Или тепло его плеча, когда я положила на него голову.

        Или какое легкое было наше взаимодействие.

        Мы как две части одной головоломки, он и я.

        Он был красивым даже тогда — с его мальчишескими чертами лица и взъерошенными волосами.

        Он вырос и стал смертоносным.

        Слова, которыми мы обменялись, крутятся у меня в голове. Мы дали обещание. Почему я этого не помню?

        Ты единственная, кто никогда не выполняет своих обещаний.

        Конечно, обещание, данное семилетним и восьмилетним ребенком, не может быть настолько важным.

        Сейчас три часа ночи, и я, вероятно, не смогу заснуть в ближайшее время. Я подключаю наушники и нажимаю кнопку воспроизведения на своем Айподе. Paradise — Coldplay наполняет мои уши, когда я достаю телефон и просматриваю Инстаграм.

        С тех пор как Эйден и Сильвер поговорили со мной в пятницу, я вернулась к преследованию его странички.

        Что?

        Я больше не могу контролировать свои желания. Я смогла сделать это только благодаря своей решимости и потому, что думала, что я девушка на стороне.

        Теперь, когда все эти причины исчезли, мной овладела потребность следить за ним. Просто наблюдать за ним.

        Он наркотик, Эйден. Я просто неудачница при выводе средств.

        Это не здоровая вещь, но мне все равно.

        Я скучаю по нему. Насколько я знаю, от этого нет лекарства, поэтому я просто листаю его Инстаграм.

        Он выложил последнюю фотографию около получаса назад. Это черно-белый снимок поверхности его бассейна. Без подписи.

        Так как уже поздно, у него, должно быть, проблемы со сном.

        Интересно, он тоже думает о тех днях в подвале? Может, он тоже проснулся из-за воспоминаний из прошлого.

        Глубокое желание приходит ко мне из ниоткуда. На вкус оно кислое, но в то же время восхитительное.

        Чем дольше я смотрю на его лицо на снимке, на его темные волосы и мутные глаза, на его заразительную улыбку и дьявола внутри, тем сильнее у меня возникает искушение протянуть к нему руку.

        Я могу поставить лайк и дать знать, что я в сети. Что я не сплю и думаю о нем и нашем поганом прошлом.

        Песня переключается на Things We Lost in The Fire — Bastille.

        Я выхожу из его Инстаграма, прежде чем сделаю что-то, о чем пожалею завтра утром. Мне не следует принимать решения так поздно.

        Я лежу в постели и смотрю на неоново-синие цифры на тумбочке, но не могу полностью убрать телефон.

        Агнус подарил каждому из нас один и тот же будильник с синими цифрами вместо красных. Он сказал, что это лучше для расслабления.

        Он всегда занят тем, что делает нашу жизнь лучше до мельчайших деталей. Нокс упомянул, что он заботился о них, компании и моем отце в течение последних десяти лет.

        Преданность, которую он питает к отцу, по меньшей мере достойна восхищения.

        Нокс говорит, что единственная вина Агнуса в том, что он слишком тихий.

        Я не согласна. Это такое редкое качество. Агнус не говорит, пока с ним не заговорят, и его ответы всегда короткие и прямолинейные.

        Мой телефон вибрирует. Я подпрыгиваю.

        Мои губы приоткрываются, а пальцы ног поджимаются при виде имени на экране.

        Эйден: Спишь?

        Черт.

        Он владеет телепатическими способностями или что-то в этом роде? Я спешу обратно в Инстаграм и проверяю, не поставила ли я лайк по ошибке.

        Ничего. Слава Богу.

        Эйден: Нет, ты не спишь.

        Я отмечаю сообщения как прочитанные, но не отвечаю.

        Эйден: Хм. Мне нравится, когда ты упрямишься, милая. Это заставляет меня стать твёрдым, думая о том, как выбить из тебя это неповиновение.

        Память моих мышц включается в работу.

