«10 августа 20хх

Мы решили, что сделаем после выписки. Поедем на море. По-моему, для начала — самое то. Если мы с ним немножко не притормозим, то, чего доброго, пойдём до конца (ха-ха). Я не против, но лучше не спешить. Фокус дико сложный…»

«13 августа 20хх

Сегодня я съела первый за лето арбуз. Арбузы мне нравятся больше, чем дыни. Мои предпочтения не меняются с самого детства… Хотя потроха мне нравились не всегда. Люто ненавижу детей, чавкающих рубцом (ха-ха). Я разъяснила маме правила обращения с этой книгой. Напишу ещё раз. Пока некий человек за ней не придёт, её нельзя показывать никому, кроме родных. И я запрещаю спрашивать подсказки у Кёко…»

«16 августа 20хх

Скоро выписываюсь! Они приходили навестить меня в последний раз. Оба уже требовали от меня перестать им пакостить, и я развела время посещения (ха-ха).

·      Хочу, чтобы мы хотя бы раз дружно пообедали втроём!»

«18 августа 20хх

Завтра меня вы-пи-сы-ва-ю-ю-ю-ют!!!

Ух, как я оторвусь в оставшееся время!!!

Йе-е-е-е-е-е-е-е-ей!!!»

На этом месте её дневник оборвался.

Что тут скажешь?

Я тревожился не напрасно.

У неё что-то случилось, а она от меня это скрывала.

Как и прежде, нечто поднялось изнутри к самому горлу. «Тише», — успокаивал я сам себя. «Я ничего не мог поделать, а теперь уже поздно», — оправдывался я, сдерживаясь из последних сил.

Глубоко дыша, я задумался о том, что нужно сейчас.

Того, что я хотел найти, в «Книге жизни с болезнью» не оказалось. Текст не содержал чёткого ответа на вопрос, как она относилась ко мне. Видно было, что она меня ценила, но это я и без того знал. Я хотел узнать, как она меня называла.

Какое жестокое разочарование.

Я закрыл глаза и выровнял дыхание. Внезапно я словно бы погрузился в безмолвную молитву.

Когда я закрыл книгу, мать Сакуры сидела передо мной и терпеливо ждала. Я тихо положил книгу на татами и передвинул к ней.

— Большое спасибо…

— Это ещё не всё.

— А?..

Она не взяла «Книгу жизни с болезнью». Её глаза один в один как у Сакуры, только заплаканные, — неотрывно следили за мной.

— Посмотри дальше. Она хотела, чтобы ты обязательно это прочёл.

Я поспешно бросился листать пустые страницы.

Записи вновь появились ближе к концу книги.

Энергично выведенные строчки, в которых словно бы запечатлелся её характер.

Мне показалось, что в комнате стало нечем дышать.

«Завещание (черновик) (переделаю ещё не раз).

Моё почтение всем.

Это моё завещание.

Если оно попалось кому-то на глаза, значит, я покинула этот мир (не слишком ли банально)?

Позвольте сперва извиниться за то, что скрывала свою болезнь от большинства своих знакомых. Я искренне сожалею об этом.

Пусть это и эгоистично, но я хотела вести вместе с вами обычную жизнь, полную развлечений и смеха. Поэтому я умерла, ничего вам не сказав.

Возможно, кто-то из вас хотел бы в чём-нибудь мне признаться. В таком случае, пожалуйста, во всём признайтесь кому-нибудь другому. Хотите — в любви, хотите — в ненависти, но, прошу, выложите всё как есть. Иначе однажды вы умрёте, не успев этого сделать, — как я. У вас пока есть время. Пожалуйста, не молчите.

Всем в моей школе (может, некоторых упомянуть отдельно?) — я очень рада, что мы учились вместе. Мне нравились фестивали искусств и спортивные праздники, но ещё больше мне нравилась наша повседневная школьная жизнь. Хотела бы я посмотреть, чем каждый из вас сейчас у себя занимается, но, к сожалению, не могу. Сохраните побольше воспоминаний, а, когда окажетесь на небесах, всё расскажете мне. Ради этого призываю — не грешите (ха-ха). Спасибо тем, кто любил меня, и тем, кто ненавидел.

