— Эйден!

        — Ты спросила меня. — он сжимает мою руку и переплетает наши пальцы. — То, что я хочу, может подождать, пока ты не узнаешь то, в чем ты нуждаешься.

        На моих губах появляется улыбка. Иногда он может быть таким мечтательным — ключевое слово «иногда». Это чертовски редкое явление.

        — Давай сделаем обход.

        Он тянет меня за собой и идет к заднему входу.

        — Почему мы не можем воспользоваться главным входом? В конце концов, это мой дом, — шепчу я, каким-то образом чувствуя, что нам нужно быть тихими.

        — Люди твоего отца окажутся у дверей и немедленно сообщат ему о нашем прибытии.

        Должно быть, поэтому он припарковал машину подальше от ворот.

        — Почему папа не должен знать, что мы здесь?

        Он ухмыляется.

        — Я похитил тебя, не забыла?

        — Это не единственная причина, не так ли?

        — Нас нельзя прерывать.

        Его взгляд блуждает по заднему входу, прежде чем он толкает приоткрытую дверь.

        Мы проскальзываем через кладовку. Здесь никого. Агнус упомянул, что, поскольку мы сейчас не живем в Бирмингеме, большая часть персонала переведена в Лондон.

        Однако тут несколько охранников и экономка.

        Я тяну Эйдена за руку. Он бросает вопросительный взгляд через плечо.

        — Мы не должны проходить через кухню. Там экономка и ее муж. — я тяну его в противоположном направлении. — Следуй за мной, там есть секретный путь.

        Эйден не протестует, когда я веду его по узкому коридору, ведущему прямо в восточную башню.

        Я не колеблюсь, поворачивая и поворачивая. Я ходила здесь бесчисленное количество раз.

        Из-за отсутствия окон свет проникает только через отверстие башни. Стены отремонтированы, но излучают ту же темноту, что и раньше.

        Подождите.

        Я каждый день ходила по этому пути из кладовки в подвал. Я могу представить себе маленькую девочку с бледной кожей и волосами, идущую ночью в одиночку по этим узким длинным коридорам с фонариком и изо всех сил, пытающуюся тащить тяжелую сумку.

        — Этой дорогой я приходила к тебе каждую ночь, — шепчу я.

        Его губы подергиваются в легкой улыбке.

        — Я так и думал. Я же говорил тебе, малышка Эльза была хардкорной.

        — Тогда было страшно, темно и тихо — выпаливаю я. — Я всегда пела про себя, чтобы меня не схватили монстры.

        — Помогало?

        — Нет. Тот факт, что я найду тебя в конце коридора поддерживал меня. — я бросаю на него взгляд через плечо. — Ты поддерживал меня.

        — Ты тоже поддерживала меня.

        Улыбка все еще приподнимает его губы, но за ней нет радости. Во всяком случае, он выглядит немного грустным.

        Мы подходим к перекрестку. Я беру правильный курс без раздумий. Пройдя еще несколько минут, мы останавливаемся перед металлической дверью. Она защищена отпечатками пальцев.

        Подвал — или, точнее, лестница, ведущая в подвал.

        — Вот, — бормочу я, борясь с дрожью в конечностях.

        — Чей отпечаток открывает дверь? — спрашивает Эйден.

        — Мой, папин и Агнуса. — я выдыхаю. — Папа сказал, что я могу прийти сюда, когда буду готова.

        — Кто такой Агнус?

        — Правая рука отца.

        — Так это он.

        — Ты его знаешь? — я спрашиваю.

        — Джонатан упоминал о нем раз или два. Кроме того, ты всегда болтала о нем.

        Я поднимаю дрожащий палец и промахиваюсь. В ответ на нас мигает красный огонек.

        Эйден берет мою руку в свою и медленно кладет палец на экран. Загорается зеленый.

        Мы оба делаем глубокий вдох, начиная заходить внутрь.

        Вот оно.

        Мы отправляемся в путешествие в наше прошлое.

        — Подожди. — он поднимает руку. — Твой телефон.

        Я моргаю.

        — Зачем?

