Пятый качнул головой.

— Нет. Никогда об этом не думал, почему ты вообще об этом спрашиваешь?

Куратор действительно спрашивала об этом впервые, и Пятый не знал, как ответить. Потому что ни разу, за все эти годы и месяцы он не задумался о том, что будет дальше. Его семья теперь была разбросана не только по городу, но и по стране, и у всех были свои жизни.

Как у него теперь была своя.

Он невыносимо тосковал и скучал по ним, но прошло слишком много лет. Никто из них больше не ждал его. Никто не оставлял ему включённый ночник на окне, никто не делал его любимые сэндвичи.

— Они могут меня даже не узнать, — Пятый снова перевернулся на спину и уставился в потолок. — Представь себя на их месте.

— И ты появляешься у меня на пороге, весь такой высокий, тёмный и красивый? Я бы была рада.

— После шестнадцати лет отсутствия? Не думаю.

Куратор помолчала. Придвинулась ближе.

— Ты можешь остаться с нами. Будете видеться с семьёй, когда захотите, просто ты продолжишь свою жизнь здесь. Париж восьмидесятых прекрасное место, разве нет?

— Мой контракт с Комиссией всё равно далёк от завершения, — Пятый потёр глаза. — Наверное. Не знаю.

— Когда всё это закончится, Пятый, у тебя наконец-то появиться шанс осесть. Почему бы не здесь? Через пару лет вы с Лайлой сможете претендовать на работу в Управлении. Тебя ждёт большое будущее…

Пятый повернул голову и нахмурился, внимательно на неё глядя. Остаться здесь. С Куратором. С Лайлой.

Они ведь действительно дали ему крышу над головой и цель. Место в мире, не знающем, что ему суждено погибнуть. Как Долорес была его путеводной звездой, так Лайла с Куратором были его тихой гаванью.

И он был почти счастлив.

— Ты же не заставляешь меня выбирать между вами и семьёй?

Куратор даже глаза закатила:

— Нет, конечно. Я же сказала: ты сможешь видеться с ними, когда захочешь. Будете устраивать семейные пикники, и празднования Дней рождений, совместное Рождество…

Пятый опустил взгляд и кивнул.

— Спасибо.

— Пожалуйста, — Куратор похлопала его по щеке. — А теперь спи, у вас завтра долгий день.

Он заснул моментально, и ему снилось будущее, которое он покинул. Его там не было, а его лодчонка, с пустым манекеном так и болталась, привязанная к ноге статуи. Дерево прохудилось, и на дне — наверняка — была затхлая вода. Но кроме воды там были водоросли и разноцветные камушки, ракушки, умирающие подводные цветы. Глубоководные, признавшие его сильнейшим, приносили ему дары так же, как тварям, которым они поклонялись и которых он убивал.

И возносили ему щёлкающие и булькающие молитвы, умоляя пощадить их мир.

Для них он больше не был Последним из людей или Убийцей богов. Он был духом возмездия, и нёс за собой погибель.

Утром его ждал лёгкий завтрак. Лайла уже была одета и готова: каре собрано в заколку и невидимки, корсет затянут, и рубашка тщательно отутюжена. В напряжённом молчании они втроём выпили кофе, взялись за руки и перенеслись в Комиссию. Пересекли двор и миновали двери. В холле Куратор отдала плащ кому-то из местных клерков, и они поспешили по лестнице в зал для брифинга.

И в тёмной комнате, в свете ярких ламп, Пятый и Лайла сидели плечом к плечу на стульях с тремя ножками.

Куратор была напротив. Её силуэт вырисовывался в ярком свете, но лица было не рассмотреть.

— Ваше задание на сегодня найти и обезвредить Бена Харгривса, так же известного как Ужас, и тем самым остановить Апокалипсис, — она скрестила руки на груди. — Сегодня в полдень он будет присутствовать на панегирике своего отца, Реджинальда Харгривса. Повторите свою задачу.

— Найти и обезвредить Бена Харгривса, — хором с Лайлой сказал Пятый. Её голос был полон ненависти, его — сожаления. — Во время панегирика по его отцу.

— Вы не смеете отступить от этой задачи, что бы ни случилось. Вы изучили, что может встать у вас на пути?

— Семья Харгривс, — ответил Пятый, даже не запнувшись. — Они не смогут работать, как команда, потому что команда распалась больше десяти лет назад.

