Что-то не так с Эйденом.

        — Что случилось? — спрашиваю я голосом, который не узнаю.

        Итан показывает мне свой телефон.

        Агнус: В подвале особняка Бирмингема наблюдалась активность.

        — Эльза вернулась в подвал, — бормочет Итан. — Это бессмысленно. Если они уехали больше двух дней назад, почему не вернулись?

        — Эйден выживший, — говорю я окончательно.

        — Как и Эльза.

        Я рявкаю водителю, чтобы он изменил направление на Бирмингем.

        Все заканчивается там, где началось.

Глава 38

Эйден

        Я бил плечом по металлической двери в течение последнего часа или около того.

        Мое левое плечо благополучно вывихнуто, поэтому я переключаюсь на правое.

        Я перепробовал все: от толчков до дёрганий и даже пинков. Все они бесполезны против металлической двери.

        Логически я понимал это, но все равно не останавливался. Это единственный способ выбраться.

        В промежутках я мочил свой пуловер водой и клал его на голову Эльзы.

        Она то приходила в себя, то теряла сознание, бормоча лихорадочные вещи о своем брате, матери и отце. Она даже разговаривала с Илаем на языке, который не похож на английский.

        Чем ухудшается ее состояние, тем сильнее я пинаю эту чертову дверь.

        Бум. Бум. Бум.

        Горький привкус отчаяния напоминает о том, что я чувствовал, когда десять лет назад постучал в дверь. Тогда я думал, что она умерла. Тогда я потерял надежду.

        Но не сейчас.

        Она, блядь, не может умереть.

        — Эйден...

        Ее хриплый голос, как прилив адреналина, напрягает мои мышцы.

        Я отхожу от двери и спускаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, добираясь до нее. Она лежит на боку, глаза закрыты, лицо бледное. Он бледнее, чем раньше. Я касаюсь ее щеки, и она горячая — еще сильнее, чем раньше.

        Блядь.

        Я хватаю свой пуловер, обливаю его холодной водой, затем снова кладу ей на голову.

        — Эйден... — бормочет она в лихорадочном тумане.

        Ее зрачки быстро двигаются за закрытыми веками. Должно быть, она спит.

        Я сажусь на пол и позволяю своему вывихнутому плечу обмякнуть. Это чертовски больно, когда я двигаю им. Мои попытки вправить, с треском провалились.

        Хотя боль не имеет значения. Девушка, беспомощно лежащая передо мной, важна. Я наклоняюсь и целомудренно целую ее в сухие губы.

        — Я здесь, милая. Я всегда буду рядом.

        — Я люблю тебя, Эйден.

        Это едва слышный шепот, но он поражает меня прямо в мрачный уголок души.

        Она любит меня.

        Эльза, блядь, любит меня.

        Мне никогда не надоест слышать эти слова из ее уст.

        Я беру ее руку в свою и целую в ладонь.

        — Останься со мной, Эльза. Ты обещала, помнишь.

        — Ты любишь меня? — шепчет она.

        Я запечатлеваю быстрый поцелуй, покусывая ее нижнюю губу дольше, чем нужно.

        — Скажи мне, Эйден.. с-скажи мне...

        — Я скажу, когда ты откроешь глаза.

        — Я говорила это много раз. Ты несправедлив.

        Я смеюсь над морщинами, образующимися на ее лбу. Она хмурится и упрямится, даже когда ее лихорадит.

        — То, что я чувствую к тебе, это не только любовь, одержимость или зависимость. Это все это и даже больше. Знаешь, что это значит, милая? Это значит, что я не могу жить без тебя, так что, блядь, не смей меня оставлять.

        Легкая улыбка появляется на ее губах, прежде чем исчезает. Ее рука тяжелеет в моей.

        Я проверяю ее пульс. В течение последнего часа он то входил, то выходил из синхронизации. Ее кожа тревожно белая для человека с лихорадкой.

        После последнего поцелуя в ее губы я начинаю вставать. Я вытащу ее отсюда, даже если это последнее, что я сделаю.

        Даже если мне придется лишиться конечности в процессе.

        Щелчок двери эхом разносится в воздухе.

        Моя голова резко выпрямляется, когда по лестнице раздаются быстрые шаги. Я никогда не думал, что буду счастлив увидеть лицо Джонатана.

        Десять лет назад, очнувшись в больнице и увидев его лицо вместо лица Алисии, я стал чёрным. Но сейчас все совсем наоборот. На этот раз он не принес плохих новостей, он пришел, чтобы помочь нам.

        Он останавливается на пороге подвала рядом с Итаном.

        Я почти могу представить, что они видят.

        Я полуобнажен, мое левое плечо вывихнуто. Голова Эльзы лежит на полу, и она бормочет что-то непонятное.

        — Ей нужен врач, — приказываю я. — Немедленно.

Глава 39

Эльза

        Илай улыбается мне сверху вниз.

        Его лицо прозрачное, как стекло. У него темные волосы, чуть темнее папиных, а глаза такие же, как у отца.

        Он всегда говорил, что он папин любимец, и я плакала перед папой, чтобы он сказал мне, что я тоже его любимица.

        Веснушки покрывают его щеку, придавая лицу очарование.

        Илай такой хорошенький.

        Единственная разница в том, что он маленький.

        Я нет.

        Я одета в форму школы, когда стою с ним в нашем саду на заднем дворе.

        — Почему ты ушел, Илай? — шепчу я.

        — Давай, плакса. — он протягивает мне руку. — Нам будет весело.

        — Весело?

        — Мы отправимся туда, где будем свободны.

        Свободны.

        Илай и я. Свободны.

        — Поторопись, плакса.

        Я уже собираюсь вложить свою руку в его, когда в голове раздаются голоса. Твердые губы оставляют поцелуй за поцелуем к моим сухим.

        — Останься со мной, Эльза. Не смей, блядь, бросать меня.

        Этот голос.

        Это прикосновение.

        — Плакса? — глаза Илая наполняются слезами.

        Я ненавижу, когда мой брат плачет.

        — Останься со мной, Эльза. — голос...

        — Пожалуйста, плакса. Не оставляй меня одного.

        — Эльза!

        — Илай и Эльза вместе навсегда, верно?

        Натиск обоих голосов обрушивается на меня снова и снова. Щупальца боли обвиваются вокруг сердца. Я не могу дышать.

        Я, черт, не могу дышать.

        — Верните ее обратно! — голос кричит. — Верните ее, пока я не разгромил это место.

        В этом голосе столько боли. Столько страсти. Столько.. заботы.

        Слышать, как он борется за меня, все равно что вознестись в облака. Это мирно, но пугающе.

        — Плакса?

        Рука Илая все еще протянута. Выражение его лица опущено вниз, когда он умоляет.

        — Я больше не плакса. — но как только я это говорю, по моей щеке стекает слеза. Я осознаю окончательность, когда тяну руку. — Прощай, Илай.

        Он превращается в дымку, исчезающий вдали.         Меня так и подмывает попытаться поймать его, провести с ним больше времени, но в глубине души я понимаю, что это не то место, где я должна быть.

        Кое-то ждет меня.

        И я должна сдержать обещание.

        В тот момент, когда я открываю глаза, в висках начинает болеть. На несколько секунд я теряю ориентацию. Требуется несколько мгновений, чтобы сфокусироваться на окружающих меня стенах.

        Белые стены. Запах антисептика.

        Больница. Я в больнице.

        — Эльза, ты проснулась, — голос папы проникает в мое сознание.