– Во всяком случае, первым выстрелом его не уложили.

– Верно. Но Фацио понял, что не может бежать к воротам. Путь к ним был отрезан стрелявшим. Что он сделал?

– Что?

– Повернулся и побежал обратно, то есть к складам.

– Зачем? Разве это выход? Пирс кончается, а дальше море! Ему никуда не деться, это ловушка.

– Но он видел и понимал ситуацию, а мы – нет.

– Объясни-ка.

– Возможно, какой-то склад был еще открыт, и Фацио надеялся, что ему помогут. Офицер слышал два выстрела, второй выстрел раздался, когда Фацио поравнялся со вторым или третьим складом. И все, больше выстрелов не было, а это плохой знак.

– Что ты хочешь сказать?

– В него стреляли, а это значит, он либо ранен, либо убит.

– О боже! – воскликнул Ауджелло.

– Впрочем, возможен и другой вариант: Фацио сдался на милость победителей.

– В таком случае давай обыщем склады, – предложил Ауджелло.

– Зачем? Если он убит, от тела бандиты постарались избавиться. А если ранен или у них в заложниках, вряд ли его держат в морозильной камере.

– Допустим, он мертв. Где тело?

– Вот именно. У меня есть одно соображение.

– Говори.

– В море, Мими. Груз на шею, и все.

– Какого черта, Сальво!

– Это лишь предположение, Мими, не горячись. Подумай. Если его убили, бросить тело в море – самое простое и надежное дело. Я уверен, спрятать его на складе они не могли. Вдруг кто-то задержится на работе и увидит? Слишком рискованно. Поверь мне, это тупик.

– Ну хорошо.

– Ты вот что сделай: позвони шефу. Придумай что-нибудь. Но лучше ничего не говори про Фацио. Скажи, что нужно найти пистолет, он упал в море. Пусть даст водолазов.

– Как это? Он непременно спросит, чье оружие!

– Скажи, что пистолет мой.

– Интересно, как он упал в море?

– Через дырку в заднем кармане штанов.

– А если он не согласится?

– Скажешь, что тогда вся ответственность на нем.

– За что?

– За то. Люди видели, как у меня упал пистолет. Кто-то может нырнуть за ним. Мое дело предупредить.

Ауджелло отошел на несколько шагов. Телефонный разговор был долгим. Наконец Мими, покачав головой, подошел к Монтальбано и протянул ему телефон:

– Держи, он хочет поговорить с тобой сам.

– Монтальбано! Вы в своем уме? Что там у вас происходит?

– Я не хотел, эта дырка…

– Возмутительно! Только вы могли выронить табельное оружие через дырку в штанах! А если бы он у вас выпал на дорогу и выстрелил?

– Я никогда не держу в стволе патронов.

– Послушайте, Монтальбано, я не могу просить помощи у водолазов!

– Тогда мне придется нырять самому. Дыхание задерживать я умею.

– Монтальбано, с вами невозможно говорить! Дайте сюда Ауджелло!

Мими проговорил с начальником управления еще минут пять, потом опустил телефон в карман и выдохнул:

– Получилось.

Предположение комиссара не подтвердилось. Водолазы работали долго, но ничего не нашли.

Вернее, нашли всякую ерунду, даже детскую коляску и хозяйственную сумку с банками томатной пасты.

«Тем лучше», – подумал Монтальбано.

Между тем на пирсе собрались зеваки, они болтали и смеялись, громко высказывали идиотские предположения, наблюдая за работой водолазов. Монтальбано подобные сборища терпеть не мог.

Один из зевак подошел к комиссару и представился владельцем склада.

– Извините за беспокойство, комиссар, что сказать рыбакам?

– Кому?

– Рыбакам. Через час-другой они начнут возвращаться.

– И что?

– Водолазы работают прямо перед складами, рыбаки не смогут причалить, а им надо разгрузить улов.

– Не волнуйтесь. Максимум через четверть часа мы закончим.

– Можно спросить, что ищут? – спросил человек, внезапно перейдя на сицилийский диалект.

Диалект – это определенная близость и доверие.

– Конечно, – перешел на диалект и комиссар. – Мои часы. Они упали в море.

– А мне сказали, ваш пистолет.

– Ошиблись. Вечно они все перепутают.

