Рома сдёрнул куртку с крючка, вышел из кабинета, раздраженно хлопнув дверью. Из коридора донёсся его приглушённый кашель.
Егор пару секунд смотрел на дверь, за которой скрылся его напарник, потом повернулся ко мне, провел ладонью по волосам, снова пытаясь пригладить выбивающиеся их хвоста пряди, вздохнул:
– Ты не злись…
– Он плохо относится к ведьмам, да, это я уже слышала… – перебила я парня.
Меня начинало потряхивать. Сумасшедшая ситуация, сумасшедшие люди! Единственным желанием сейчас было закончить весь этот цирк и уйти.
Я решительно поднялась со стула, но Егор, мягко надавив на плечи, заставил опуститься обратно.
– Отпусти меня! Отпусти, слышишь! – мой голос сорвался. – Это ограничение свободы без состава преступления, да я на вашу контору липовую в суд подам!
– Успокойся! – рявкнул парень.
Он склонился надо мной, упёрся руками в подлокотники стула.
Похоже, длинноволосый тоже перестал играть в доброго инквизитора.
– Без состава преступления? – проговорил он, недобро усмехнулся. – Да ты вляпалась, девочка, «по самое не балуйся». Если ты сейчас, действительно, «гонишь», и ритуал тебе проплатили, знай, что за незаконную порчу ведьм лишают связи с богами, они остаются без защиты и сходят с ума от напора сущностей…
С каждым словом серые глаза инквизитора становились темнее. От Егора тянулась сила – мощная энергетика, по сравнению с которой бешенство Ромы было детским лепетом. От её напора хотелось только одного: сжаться в дрожащий комок и заскулить.
Если до этого момента у меня ещё оставались сомнения в серьёзности происходящего, то сейчас их попросту не было. Я – «в заднице»… Полной.
– Так что не надо здесь права качать, поняла! – добавил рокер, продолжая размазывать моё сознание тяжестью своей энергетики.
– Егор, – голос вошедшей в кабинет Марии Семёновны заставил парня моргнуть, ощущение бешеного напора пропало.
– Извините, – рокер отпустил подлокотники стула, отстранился, – эта девочка до сих пор не понимает, что с ней никто не шутит.
– Но «прогибать» неопытную, – женщина осуждающе покачала головой.
Она подошла к столу, положила на него несколько бумаг и какой-то продолговатый чёрный предмет, мягко погладила длинноволосого по плечу, повернулась ко мне, осторожно накрыла ладонью мою руку, снова послала парню осуждающий взгляд:
– Она ещё и истощена. Я сейчас тебе чайку с травами заварю.
Женщина похлопала меня по руке, ласково улыбнулась и вышла из кабинета.
Егор вернулся за стол, устало потёр глаза:
– Извини, доказываешь, что не в курсах, а сама… Ладно, давай, заполним личные данные в бланке.
Он отложил в сторону предмет, который, похоже, и был той самой печатью, пододвинул к себе листы, взял ручку:
– Фамилия, имя, отчество…
– Пожалуйста, объясни мне… Я не понимаю… не понимаю что происходит… – я снова попыталась хоть что-то прояснить в происходящем кошмаре, – в интернете десятки людей проводят публичные ритуалы и их никуда не забирают…
– Я уже всё тебе объяснил… – отрезал парень.
– Ничего ты мне не объяснил!
А вот это я зря.
Егор поднял глаза. Колдовской взгляд парня вновь заставил меня испуганно вжаться в деревянную спинку стула, втянуть голову в плечи.
Дверь кабинета открылась, впуская Марию Семёновну и мужчину лет сорока. Вошедший создавал весьма внушительное впечатление: высокий, широкоплечий, подтянутый, гладко выбритый, с проседью в коротко стриженных тёмных волосах, облачённый в строгий чёрный костюм.
При его появлении парень поспешно поднялся со стула. Обычно так делают в присутствии начальства.
– Так, кто тут у нас? – мужчина скользнул по мне любопытным взглядом, но даже от этого у меня пробежал мороз по коже.
– Ведьма, Павел Валентинович, не зарегистрированная самоучка, – по-военному отчеканил рокер.
Мужчина взял стул от соседнего стола, поставил напротив меня. Мария Семёновна устроила на краю столешницы белую чашку, мягко улыбнулась мне, направилась к двери.