        Я возвращаюсь в то время, когда Эйден обхватил рукой мое горло и вонзился в меня, как сумасшедший, нуждающийся в своем здравомыслии. Словно он не мог проникнуть достаточно глубоко или трахнуть достаточно сильно.

        При этом воспоминании мое сердце оживает.

        Прошло много времени — почти месяц. Мои сексуальные влечения тоже проходят ломку. Доведение себя до оргазма даже не считается. Это жалко по сравнению с интенсивностью Эйдена.

        Конечно, я ему этого не говорю. Но отбрасываю одеяло, потому что становится слишком жарко.

        На моем экране появляется еще одно сообщение.

        Эйден: Я фантазирую о том, как трахну тебя в следующий раз, когда увижу. У стены, на полу или в общественном туалете. Так много вариантов.

        Он так уверен, что я позволю ему трахнуть себя в следующий раз.

        Высокомерный мудак.

        Эльза: Ты сказал, что не прикоснешься ко мне, пока я тебя не прощу. Я все еще не простила.

        Эйден: У тебя есть все причины простить меня. Сейчас ты просто играешь в труднодоступную.

        Эльза: Нет.

        На самом деле нет. Я просто хочу, чтобы он почувствовал тяжесть своего предательства, осознал, как сильно он поколебал мое доверие. Я не прошу о многом.

        Эйден: Да, это так. Поэтому я меняю свою тактику.

        Меняет тактику? Что, черт возьми, это должно означать?

        Я все еще обдумываю его слова, когда приходит еще одно сообщение.

        Эйден: Ты в пижаме с кроликом?

        Эльза: Нет.

        Эйден: Хм. Значит ли это, что на тебе ничего нет?

        Я невольно улыбаюсь. Эйден и его извращенный разум могут стать оружием массового уничтожения.

        Эльза: Это значит, что на мне надето что-то другое.

        Эйден: И все же, под пижамой ты голая.

        Ну, да. На мне только майка и ничего больше.

        Но ему не нужно этого знать.

        Эйден: Знаешь, чего я хочу?

        Я вижу сообщение, но не отвечаю.

        Тем не менее, мои соски напрягаются под тканью, когда точки появляются и исчезают.

        Он играет со мной.

        И это меня заводит.

        Ответ не приходит в течение долгих секунд. Когда я думаю, что он отказался отвечать, приходит сообщение.

        Эйден: Я хочу трахнуть тебя так сильно во всех возможных позах и напомнить тебе, кому ты принадлежишь. Я буду трахать тебя языком, пальцами и кончать тебе в глотку. Тогда для пущей убедительности я заявлю права на эту девственную задницу. Ты полностью станешь моей. Каждый. Сантиметр. Тебя. Ох, и ты будешь кричать, чтобы весь мир услышал. Затем я искупаю тебя и расслаблю твои мышцы, чтобы вновь поклоняться твоему телу. Когда ты наконец заснешь, то в моих объятиях, а твои ноги будут зажаты между моими. Пока ты будешь отдыхать, я буду наблюдать за твоим очаровательным спящим лицом до утра.

        Румянец покрывает меня с головы до ног, под одеждой и на коже. Вспышка желания окутывает меня, как туман, ореол.

        У меня перехватывает дыхание, читая и перечитывая его слова.

        И будь я проклята.

        В глубине души часть меня тоже этого хочет. Эта часть станет моей смертью.

        Эйден: Я долго ждал. Ты же знаешь, я не терпеливый человек.

        Эйден: Сдержи свое обещание.

        Я жду еще пятнадцать минут, перечитывая его грязные слова и потирая бедра, но он больше не посылает никаких сообщений.

        Прижимая телефон к груди, я засыпаю с узлом в груди и неудовлетворенностью между бедер.

        Утром папа отвозит нас в школу. У него встреча с директором КЭШ по поводу щедрого пожертвования.