В комиссариат они вернулись только к вечеру. Поесть за целый день не успели. Вернее, час-полтора, чтобы перекусить, можно было выкроить, но, по правде говоря, не было аппетита.

– Фацио не появлялся?

– Нет, синьор комиссар.

Они прошли в кабинет Монтальбано.

– Садись, Мими. Обсудим ситуацию. Хочешь кофе?

– Прекрасная идея.

Монтальбано поднял трубку:

– Катаре, не сходишь в бар нам за кофе? Спасибо.

Они переглянулись.

– Начинай ты, – сказал Мими.

– Теперь ясно, что Фацио у них. Но неясно, живой или мертвый.

– В море его не нашли.

– Это не гарантия, что он жив.

– Согласен. А если его все-таки убили вторым выстрелом у складов, где тело?

– Мими, мы не узнаем этого по одной простой причине. Нам неизвестно, что происходит на причале, когда возвращаются рыбаки, сколько времени им требуется для разгрузки улова, когда суда отплывают от складов, чтобы встать на прикол, долго ли грузятся рефрижераторы и во сколько они отъезжают с рыбой… Короче, что происходит там в это время.

– По словам офицера, выстрелы были около четырех, а с трех до четырех, как правило, все спокойно.

– Что значит – спокойно? Никого нет? Ни души? Вряд ли. Помнишь, он сказал, что после хлопков видел мотоцикл. Значит, там были люди.

Дверь резко распахнулась, отлетев к стене. Мими и комиссар подпрыгнули на стульях. Ауджелло вполголоса выругался. Появился Катарелла с подносом в руках, поднятая нога зависла в воздухе.

– Прошу прощения и извинения, – сказал он, – маленько не рассчитал.

Он поставил поднос на стол.

– Слушай, Катаре, кто-нибудь искал сегодня Фацио? – спросил комиссар.

Катарелла сунул руку в карман, достал блокнот. Послюнявил кончик указательного пальца и принялся листать страницы.

Ауджелло удивленно поднял брови.

– Значит. Звонили Бьянко и Лоччиччиро.

– Всё?

– Сарраваккио приходил лично и персонально.

– Выходит, не звонил только Манзелла.

– Точно так, синьор комиссар.

– Я ничего не понял, – прошипел Ауджелло, едва за Катареллой закрылась дверь.

Кофе был отличный. Комиссар рассказал Мими о звонках Манзеллы.

– Думаешь, если Манзелла сегодня не звонил, он знает, что случилось с Фацио? – спросил Мими.

– Не исключено.

– Что будем делать?

– Ты возвращаешься домой к Бебе и малышу.

– А ты?

– Отдохну немного, потом пойду на берег, посмотрю, что происходит на пирсе.

Телефон зазвонил, когда Монтальбано уже собирался уходить.

– Синьор комиссар! Вас спрашивает журналист Тизито.

– Соединяй. Привет, Николо, как дела? Куда ты пропал? Как дома?

– Все хорошо, спасибо. Ты еще в комиссариате?

– Как раз ухожу.

– Возвращаешься в Маринеллу?

– Нет. Почему ты спрашиваешь?

– Да так.

– Николо, ты чего-то недоговариваешь. Что у тебя?

– Ничего срочного. Хотел кое о чем спросить. Если спешишь, дай мне Фацио. Я поговорю с ним.

– Его нет.

– Ушел уже?

– Не знаю.

– Ладно, я позвоню ему домой.

– Нет!

Черт возьми, зачем он так закричал?

Помолчав немного, Дзито нерешительно заговорил:

– Прости, но…

– Видишь ли, Николо, дело в том, что его жена… она больна, и ему сейчас ни до чего… понимаешь?

– Конечно. Пока! Всего хорошего!

Интересно, устроило ли Николо Дзито такое объяснение?

Впрочем, дураку понятно, что репортер «Свободного канала» звонил неспроста.

Когда Монтальбано пришел на пирс, некоторые траулеры уже пришвартовались у складов и разгружали улов. Ярко горели портовые прожекторы. Вдалеке, у входа в гавань, были видны огни возвращавшихся с моря кораблей.

У складов стоял отчаянный гвалт: кричали рыбаки, кто-то ругался, кто-то отдавал приказы. Перекрывая гул голосов, урчали моторы катеров и авторефрижераторов; мерно гудели компрессоры холодильных установок.