— Я давно догадался, что ты живёшь здесь, ещё с прошлого визита. — в одной руке у человека напротив зажглось пламя зажигалки, старенькой и несколько заношенной, но весьма памятной для хозяина, освещая красивое улыбчивое лицо, что принадлежало Осаму Дазаю. Шатен приветливо улыбался, разбрасывая волны дружелюбия, но такое не сможет обмануть его, ведь он знал, на что способен Бродячий пес. — ГелбертУеллс, обладатель особо опасной способности «Люди как боги», главный подозреваемый у деле о контрабанде в Японию, когда полиция ещё была, конечно. — Осаму мягко улыбался, даже не скажешь, что он мог убить человека стоявшего перед ним стоит ему осечься. Но пока у него не было на то причины, более того желательно было оставить Гелберта в живых, чтобы он мог ему помочь. — Твое дело попало в мои руки, и я узнал многое, но так его и не закончил. Хотя твоя способность настоящий клад, возможность забирать из другого мира все что хочешь, перемешать вещи по пространству, конечно же, ты попробовал это на людях. Хотя условие ты получил явно не выгодное.– разочаровано выдохнул Дазай, играя в роль на сцене, так и показывая всю свою наигранность. Кто же знал, что это мне пригодится. Честно, я думал, ты уже сбежал, но оказывается, на это есть много условий. Стоило ожидать. — рука с зажигалкой отошла в сторону и слегка подвигалась вверх вниз, Осаму пожал плечами, но все так же держал на лице улыбку, что показывала его радостный настрой.
— Что тебе нужно? — напряжённо спросил Герберт, но слишком спокойно залезая в столешницу, конечно же, такое действие не скрылось от карих очей Дазая, и он предотвратил это выстрелом.Уеллс пошатнулся, убирая руку так быстро, как только мог, он прекрасно знал, после той игры он знал, что этот мужчина еще больший дьявол, чем он.
— А ты как думаешь…? — Осаму подошёл ещё ближе, склоняя голову вбок, когда его рука потушила пламя, закрывая зажигалку и отправляя вещицу в карман. Голос у него был достаточно добрым и игривым, вводя оппонента в ложное состояние спокойствия.
— Ничем не могу помочь… — нахмурено говорит мужчина, Гелберт знал, что это его последний шанс, и надежда на неведение Осаму была весьма большой. Он же не мог знать все его тайны? Верно же? Он просто не мог знать все? Да, он умен, но даже ему не под силу сделать такое. Но в этом он сильно просчитался…
— Не ври… — карий взор Осаму тут де потемнел, сравниваясь с орехом, пока он натянул на свое лицо лживую улыбку. — Понимаешь, эти кусочки не хотят собираться в одну карту… — лёгким движением ладони Дазай изъял из кармана плаща несколько кусков бумаги, пошелестев ими, а после и подкинув в воздух, позволяя клочкам разлететься стороны, чтобы уподобиться снегу.
— Откуда у тебя…? — задыхаясь от удивления, Герберт уже испытывал удушающий ужас перед Осаму. Эта была игра с летальным исходом с его стороны, и он это знал, может, найди он оружие, такое было бы возможно предотвратить. Он явно наводил его на ужасные мысли, вынуждая тело дрожать как осиновый лист, пока сам Дазай упивался ужасом его соперника, который был обязан ему помочь.
— Всего-то нашел двух игроков по горячим следам. Я не убил их, а просто схватил и забрал карту.– его веселый голос продолжал объяснять все, больше наполняясь ужасом и кошмаром, проникая в самое сердце Уеллса. Он не понимал, когда не доглядел это, только потом, догадываясь — это была заслуга способности Осаму «неполноценный человек». — Только вот она у меня не складывается. Я хотел, чтобы это сделали игроки, но они начали говорить о тебе, и молить о пощаде. Именно поэтому я здесь. — улыбка на лице шатена была по детски милой и приветливой, словно он был лёгким лучиком солнца. Но в тоже время, внутри Осаму пылала жгучая тьма, готовая уничтожить все вокруг ради достижения одной цели. И именно она отражалась в таких притягательных карих глазах, которые были похожи на кофейную гущу. И эта цель была явно приоритетнее жизни нескольких людей.
От такого мужчина, что вел свою игру, так четко продумывая план, так безжалостно играя с людскими жизнями, по сути сам нашел себе кукловода, самого ужасного из всех возможных. Понятие проигрыша четко засело в его голове, когда глаза Осаму уже сверкали победой.
— Ты! Из-за тебя одни беды! — гнев Уеллса выбился наружу, мужчина уже не мог сдержать все разочарование, скопившееся внутри за столько времени в этом мире, что поедал его изнутри. — Я так старался сбежать отсюда, но ты…! Ты сказал этойдевке уйти в свой мир! Черт бы тебя побрал, Осаму Дазай! — он ткнул пальцем в обладателя «Больше не человек» и оскалил зубы.