        — Просто дай его мне.

        Нахмурившись, я лезу в карман и протягиваю ему телефон. Эйден достает свой собственный, выключает оба устройства и оставляет их перед дверью.

        — Зачем ты это делаешь?

        — Никаких отвлечений, помнишь?

        Он снова берет меня за руку, и мы продолжаем путь. На лестнице автоматически загорается свет. Что-то новенькое. Тогда не было никакого света, кроме моего фонарика.

        Металлическая дверь со щелчком закрывается за нами.

        Я подпрыгиваю от этого негромкого звука, а Эйден гладит тыльную сторону моей руки большим пальцем.

        Сказать, что я не боюсь, было бы ложью. Я действительно в ужасе.

        Каждый шаг вниз по темной каменной лестнице похож на те, которые я делала в своем подсознании во время сеансов с доктором Ханом. То, что я найду, когда достигну дна, будет ужасным.

        Затем ощущается прикосновение Эйдена, его тепло, молчаливая поддержка. Тот факт, что он здесь, со мной, наполняет странным спокойствием.

        Я могу это сделать.

        Если я хочу будущее с Эйденом, мне нужно сначала разобраться в прошлом.

        — Ты в порядке? — он спрашивает.

        — Вроде того. — я выдыхаю. — Тебе не страшно?

        — Нет, но я осторожен.

        — Так и должно быть. Это место, должно быть, навевает ужасные воспоминания.

        — Нет, я не осторожен в отношении этого места или воспоминаний, связанных с ним. Я осторожно отношусь к тому, как ты отреагируешь после того, как узнаешь правду.

        Если раньше я была встревожена, то сейчас мое душевное состояние стремительно растет.

        Мы подходим к подножию лестницы. Я втягиваю воздух в легкие, когда Эйден толкает металлическую дверь, открывая ее.

        Мы оба замираем у входа.

        Подвал кажется намного меньше, чем в моей памяти. Тогда это было большое помещение, темное, грязное и... ужасное.

        Но именно так люди реагируют на травмы. Все увеличивается, становится больше и страшнее, чем есть на самом деле.

        Подвал на самом деле размером с комнату, возможно, от трех до четырех метров в длину.

        Автоматический свет освещает темно-серые стены и пол. В углу нет цепей. Папа, наверное, избавился от них. Их место занимает уборная.

        Кроме этого, подвал пуст. Ни стены, ни пол не были отремонтированы; они выглядят точно так, как я их помню.

        Хотя сейчас здесь чисто и нет запаха мочи и рвоты.

        Воздух содержит запах остаточной влажности и сигарет. Кто спускается сюда покурить?

        — Что-нибудь возвращается?

        Вопрос Эйдена отвлекает меня от наблюдений.

        Я качаю головой и захожу внутрь. Дверь закрывается.

        Стоя посередине, я внимательно изучаю свое окружение, пытаясь запечатлеть что-нибудь в памяти. Это место переполнено воспоминаниями, но это не все, чем они являются для меня. Это драгоценные частички моего детства. Я была неполноценна с тех пор, как стерла их.

        Эйден отпускает мою руку, и я чувствую пустоту прежде, чем успеваю ее увидеть. Он целеустремленно шагает в угол и останавливается перед стеной.

        Дрожь пробегает у меня по спине и проникает в душу.

        Даже несмотря на то, что он смотрит в сторону, я почти вижу маленького мальчика, прикованного цепью к углу, голодного, жаждущего и истекающего кровью.

        Боже. Не думаю, что смогу это сделать. Меня так и подмывает схватить его и убежать отсюда.

        Я хочу защитить его.

        На самом деле, я хотела защитить его с того самого момента, как впервые увидела.

        Подхожу к нему на нетвердых ногах и обнимаю его сзади за талию.

        Его тепло проникает прямо в мое испорченное сердце. Я кладу щеку на его напряженную спину, полную рубцов и шрамов. На сильную спину, которая никогда не сгибалась.

        Приступ слез почти берет верх. Если я поддамся этому и этим разрушительным эмоциям, то буду рыдать до воскресенья.