— Не останавливайся, — хрипит он у моего входа, его легкая щетина создает резкое трение о мои влажные складки. — Я обещал, что ты кончишь мне на губы, пока будешь сосать мой член.

        Дрожь пробегает по моей сердцевине, делая ее скользкой и чувствительной. Я использую обе руки и губы, облизывая его член.

        Эйден пирует на мне, дразня нежный бугорок, прежде чем входит и выходит из меня. Он буквально трахает меня языком.

        Я так заполнена им, что это становится нереальным. Я не перестаю сосать его, отдаваясь ему полностью, несмотря на количество стимулов, которые он проводит через мое тело.

        Предварительная сперма покрывает мой язык, соленая и дразнящая. Я ускоряюсь и останавливаюсь только тогда, когда он покусывает мой клитор.

        Дрожь во всем теле охватывает меня, когда оргазм пронизывает изнутри.

        Я открываю рот, позволяя Эйдену еще несколько раз толкнуться бедрами. Он входит так глубоко в мое горло, что я почти ничего не чувствую. Остается только послевкусие, когда он выходит из моего рта.

        Я такая бескостная, что едва могу двигаться или думать. Мои веки трепещут от интенсивности оргазма, который он вырвал из меня.

        — Иди сюда, милая.

        Я ползу и приземляюсь в объятиях Эйдена. Наша одежда разбросана, мы оба полуголые и растрепанные, но это кажется правильным.

        Это кажется таким правильным.

        Он одергивает мою юбку и без особых усилий подтягивает. Его сильные руки обнимают меня, и я знаю, что со мной все будет в порядке.

        Как тогда.

        Фонарик взрывается в моей голове, как фейерверк.

        Прям как тогда.

        Воспоминания наполняют мой мозг так быстро, так сильно, что я не знаю, как остановить их, даже если бы могла.

        Прям как тогда...

Глава 30

Эльза

Прошлое

        Я спряталась на балконе, не издавая ни звука.

        Папочка разговаривает с дядей Агнусом о работе и прочем. Когда он закончит, я расскажу ему о Серых Глазах.

        После того, как папа поможет ему, я навещу его дома, и мы станем лучшими друзьями.

        Дядя Агнус стоит рядом с папой, который сидит на диване. Дядя не любит много сидеть без дела. Он также не любит много разговаривать.

        Папин пиджак и галстук брошены на стол; его лицо выглядит усталым.

        Все говорят, что дяди Реджа больше нет. Я спросила дядю Агнуса, что значит «больше нет», так как он брат дяди Реджа, а он сказал, что это значит, что он ушел к Илаю.

        Я надеюсь, что он позаботится о нем в том месте, которое называется раем.

        Дядя Агнус сжимает папино плечо.

        — Все получится, Итан.

        — Да, Агнус. — папа, пошатываясь, поднимается на ноги. — Так и будет.

        Дядя Агнус отпускает его.

        — Куда ты?

        — За Эльзой. — он улыбается. — Я уже давно не проводил время со своей принцессой.

        — Перед этим я должен тебе кое-что сказать.

        Папа останавливается, но не оборачивается.

        — О чем?

        — Об Эбигейл. Похоже, она прятала сына Джонатана.

        — Что?

        Папочка так быстро оборачивается, что я вздрагиваю.

        Дядя Агнус остается невозмутимым, выражение его лица такое же безмятежное, как всегда. Как будто он скала, твердая скала, на которую папа может опереться.

        — Реджинальд держал его под ее контролем.

        У папы дёргается челюсть.

        — Почему я узнаю об этом только сейчас?

        — Потому что я сам только что узнал. Один из сотрудников услышал звуки рядом с подвалом.

        — Звуки, — медленно повторяет папа. — Какого типа звуки?

        — Хныканье. Плачь.

        — Черт. — папа пинает ногой стол. — Блядь, блядь!

        — Она снова причиняет боль детям, Итан. На этот раз тебе нужно что-то с этим сделать. — он делает паузу. — Если ты ничего не предпримешь, следующей станет Эльза.

