Пришла пора нам с Флорой отправляться в книжный. Когда мы вышли из дома, в воздухе сладко пахло цветущими глициниями, а наш ржавый забор был усыпан опавшими сиреневыми лепестками. Крошечное личико Флоры выглядывало из складок слинга, и я напоминала самой себе маму-кенгуру. Всю дорогу Флора попискивала – не плакала, просто напоминала о своем присутствии. Как будто я могла о ней забыть.

Маленький рюкзак со смесью, бутылочкой воды и запасом подгузников задорно подпрыгивал у меня на спине. Я же по-прежнему пыталась не обращать внимания на ветер, призывавший меня отправиться в лес на поиски неизвестно чего. Этим можно будет заняться после встречи с новым хозяином магазина – я очень надеялась, что она не займет много времени. Ничего сложного в том, чтобы подготовить магазин к открытию, не было, особенно если у человека уже был опыт работы в торговле.

Я, правда, не была уверена, что новый хозяин раньше чем-то торговал. Единственное, что мне было про него известно, – это что прежде он работал школьным учителем. Я даже имени его пока не знала. К тому моменту, как я надумала расспросить Марло о подробностях, они с Мо уже ушли к доктору. При иных обстоятельствах Марло обязательно тщательно подготовила бы меня к встрече, и то, что она этого не сделала, ясно давало понять, как она в последнее время замоталась.

Сердце Баттонвуда составляли четыре квартала, пестревшие магазинами, ресторанами, офисами, жилыми домами и аллеями городского парка. От центра концентрическими кругами расходились спальные районы. Тут расположены были дома, церкви, скверы, бейсбольные поля, школы и небольшие местные фирмы вроде «Доддс электрикс», офис которой мистер Додд устроил в своем старом амбаре.

Чем дальше вы отходили от центра, тем сильнее аккуратные улочки начинали напоминать проселочные дороги. Здесь уже можно было встретить автомобильный завод, где трудилась большая часть населения Баттонвуда, общественный колледж, больницу, парочку чуть менее популярных в народе церквей и резиденции горожан, превыше всего ценивших уединение, о чем свидетельствовали приколоченные к заборам и деревьям таблички «Посторонним вход воспрещен».

Жители Баттонвуда представляли собой маленькое, но дружное сообщество. Обладавшее очень хорошей памятью. И никогда не забывавшее чужих ошибок.

Шагая по Тополиной аллее, делившей Баттонвуд на две равные части – восточную и западную, я ловила на себе любопытные взгляды. Поравнявшись со зданием банка, я отвернулась, не желая видеть его, и обратила внимание, что в парке уже устанавливают павильоны для фестиваля, который должен был состояться в выходные. Миновав парикмахерскую Буна Харди, я вдруг услышала, как кто-то меня окликает, и обернулась.

– Святые угодники, Блу! Вот уж кого не ожидала сегодня увидеть. – Ко мне спешила миссис Тиллман. Вокруг ее пухлых щечек прыгали задорные седые кудряшки. – Просто хотела поздороваться и одним глазком взглянуть на твою малышку. Ну и дела творятся: ребенок в лесу! Просто неслыханно. Ох, какая прелестная! Полиция еще не выяснила, чья она?

Миссис Тиллман была моей учительницей в пятом классе. Она вышла на пенсию уже добрых пять лет назад и теперь по будням помогала мужу в его хозяйственном магазине. Я любила ее больше других учителей, ведь она никогда не относилась ко мне иначе, чем к другим, из-за моей фамилии. Чего нельзя было сказать об остальных преподавателях. И даже о директоре.

Как бы мне ни хотелось заявить, что Флора моя, слова приходилось подбирать осторожно.

– Женщину, которая ее родила, пока не нашли.

Прищурившись, так что вокруг ее ярко-голубых глаз веером разошлись морщинки, миссис Тиллман возбужденно выпалила:

– Ведь это может быть кто-то из наших знакомых. Подумать только, дикость какая!

Шеп Уиллер как раз проверял все окрестные больницы и частные клиники. И если Флора родилась в наших краях, вскоре мы должны были об этом узнать. Старательно игнорируя внезапную тяжесть в груди, я ответила:

– Пока точно неизвестно, местная она или приезжая.