— Но они не разрозненны, Номер Пять. Ты прекрасно об этом знаешь.

— Если его семья будет пытаться нам помешать, я прикрою Пятого, — перебила её Лайла, глядя перед собой.

Пятый прикусил щёку, но не сказал ничего.

— Ты тоже должен быть готов к бою с ними, если понадобится.

— Я знаю. Я готов, — Пятый кивнул. — Стрелять нужно сразу. Бен не должен успеть воспользоваться своими способностями, иначе бой будет неравным и Харгривсы могут пострадать. Если он умрёт сразу, будет проще объяснить им, зачем это всё было сделано.

— Почему?

— Очевидно, что в ином случае, они попытаются найти компромисс, а он на него больше не способен.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

— Продолжай.

— После того, как Бен Харгривс будет убит, я должен позволить Эллисон Харгривс использовать на мне свою силу. Так они будут верить всему, что я скажу.

— Что потом?

— Его тело нужно сжечь, чтобы его порталом не попытались воспользоваться посмертно.

— Верно, — Куратор кивнула. — В случае, если всё не пройдёт так гладко…

— Я должен убедить Харгривсов мне помочь. С этим я справлюсь. И я умею импровизировать, — Пятый склонил голову набок.

— Если понадобится, я его прикрою, — добавила Лайла. — В этот раз мы работаем не на равных. Я поддержка.

Пятый глубоко вдохнул и потёр скулу, а потом на выдохе сказал:

— Лайла со мной не пойдёт.

— Что? — вопрос застыл в воздухе, заданный и Лайлой, и Куратором.

— Какого чёрта, Пятый? У меня личная вендетта к этому уроду, — Лайла развернулась. В свете лампы её перекошенное от злости лицо казалось ещё выразительнее. — Не говоря уже о том, что один ты не справишься.

— Подожди, — Куратор шагнула к ним и положила руку дочери на плечо. — Пятый, объяснись.

— Слишком опасно, — Пятый склонил голову набок. — Слишком много людей с разными способностями, не говоря уже о том, что Бен — это не наша среднестатистическая цель.

— Пятый, мы убивали целые римские легионы, — снова начала Лайла и запнулась, когда Куратор сильнее сжала её плечо.

— Это не римский легион, Лайла. Это даже не я.

— Всё, что ты можешь, я сделаю лучше. Ты убивал монстров, значит и я смогу.

— Не его монстров, Лайла.

Он знал, что с монстрами Лайла бы справилась. Она была равной ему, разве что знала о чудовищах меньше. Но равной.

Только Бен был кое-чем другим.

Он был темнотой, которая пожирала всё, к чему прикасалась, и Пятый не мог позволить Лайле стать её жертвой.

— Я знаю, как важна для тебя его смерть, Лайла. Но я не хочу рисковать тобой. Мной можно пожертвовать.

— О чём ты… — Лайла вырвалась из материнской хватки и ударила его в плечо. Раз, другой. Пятый пошатнулся, но не ответил, так и застыл стиснув зубы и глядя перед собой. — Какого чёрта, Пятый?

— Я буду рад вернуться к вам, когда всё это закончится, но это самоубийственная миссия, и я не могу взять её с собой, Куратор, — Пятый поднялся со своего места. — Я иду на задание один, или никто вообще не идёт.

— Ты не можешь ставить мне условия.

— Могу. Потому что только я способен его убить, и ты подстроишься под меня.

Куратор замерла, поджав губы и сощурившись. Потом снова взяла Лайлу за плечо и потянула к себе.

— Он прав. Но мы будем наблюдать за ним постоянно, и если ему понадобится помощь… Ты будешь там.

— Нет. Мам, я должна там быть.

Пятый шумно вдохнул. Он знал, почему для неё это так важно. Он понимал это, и сочувствовал ей каждое мгновение с тех пор, как её узнал.

Но он боялся её потерять. Он должен был убить своего брата сегодня, и не хотел потерять заодно и сестру.

Впервые за долгое время ему было что терять, кроме собственной жизни.

— Чемодан, — он протянул руку к Куратору.

Куратор похлопала дочь по плечу, а потом снова скрылась в темноте, чтобы вернуться с чемоданом в руках.

— Ты понимаешь, что за это получишь дисциплинарное взыскание, Номер Пять? Нельзя отправляться на такое сложное дело без напарника.