        — Думаешь, я, блядь, этого не знаю? — плечи папы поднимаются и опускаются с резкими вдохами. — Я отправлю ее обратно в психушку.

        — И на этот раз, ради Христа, не вытаскивай ее.

        — Хочешь, чтобы я сказал, что ты был прав все это время, Агнус? Это все?

        — Я всегда прав, Итан. Ты бы не оказался в таком затруднительном положении, если бы послушался меня и не женился на ней.

        — Если бы я не женился на ней, у меня не было бы Эльзы. Я бы повторил все это снова, если бы мне предоставили выбор. Только на этот раз я бы запер ее ради нее и всех остальных.

        Выражение лица дяди Агнуса не меняется.

        — Я буду внизу, если тебе что-нибудь понадобится.

        — Езжай домой. Проверь, как там Нокс и Тил, и отдохни немного. — папа вздыхает, проводя рукой по лицу. — Реджинальд был вероломным предателем, но он был твоим братом.

        — У меня нет брата, предавшего тебя. Я проверю персонал и охрану, прежде чем уеду.

        Дядя Агнус кивает и выходит на улицу.

        Папа тоже уходит.

        Он не может пойти и не застать меня в постели.

        Кроме того, он должен помочь Серым Глазам. Я обещала ему. Он, должно быть, ждет меня.

        — П...

        Слово застревает у меня в горле, когда мама врывается внутрь.

        На ней красивое красное платье с лентами, которые развеваются на талии. Ее вишневые духи приятно пахнут даже здесь. Слезы текут по ее щекам, но она не выглядит грустной. Она выглядит.. потерянной.

        Мои пальцы впиваются в занавески, когда я прячусь за дверью во внутренний дворик.

        — Эбби.

        Папа отступает, пропуская ее.

        — Итан.. Я... я думаю, что причинила боль Илаю.

        — Ты причинила боль Илаю, как? — медленно спрашивает он.

        — Он.. он не перестаёт истекать кровью. — она показывает ему свои руки, окровавленные руки. — Он не перестаёт истекать кровью, Итан. Он больше не хотел со мной разговаривать... Я только хотела, чтобы он был сильным. Разве это неправильно хотеть, чтобы мои дети были сильными? Вот почему я вожу Эльзу купаться в озере, ты же знаешь.

        — Ты водишь Эльзу купаться в озере? — папа скрипит зубами.

        О, нет. Он разозлится, и эти монстры выйдут наружу.

        Глаза мамы становятся ясными, почти призрачными, когда она неторопливо подходит к папиному столу и садится за него. Поставив одну ногу на другую, она говорит решительным тоном:

        — Конечно, я вожу. Она не умеет плавать. Я должна научить ее, чтобы она не утонула, как Илай. Она не может быть Стил, если слаба.

        — Эбби... — папа скрипит зубами, но отворачивается, делая глубокий вдох. — Мы поедем кое-куда завтра, хорошо? А теперь я пойду проверю, как там мальчик. Джонатан сойдет с ума, если с ним что-нибудь случится.

        Да! Я знала, что папа поможет ему.

        Он делает два шага в направлении двери.

        — Остановись... — зовет мама дрожащим голосом. — П-прекрати это, Итан. Я... я не прощу тебя, если ты заберешь у меня Илая.

        — Он не Илай, Эбби. Он единственный и гребаный сын Джонатана. — он направляется к двери. — Я вернусь...

        Громкий хлопок эхом разносится в воздухе.

        Папа отшатывается назад и падает на стул. Большое красное пятно взрывается на спине и спереди его белой рубашки.

        П-папочка?

        Его лицо превращается в полное замешательство, когда он оглядывается.

        Ма стоит, держа папин пистолет и плачет. Она плачет так сильно, что ее тело сотрясается, а оружие почти выпадает из рук.

        — П-почему.. Эбби? — папа хрипит. — Почему?

        — Ты н-не можешь забрать у меня Илая. Даже ты, Итан. Даже ты...