– Как же неизвестно? А пуговица? Будь эта женщина не из наших краев, как бы она поняла, кто ты такая? И откуда узнала бы о Платане? Про пуговки известно только нашим. Надеюсь, полиция рассматривает версию, что какая-то из местных дам могла скрывать беременность?

Мимо нас медленно тянулись грузовики и легковушки. Люди ехали по своим делам. И мой раздраженный голос наверняка был слышен у них в машинах не менее отчетливо, чем звучавшие из динамиков песенки.

– Разве в наше время такое возможно?

Конечно, я для своей матери оказалась сюрпризом, а о том, что ждет Перси, она узнала только на седьмом месяце. Но ведь Твайла к тому времени, по ее собственному выражению, потеряла былую свежесть. К тому же она всегда была полной крупной женщиной и вполне могла не заметить, что набрала несколько килограммов.

Миссис Тиллман, рассмеявшись, заправила локон за ухо.

– Ну как же? Ты разве не смотришь по телевизору передачи про женщин, которые не знали, что беременны?

– Я почти не смотрю телевизор, – покачала головой я.

– В общем, это вполне возможно. На том и остановимся.

Отчего-то мне это соображение совсем не нравилось, но в причинах я разбираться не хотела. Не желала, и все.

– Мне пора на работу, – сказала я, указав пальцем себе за спину. – Нужно ввести новичка в курс дела.

– Оу? Марло наконец наняла менеджера? – Миссис Тиллман, поднявшись на цыпочки, взглянула через мое плечо на темные окна магазина. – Спорить готова, это тот мужчина, которого на неделе видели с ней в городе. Как его зовут? Откуда он?

К щекам прилила кровь. Ответить на эти вопросы мне пока было нечего.

– Лучше спросите Марло, – наконец нашлась я. – Приятно было с вами повидаться, миссис Тиллман.

– И мне, Блу. Не будь такой букой. Ты совсем в отшельницу превратилась. Заходи к нам в магазин. У нас твои книжки продаются – было бы просто чудесно, если бы ты согласилась их подписать.

А я и не знала, что в хозяйственном тоже есть мои книги. Я туда нечасто заглядывала, предпочитала все необходимое заказывать в интернете, чтобы лишний раз не пересекаться с соседями.

– Как мило с вашей стороны.

Миссис Тиллман отмахнулась:

– Так ведь книжки и в самом деле отличные. И я очень тобой горжусь, Блу.

На глаза навернулись слезы, но прежде чем я успела что-то ответить, миссис Тиллман щелкнула пальцами.

– Ну конечно! Тебе нужно вступить в Клуб мамочек Баттонвуда!

Клуб мамочек нужен был мне как зубная боль, но вспомнив о ниточках, я ответила:

– Я даже и не знала, что он существует.

– Конечно, существует. Там всем рады. Для молодых матерей это огромная поддержка. Особенно в первые дни, когда порой кажется, что в доме поселился хорошенький инопланетянчик. – Она широко улыбнулась. – Я все тебе о них расскажу. Они с распростертыми объятиями тебя примут. Вернее, вас обеих.

Там всем рады.

Я смерила миссис Тиллман взглядом. То ли она была отличной актрисой, то ли и правда верила в то, что говорила. Я же, ступив на незнакомую почву, совсем растерялась.

– Спасибо.

– Ты ведь будешь на фестивале?

– Да, в павильоне «Кроличьей норы». Я – вдруг задумалась, смогу ли прийти теперь, когда у меня появилась Флора. Но и подвести Марло было нельзя, меня бы совесть замучила. Мне еще предстояло сообразить, как все это устроить.

– У Клуба мамочек тоже будет свой павильон. Я тебе покажу. И сразу со всеми познакомлю.

Улыбка у меня вышла такая натянутая, что даже челюсти заболели.

– Хорошо.

Она снова заглянула в слинг, затем ласково погладила меня по плечу, как делала, когда мне, маленькой, удавалось заслужить ее одобрение.

– Мне, конечно, неизвестно, кто произвел эту малышку на свет, но могу точно сказать, что она попала в хорошие руки. Ты станешь прекрасной мамой, Блу Бишоп. Прекрасной мамой.

Помахав мне на прощание, она снова заспешила в сторону расположенного в квартале отсюда хозяйственного магазина. Я несколько минут смотрела ей вслед, стараясь сглотнуть комок в горле. А затем наконец направилась к книжному.