Я не стану той девушкой.

        Я стану семилетней Эльзой, которая принесла Эйдену еду и убедилась, что с ним все в порядке.

        Я стану сильной.

        — Мы можем это сделать, Эйден. Мы многим обязаны себе.

        Его рука обхватывает мою.

        — Мне все равно, пока ты со мной.

        Мы на мгновение замолкаем. Он не двигается, чтобы обернуться, и я не пытаюсь отстраниться от него.

        — Расскажи мне, что случилось той ночью, — бормочу я.

        — Той ночью?

        — В ночь пожара. В ту ночь, когда я потеряла тебя. — я прерывисто выдыхаю. — Я хочу услышать это от тебя.

Глава 28

Эйден

Прошлое

        Эльза не появилась.

        Я ждал весь день, но ее и след простыл.

        Цепи звенят у меня за спиной, когда я прохаживаюсь по подвалу.

        Я смотрю на стрелу, которую она нарисовала на руке, но она начинает исчезать. Я хочу сохранить ее. Каждый раз, видя ее, я вспоминаю сосредоточенное выражение ее лица, когда она рисовала. Морщинка между ее бровями. Подергивание ее носа.

        Может, она больше не придет.

        Может, красная женщина причинила ей боль.

        Я спасу тебя. Ее мягкий голос эхом отдается в моей голове. Я обещаю.

        Я ускоряю шаг. Она обещала не оставлять меня здесь, и я знаю, что она этого не сделает.

        Я сажусь обратно, мой взгляд прикован к двери.

        Рана болит, и мне жарко. Пот покрывает висок и спину. Не знаю, то ли из-за раны, то ли из-за погоды.

        Моя голова упирается в холодную стену, глаза закрываются. Одну секунду. Я останусь в таком состоянии еще секунду.

        Я качаю головой.

        Что, если Эльза придет, когда я засну?

        Она может прийти прямо сейчас..

        Или сейчас..

        Должно быть, я заснул, потому что кто-то трясет меня за плечи. Я напрягаюсь, думая о красной женщине.

        Нет.

        Ее руки не мягкие и не маленькие. От нее не пахнет сахарной ватой и Maltesers.

        В тот момент, когда я с усилием открываю веки, меня приветствует ухмыляющееся лицо Эльзы. У нее начинает расти отсутствующий зуб.

        Она наклоняется и обнимает меня за плечи. Ее радость бурлит, между нами. Даже несмотря на то, что это больно и я вот-вот упаду в обморок, ее энергия заразительна. Я не могу не улыбнуться несмотря на то, что не знаю, чему она так рада.

        Разве это странно, что ее счастье делает меня счастливым?

        — Папа вернулся домой! — она сияет. — Я подожду, пока мама ляжет спать, а потом расскажу ему о тебе. Он поможет тебе!

        Моя улыбка исчезает.

        Она хмурится.

        — Разве ты не счастлив?

        — Счастлив.

        — Тогда почему ты выглядишь грустным?

        Потому что, если ее отец поможет мне, я больше не увижу ее.

        Мама ни дня не проводила без меня, а теперь, когда меня нет уже столько дней, она больше не разрешит мне выходить на улицу. Папа тоже.

        Это значит, что я не увижу Эльзу в ближайшее время.

        — Улыбнись.

        Она кладет указательные пальцы по обе стороны от моего рта и тянет вверх.

        — Ты хочешь, чтобы я ушел? — я спрашиваю.

        Она отчаянно кивает.

        — Не хочу видеть, как ты истекаешь кровью и мерзнешь.

        — Если я уйду, то не вернусь.

        — Почему нет? Ты можешь вернуться. Мы друзья. — ее нижняя губа дрожит. — Так ведь?

        — Не думаю, что смогу вернуться.

        — Я скажу папе, чтобы он отвез меня к тебе.

        — Твоему папе не нравится мой папа.

