Без четверти девять утра, из коридора послышалось бодрое «подъем!» и в каюте Туровера появился благоухающий парфумом Алька.

– Ну, как спалось на новом месте? – крепко пожал он руку приятелям.

– Твоими молитвами, – затянул черный галстук на свежей сорочке Майский.

– Были в городе?

Туровер кивнул, натянул на крутые плечи офицерскую тужурку и критически оглядел себя в зеркало.

– Да, Альберт, уже скоро сорок, а ни семьи, ни дома, – криво улыбнулся он.

– Не бери в голову, – тронул друга за локоть Львов. – Я уверен, у тебя с Юлей все наладится.

– Думаешь? – пытливо взглянул на него капитан 3 ранга. – Дай-то бог.

Потом друзья вышли наружу, к ним присоединились остальные, и все направились в кают – компанию.

Там, на столе, их ждал традиционный завтрак подводников: крепкий горячий кофе, сваренные вкрутую яйца, сыр, масло и мед в вазочках, нарезанный тонкими ломтями белый хлеб, а также по стакану сока.

– Уже и не упомню, когда нам такой паек давали, – потер руки минер, и все расселись по местам.

Сначала выпили сок, вслед за этим облупили яйца, и каждый соорудил изрядный бутерброд.

– Начнем, помолясь, – прогудел помощник, и все приступили к трапезе.

Когда она завершилась, из дверей возник официант, убирал приборы и, прикрыв, дверь ушел.

– Ну, а теперь о деле, – закурив первым, откинулся на спинку дивана Львов и выдул вверх ароматную струйку дыма.

– Мы согласны, – чуть помедлив, сказал Туровер.– Думаем, это предложение заинтересует и наших в Полярном.

– Только надо с ними пооперативней связаться, – вступил в разговор помощник. – А то получат свои деньги и тю-тю, ищи ветра в поле.

– Дельная мысль,– кивнул Львов, – на, звони, и протянул ему мобильник.

– Так, а какой номер на квартире у старпома? – откинув его крышку, наморщил лоб помощник.

Туровер назвал, Майский сосредоточенно подавил светящиеся кнопки и приложил телефон к уху.

– Не отвечает, – сказал он через минуту разочарованно.

– Дави повтор, – бросил Алька, и помощник согласно кивнул, – понял.

– Глеб, здорово! – в следующее мгновение заорал он, – спишь, черт!

– Это ты, Сань? – послышался в трубке далекий голос,– откуда?

– Мы с командиром в Питере, а как вы там, все на месте?!

– Пока да, отправляем контейнера и ждем зарплату.

– А мы тут всем нашли работу! – подмигнул помощник Львову. – Надо на несколько месяцев сходить в Антарктиду. Платят по шесть штук зеленых!

– Шутишь? – ответил голос в телефоне.

– Какие на хрен шутки! Передаю трубу командиру!

– Здравствуй, Глеб, – принял мобильник Туровер. – Предложение конкретное и от серьезного человека. Вместе с нами тут Нечаев с Купрумом, и мы уже дали согласие. Теперь слово за вами. Так что поговори с ребятами и отзвонись.

– Понял, – зафонило в телефоне. – Когда и на какой номер?

– По мере готовности, а номер…

Львов назвал несколько групп цифр и Туровер раздельно их продублировал

– Записал, – донеслось из трубки. – Щас будем думать.

– Ну, так я жду звонка, на связи, – дал Туровер отбой и протянул мобильник Львову.

– Оставь себе, у меня есть второй, – отвел тот его руку. – Как думаешь, согласятся?

– Эх, Альберт, не знаешь ты нашей жизни, – сокрушенно вздохнул Майский. – Посидел бы полгода без зарплаты, сразу б все понял. У многих ребят семьи, и за такие деньги они полезут хоть к черту на рога.

– Почему не знаю, я что, пальцем деланный? – нахмурился Львов. – Ну да ладно, сейчас не об этом, завтра нужно ехать к спонсору.

– Всем? – поигрывая в руке мобильником, поинтересовался Туровер.

– Нет, только ты и Сашка, а парни, – кивнул тот на химика с минером, – могут пока любоваться красотами Ленинграда. Кстати, если не забыли, сегодня ведь Новый Год, так что приглашаю всех к себе в гости.

– А не стесним? – переглянулись Туровер с Майским. – Нас ведь целая компания.