– Мария Семёновна, останьтесь, – попросил администратора Павел Валентинович, опустился на стул, потёр ладони, посмотрел на меня, – можно вашу руку, барышня?
Произнёс, вроде, мягко, но так, что ослушаться попросту нельзя. Я протянула ему руку, которую инквизитор устроил между своими ладонями, сделал глубокий вдох. Мои пальцы обожгло холодом, словно я их в снег засунула.
– Пиши, Егор, – произнёс мужчина, пристально смотря мне в глаза, – ведьма, первая в роду, сила открылась недавно, год, может, чуть больше, уровень… Тебе кто защиту ставил, еле пробиваюсь?
Защиту мне никто не ставил, месяца два назад я заговаривала пентаграмму…
– Сними, – прервал мои мысли Павел Валентинович.
– Что?
– Пентаграмму, что заговаривала, сними.
Мне стало не по себе, я нырнула рукой за ворот свитера, нащупала амулет, сняла.
– Теперь легче, на стол положи, – инквизитор кивнул на столешницу.
Я послушно сделала то, что он просил.
– Теперь ты чувствуешь, Егор, – повернулся мужчина к длинноволосому, – если бы девчонка была опытней, вы бы с Ромкой её так просто не взяли.
– Павел Валентинович, но этого же… – в голосе Егора звучало удивление.
– Разберёмся, – инквизитор отпустил мою руку, устало потёр виски, –воздействие – месть за сильную обиду, заказной порчи не было, поэтому на первый раз обойдемся штрафом.
Я переводила ошарашенный взгляд с одного инквизитора на другого. Они узнали, на кого наводилась порча, увидели причину…
– Скажи фамилию, имя, отчество и возраст, – обратился ко мне рокер.
– Светлова Дина Андреевна, двадцать два года, – пролепетала я, скорее на автомате.
– Учишься или работаешь?
– Работаю. Кафе, администратор.
– Адрес, телефон.
Я назвала.
– Распишись.
Егор повернул ко мне заполненный бланк, подал ручку.
Мне не хотелось ничего подписывать, но интуиция подсказывала, что с этими людьми спорить опасно.
– Теперь печать, – парень взял принесённый Марией Семёновной прибор, снял крышку, – дай левое запястье…
– Ей другая нужна, – остановил его Павел.
– Павел Валентинович, девчонка ведь… – обеспокоенно посмотрел на начальника рокер.
– Паша, Егор прав, ребёнок ведь совсем, – прошептала Мария Семёновна, все это время молча стоявшая чуть в стороне.
– Маша, правила… Она должна заплатить за такую силу. – Отрезал мужчина, повернулся к длинноволосому, – Егор, выполняй.
– Примочку сделаю, – женщина бросила на меня обеспокоенный взгляд, после чего поспешно скрылась за дверью.
Парень с напряженным лицом поднялся из-за стола, шагнул к шкафу, взял с полки какую-то коробку, достал из неё газовую горелку и металлический стержень с деревянной ручкой.
В душе поднималась паника: что бы они ни задумали, это плохо.
– Сиди… – голос Павла Валентиновича припечатал меня до того, как я подумала встать с этого проклятого стула.
Егор чиркнул зажигалкой, поджигая горелку, посмотрел на начальника:
– Какую ставить?
Мужчина поднялся, подошёл к коробке, извлекая продолговатую пластину, прикрепил её к наконечнику штыря, сунул в пламя горелки, посмотрел на меня:
– Будет немного больно. Но так нужно. Печать – твоя плата за силу. Егор, помоги ей.
Парень шагнул ко мне, взял под локоть, заставляя подняться со стула:
– Только не дёргайся, ладно…
– Именем инквизиции, – произнёс Павел Валентинович, шагнув ко мне.
Раскаленный наконечник штыря мерцал красным символом какой-то руны.
Эти двое собирались заклеймить меня, как свинью на ферме!
Да пошли они на хрен!
Я выдернула локоть из руки инквизитора, оттолкнула его, метнулась к двери, готовая драпать отсюда без куртки. Но мне даже не дали дотянуться до ручки, схватили за шиворот и рванули назад. Через секунду я уткнулась лицом в свитер Егора, рука парня грубо стиснула мой затылок.
– Пусти, сука!
Я упёрлась в него ладонями, попыталась вырваться, но инквизитор другой рукой перехватил мою талию, пресекая любые попытки освободиться.