        — Мне все равно. Ты мне нравишься. Папа дает мне все, что я люблю. — ее пальцы запускаются в мои волосы. — Сегодня тебе больше не будет больно. Подожди ради меня, хорошо? — она лезет в карман своего платья, и я не удивляюсь, когда она достает маленькую пачку с Maltesers и сует мне в руку. — Я отдам их тебе. — она встает, затем снова присаживается на корточки и чмокает меня в щеку. — Подожди ради меня.

        Я так и делаю.

        После того, как она ушла, я сижу на грязном полу, наблюдая за дверью и Maltesers, которые она оставила в моих руках.

        Я съем их, когда она вернется. Maltesers слишком сладкие, и они мне не очень нравятся, но я ей об этом не говорю. Эльза так увлечена ими, и мне нравится смотреть, как она их ест. Кроме того, ей нравится, когда я делюсь с ней шоколадными шариками.

        Мои глаза закрываются, а кожа становится теплой, а затем холодной, но я не сплю. Я думаю о маме и о том, как она будет счастлива, когда я вернусь. Может, Джонатан отвезет нас куда-нибудь и сделает маму счастливой.

        Дверь распахивается.

        Я вскакиваю на ноги. Это не Эльза.

        Красная женщина входит внутрь, сжимая в руках хлыст.

        На ней длинное красное платье без рукавов. Ее золотистые волосы падают на плечи, а губы накрашены ярко-красным. Даже каблуки красные.

        Как кровь.

        Мама часто рассказывала мне о силе тьмы. Она говорила, что настоящие монстры выглядят красивее ангелов.

        Красная женщина так же прекрасна, как ангел в нашем саду.

        Я забиваюсь в угол, крепче сжимая пачку Maltesers. Звук туфель красной женщины приближается.

        — Илай.. Мама вернулась.

        Ее голос спокоен и темен, как зимние ночи. В такие моменты, как сейчас, мне хочется почувствовать мамино тепло и услышать ее нежные слова.

        Если я притворюсь Илаем, она не сделает мне больно.

        — Ты скучал по маме, Илай?

        Она встаёт передо мной с безмятежной улыбкой на лице.

        — Да.

        Я скучаю по своей маме, по Алисии.

        Она присаживается передо мной на корточки и проводит своими красными ногтями по моему лицу. По спине бегут мурашки.

        — Я говорила тебе не купаться в озере. Зачем ты это сделал?

        — Я... мне очень жаль.

        — Ты не станешь это делать, хорошо?

        Я дважды киваю.

        Она улыбается и встает.

        Уф. На этот раз она не рассердилась. Я уже собираюсь сесть обратно, когда она останавливается и поворачивается так резко, что я прижимаюсь к стене.

        — Что это? — она визжит, указывая на мою руку.

        Maltesers.

        Я прячу их за спиной.

        — Н-Ничего.

        — Я говорила тебе не лгать мне! — ее голос эхом разносится вокруг.

        Она хватает меня за руку, ее ногти впиваются в кожу.

        Я изо всех сил стараюсь удержать пачку с шоколадными шариками, но она выхватывает их.

        — Верни. — я свирепо смотрю на нее. — Это мое.

        — Ты неблагодарный маленький гаденыш. — она бьет меня по лицу. Я падаю на бок на твердый пол, щеку щиплет. — Я дала тебе все, все! Но все, что ты делаешь, это лежишь и играешь на озере, когда тебе не следует этого делать!

        Первый удар хлыста касается спины.

        Что-то разрывает мою кожу, и я кричу.

        — Мама все исправит, Илай. Мама все исправит.

        Удар.

        Я плачу. Эта боль не похожа ни на что, что я испытывал ранее. Это больнее, чем когда она порезала мне руку или когда приковала меня наручниками.

        — Прекрати... — я ползу в угол, дрожа всем телом.

        Удар. Удар. Удар.

        Она продолжает и продолжает... и продолжает.

        Липкая, теплая жидкость стекает по позвоночнику и капает на пол.

        Кап.

        Кап.

        Кап.