– Наоборот, – улыбнулся Альберт. – Моя Татьяна будет очень рада. Короче в 22.00 жду вас на Дворцовой набережной дом пять, – хлопнул он ладонью капитана 3 ранга по колену.

– Так там же квартира твоего отца? – озадачено сказал Майский.

– Ну да, – утвердительно кивнул Львов. – Только после смерти матушки он постоянно живет на даче, а квартиру уступил нам.

Ровно в назначенное время, в отутюженной форме и до блеска надраенных ботинках, прикупив несколько бутылок шампанского, коньяка и роскошный торт, все четверо шли по набережной вдоль Невы. Высоко в небе, над освещенной юпитерами Дворцовой площадью, грустно парил ангел, сверху, кружась, падали крупные хлопья снега.

– А красив все-таки Питер, – поймал снежинку рукой в перчатке Купрум. -Чувствуется, что это настоящая столица.

– Петр знал, что делал, – скользнул Майский взглядом по освещенным окнам тянущихся вдоль набережной особняков.

Подойдя к очередному, со львиными мордами на фасаде, и чугунного литья приоткрытыми воротами, приятели вошли в темную высокую арку и направились к одному из парадных.

– Вы к кому? – поинтересовалась в его гулкой тишине, сидящая в коморке рядом с лифтом, пожилая, интеллигентного вида консьержка, в теплой душегрейке и с вязальными спицами в руках.

– Ко Львовым, в двенадцатую квартиру, – наклонился к окошку Майский. – С наступающим вас мамаша, Новым Годом!

– Спасибо. И вас также, – привычно мелькали спицы. – Проходите, пожалуйста.

Вошедшие поднялись на три ступени вверх, зашли в пахнущую кошками кабину лифта, и он, поскрипывая, вознес их на четвертый этаж.

На просторную лестничную площадку, с большим запыленным окном и истертым временем мраморным полом, выходили три, обитых дерматином массивных двухстворчатых двери, и Туровер надавил на кнопку звонка средней.

– Тру-ля-ля, – послышалось в глубине квартиры, потом щелкнул запор, и в ярко освещенном проеме возник Львов. На нем красовалась белоснежная сорочка с черным галстуком и, сияющая золотом, парадная форма капитана 2 ранга.

– Ну вот, сразу видно, наш человек! – довольно пробасил Майский, первым ступая в залитую мягким светом прихожую.

– Дамы, встречайте гостей! – весело обернулся назад хозяин, и из анфилады комнат появились три молодые женщины.

– Витя, Саша, здравствуйте, – лучась доброй улыбкой, мягким контральто сказала первая и поочередно поцеловала Туровера с Майским в щеки.

– А ты, Танюша совсем не изменилась, все такая же красавица, – чуть приобнял ее помощник и шутливо подставил вторую.

– Легче, легче, – деланно рассердился Львов, и в воздухе прозвучал смех.

Потом он представляет Нечаева с Купрумом жене и ее подругам, одну из которых звали Викой, а вторую Леной, офицеры водрузили фуражки с шинелями и белыми шарфами на вешалку, и все веселой компанией проследовали в гостиную.

Она была просторной, с высоким лепным потолком, двумя стрельчатыми, выходящими на Неву окнами и полукруглым эркером за ними. На стенах висели несколько полотен Айвазовского, интерьер дополнялся добротной, пятидесятых годов мебелью, большими напольными часами в углу и персидским ковром на паркете.

– Да, сколько времени прошло, а тут все по старому, – переглянулись Туровер с Майским.

– Мы ничего не стали менять, в память о Надежде Николаевне, – ответила Татьяна. – Прошу вас, мальчики, располагайтесь, – и, прихватив пакеты, женщины упорхнули на кухню.

– М-да, давно я не праздновал Новый год в Питере, – усевшись в кожаное кресло, довольно обозрел накрытый стол Нечаев.

На нем, на белоснежной накрахмаленной скатерти, тускло отсвечивали столовое серебро и фаянс приборов, весело искрился хрусталь рюмок и бокалов, а в центре, в окружении всевозможных закусок и бутылок, на блюде аппетитно дремал зажаренный до золотистой корочки, молочный поросенок.

– Да и мы тоже, – задумчиво прошелся по ковру, заложив руки за спину Туровер.

– А это кто? – нерешительно спросил пристроившийся на кожаном угловом диване Купрум, показывая глазами на висящий в простенке портрет пожилого вице- адмирала, с многочисленными орденами и звездой Героя Советского Союза на груди.