— Ха, и что с того? Это твои проблемы. Я вот пришел решить свои… — легко рассмеявшись, Дазай преодолел расстояние до мужчины, приставил пистолет к его лбу. — Учти… Я не просто убью тебя… Я сломаю твои ноги, выломаю суставы на руках и собью позвонки, после чего усажу на стул и привяжу к нему. Я отнесу тебя на площадь и оставлю стоять там, пока зомби будут пожирать тебя живьём. — спокойный, холодный голос был сродни истинного зла, что пробивалось наружу из бездны, такой далекой и глубокой, что достигнуть ее было практически невозможно. Герберт ощущал себя слабым и беспомощным рядом с этим человеком, в некотором роде он испытывал, жалось ко всем ему близким, хотя и понимал — это явно предсмертное чувство.
— Ты этого не сделаешь… Ты же хочешь пойти к этой девке я прав? — последняя попытка восстановить превосходство была весьма хорошей и Уелсс это знал. Его шансы еще не полностью убежали с руки, как последняя козырная карта
— Не смей обращаться к ней так небрежно ты, чертов скот… Я и так же простил тебе слишком много — лицо приблизилось, когда взгляд Осаму стал ещё темнее, что казалась сама тьмабыла светлее. — Скажу тебе одно… Я не дурак и, конечно, я позабочусь обо всем… — улыбка просила на милом лице, словно не было той ужасной ауры. — Просто я решил сделать это так, чтобы и тебе плохо не было, но раз ты желаешь. — свободная рука Осаму вмиг схватила чужую, когда быстро провернула пистолет в руке Дазай сделал выстрел попадая прямо в ногу Баку, из-за чего он начал падать на пол, хотя руки Дазая удерживали его.
— А-а-а! — душераздирающий крик пронесся по помещению, когда Герберт со страхом в глазах поднял свои темные очи, заглядывая в чужие. — Н-нет! Прекрати! Я всё сделаю! Всё! — взмолился мужчина, когда упал на колени, обхватив ноги Осаму как опору, словно перед ним божество…
— Вот и отлично…
Прошло три месяца, с тех пор как ты вернулась домой. Ты помнила, как проснулась на пляже вся мокрая и грязная, облипшая песком с ног до головы. Это был твой родной город, поэтому дойти до дома было возможно, хотя для начала надо было прийти в себя. Тело было слабым, но ты справилась с задачей, идя по темному городу, когда на улицах медленно начинался рассвет. Солнце плавно поднималась, окрашивая горизонт в лиловые и алые цвета, а после, переходя к оранжевым и золотым, пока пушистые облака сияли легким светом, словно на них что-то происходило.
Дойдя до дома ты слабо постучала в дверь, после зажимая дверной звонок. Это был ваш некий семейный ритуал, поэтому со стороны двери сразу послышался дикий топот, и твоя мать открыла дверь. Родители плакали, когда увидели тебя, зажав в крепкие объятия, это то самое приветствие, которое ты так долго ждала. Сердце так соскучилось по дому, что ты просто разрыдалась прямо там. Было так хорошо вернуться в родной очаг, услышать голоса близких, и быть рядом с ними. Конечно тебе не хватало еще одного человека, но ты верила слова Дазая, решив продолжить привычную жизнь. Долгое время полиция проводила допрос, что ты помнишь и все остальное. Пришлось врать, чтобы не казаться безумной и поэтому ты сделала вид, что ничего толком и не помнишь. Тебя приводили на занятия с психологом, но так как твое состояние было нормальным, то тебя быстро отпустили и отправили жить обычно жизнью. Ты слёзно извинилась перед Кэйко, хотя девушка и не поняла за что, и только крепко обняла. Все было весьма хорошо. Ты быстро вернулась в обычное течение жизни, продолжая учиться в университете. Конечно, из-за того путешествия многое в твоём характере изменилось и это не осталось незамеченным, но родные и близкие приняли тебя такой какая ты есть, понимая, что их дочь стала более зрелой и взрослой. Тебе жутко не хватало глупых разговоров с Каору, на что ты каждый вечер молилась небесам в надежде, что тебя простят за сокрытие правды и в то же время просила прощения у всех кого могла. Держать в себе такой секрет было трудно, хотелось выказать все и дать понять что произошло, даже пусть тебя обвинят, но только первое время. Постепенно твое сознание медленно мирилось с тем, что уже ничего не вернуть, от твоего рассказа ничего не изменится, разве что тебя могут забрать в психушку, поэтому собственная сохранность стала на первый план. Почему-то ты слепо верила словам Осаму. Это было странно, но ты просто продолжала ждать его, словно других мужчин в мире не было. К слову после твоего возвращения, по неизвестным причинам, твоя популярность среди парней возросла и за все время ты получила уже шесть предложений о свидании и будущих отношениях. Мило отшивая особей противоположного пола, ты слушала бухтение Кэйко и матери, которым так хотелось, чтобы у тебя наладилась личная жизнь. На их слова приходилось просто улыбаться и говорить загадками и, кажется, они поняли, что у тебя кто-то есть, ибо начали допрашивать, но, увы, не смогли. Жила ты достаточно неплохо, за исключением тоски, которая поселилась в груди. Чем дольше было ожидание, тем сильнее она была, но ты понимала от этого не сбежать и встречала все чувства с широко открытой грудью. Ты могла только смириться и ждать, что и делала.