Папе, маме и старшему брату (а здесь по отдельности?) — спасибо вам за всё. Я очень любила свою семью. Папа, мама, брат — честно-честно, я очень-очень вас любила. Когда я была маленькой, мы часто ездили в поездки вчетвером. Я и сейчас хорошо их помню. Тогда я была ужасно непослушная и причиняла массу хлопот, но теперь-то вы можете гордиться своей дочерью? Я и на небесах хотела бы остаться вашим ребёнком. А родившись вновь — быть вашей дочкой. Так что, пожалуйста, никогда не расставайтесь. Когда я опять появлюсь на свет — вырастите меня вместе. Я хочу снова провести жизнь в семье Ямаути вместе с братом. Ох, слишком много всего хочется написать, а получается бессвязица.

(Тем, кто мне дорог, надо всё же написать лично. Обращение к семье я переделаю.)

Кёко.

Позволь сперва сказать вот что: я тебя обожаю.

Я обожаю тебя, Кёко. Я знаю это абсолютно точно. И поэтому мне правда жаль.

Я сожалею, что сообщила тебе в самый последний момент (это тоже надо тщательно обдумать).

Я не могу попросить прощения.

Но поверь хотя бы в одно. Я тебя обожала.

И потому не смогла ничего сказать.

Я обожала быть с тобой рядом. Обожала смеяться, сердиться, дурачиться и плакать.

Прости, не так выразилась.

Я и сейчас тебя обожаю!

И всегда буду. В настоящем длительном времени. Окажись я на небесах, родись я вновь — я всегда буду тебя обожать.

Я обожала проводить время с тобой, моя обожаемая Кёко, и мне не хватило смелости разрушить эту часть моего мира.

Не в обиду остальным моим друзьям, но ты моя лучшая подруга навеки. Я, можно сказать, в тебя влюбилась. Что ж, когда мы переродимся, стань парнем! (ха-ха)

Будь счастлива, Кёко.

Что бы ни случилось, ты справишься. Тебя ничто не берёт, моя обожаемая Кёко.

Ты найдёшь замечательного мужа и родишь чудесных детишек. Создашь самую счастливую семью на свете.

Честно признаться, я хотела это увидеть. Увидеть твою с… (не плакать, когда буду переписывать начисто).

Я всегда буду присматривать за тобой с небес.

У меня к тебе единственная просьба. Считай, что последняя, и я надеюсь, ты к ней прислушаешься.

Просьба такая: подружись с ним.

Да, с ним. С тем, на кого ты всегда так злобно смотрела (ха-ха).

Он хороший. Правда. Хотя иногда надо мной издевается (ха-ха).

И всё-таки он…

(Лучше объясню попозже, ха-ха.)

(Для Кёко надо сформулировать поточнее.)

Наконец, обращаюсь к тебе.

Имя писать не стану! (ха-ха)

Сам же просил. Так что ты будешь “ты”.

Привет. Как дела? (ха-ха)

Столько всего хочется сказать, особенно в последнее время (лето одиннадцатого класса).

Но сперва уладим формальности.

Распоряжайся “Книгой жизни с болезнью” по собственному усмотрению.

Родных я уже предупредила. Попросила отдать книгу, когда ты за ней придёшь.

“По собственному усмотрению” — значит, забирай и делай что хочешь.

Хочешь — уничтожь, хочешь — спрячь, хочешь — отдай кому-нибудь.

Там, конечно, записаны мои послания для множества разных людей, но показывать ли им — решать тебе.

С того самого момента, как ты её прочитал, “Книга жизни с болезнью” стала твоей. Не нравится — можешь выбросить (грр).

Это моя запоздалая благодарность за всё, что ты для меня сделал.

Кстати, сладкий был арбуз (ха-ха). (Вкусовщина какая-то пошла. Надо переделать.)

Ну, а теперь о том, что я хочу до тебя донести. По-моему, я пишу вполне искренне. Если мои чувства изменятся, текст я поменяю. Но если я тебя возненавижу — ничего писать не стану (ха-ха). Пусть лучше Кёко тебя убьёт (ха-ха).