Во взметаемом гусеницами снежном вихре, к ангару, гремя траками, катили два вездехода с прицепленными сзади, тяжело гружеными санями.

– Пойдем, взглянем, – последовали его примеру адмиралы, после чего все трое облачились в верхнюю одежду и вышли наружу.

Между тем, убавив обороты, машины остановились, из первой, хлопнув дверцей, выпрыгнул на снег майор и доложил начальству о выполнении задания.

– Хорошо сынок, – благодушно кивнул старший из адмиралов. – Прикажи своим парням вскрыть вот этот, задний.

Спустя несколько минут, отперев металлические запоры и распахнув створки указанного контейнера, двое рейнджеров вынули оттуда несколько листов гофрированной упаковки, и отошли в сторону.

Внутри, на растяжках, матово светился необычной формы ребристый двигатель, с несколькими блоками и патрубками с заглушками.

Во втором, проверенным таким же образом, оказались тоже тщательно упакованные, непонятного назначения узлы, детали и механизмы, а в третьем электрооборудование, два серебристых контейнера с исполненных на них по – английски надписями «Опасно!» и кожаный портфель с технической документацией.

– Так, майор, – бегло просмотрев ее, сказал Бэрд. – Все контейнеры закрыть, опломбировать и немедленно погрузить на «Эссекс», а вы, Ричард, – обратился он к Крузену, – позаботьтесь об их охране.

Затем начальники снова уединились в своем отсеке, а утром эскадра двинулась в обратный путь.

Как и раньше, корабли шли походным ордером, в воздухе над ними барражировали самолеты, а в туманной дали исчезали берега шестого континента.

В начале марта, у Бермудских островов, контейнера с бесценным грузом были перегружены с авианосца на «Олимпус», после чего эскадра зашла в расположенную здесь с начала войны американскую военно-морскую базу, а флагман, в сопровождении эсминца, взял курс на Нью-Йорк.

Через несколько суток, предварительно радировав о своем прибытии, корабли отшвартовались у Саут-стрит*, где их встретила толпа зевак и газетных репортеров.

– Оттуда они все узнают? – недовольно пробурчал Бэрд, стоя рядом с Коско на мостике.

– В штабах много болтают, – ответил тот. – Что непозволительно. А вот, кстати, и «солдатский генерал»*, встречает нас лично.

Чуть в стороне от толпы, оттесняемой от причала полицейскими, стоял генерал Омар Нельсон Брэдли, в сопровождении нескольких офицеров и невозмутимо дымил сигарой.

– Мы вас не ждали так рано, Бэрд, – пожал он руку спустившемуся первым по трапу адмиралу. – Что-то случилось?

– Да сэр, – последовал ответ. – Я доложу вам об этом лично.

Затем был перелет на военном самолете из Нью-Йорка в Арлингтон, и, спустя два часа, Бэрд с Каско находились в генеральском кабинете.

Он располагался в северном крыле Пентагона* и выходил окнами на Потомак, ярко блестевший под весенним солнцем.

– Итак, я вас слушаю, господа, – пригласив моряков сесть, занял свое место за столом председатель комитета начальников штабов.

После того как Бэрд подробно доложил ему о результатах экспедиции, а Каско дал некоторые комментарии, генерал встал, подошел к висящей на стене громадной карте Мира, усыпанной многочисленными значками, указывающими размещение американских баз, и долго рассматривал нанесенную на нее Антарктиду.

– М-да, – вздохнул он. – Не успели мы туда вовремя добраться. А решение о возвращении, вы, Ричард, приняли верное, – обернулся к Бэрду. – Война закончилась, но солдаты нам еще понадобятся. Как и новые военные технологии. И если у президента возникнут вопросы, я буду на вашей стороне.

– Спасибо, сэр, – ответили Бэрд с Коско. – Мы вам весьма признательны.

После этого они отобедали вместе с Брэдли в столовой для высшего начальствующего состава, а затем, по спецсвязи, генерал позвонил в Белый дом, помощнику президента.

– Нам назначено на завтра, на десять часов вечера, – положил он на рычаг трубку, после чего вызвал к себе старшего адъютанта.

– Смайз, – позаботьтесь о доставке груза с «Олимпуса» в нашу специальную лабораторию, – сказал он. – Ночью и в режиме секретности. Выполняйте.

– Слушаюсь! – козырнул полковник и отправился выполнять приказание.

– А вы, господа, пока отдыхайте, – благосклонно взглянул председатель на Бэрда с Коско. – Для вас заказаны номера в гостинице.

На следующее утро, после завтрака, адмирал с кэптеном снова были приглашены к председателю начальников штабов и, вместе с ним, отправились в лабораторию.

Она располагалась в подземной части громадного комплекса Пентагона, куда вся тройка спустилась на скоростном лифте и глухая бронированная дверь охранялась морскими пехотинцами.

– Со мной, – сказал Брэдли старшему из них, рослому негру с нашивками уорент-офицера*, и тот молча набрал комбинацию цифр на вмонтированном в стену пульте.

Дверь бесшумно отъехала в сторону, и они оказались в уходящим вдаль, хорошо освещенном сводчатом коридоре, в который выходили еще несколько лифтовых шахт и двустворчатых металлических дверей, поименованных вверху латинскими буквами.

– Нам сюда, – сказал генерал, останавливаясь у одной, с литерой «Z» и нажал краснеющую сбоку кнопку.

Где-то далеко крякнул зуммер, после чего створки разошлись, и все вошли в светлое просторное помещение.

Сверху, по всей его длине, тянулась грузовая кран-балка с несколькими электрическими подъемниками и дистанционным управлением, по периметру мигали датчиками всевозможные стенды, пульты и экраны, а в центре, у выдвижной платформы, стояла группа людей в белых халатах и с интересом разглядывала то, что на ней стояло.

– Наш двигатель, – шепнул Каско Бэрду, и, следуя за генералом, они подошли ближе.

Затем Брэдли представил стороны друг другу и один из группы, которого он назвал профессором Ферми, высказал свой вердикт.

Итальянец по происхождению и сын простого железнодорожника, в начале двадцатых годов Энрико Ферми блестяще закончил Пизанский университет, стажировался в Германии у Макса Борна* и являлся зачинателем нейтронной физики.

За серию трудов по получению радиоактивных элементов и открытие ядерных реакций, в 1938 году ему была присуждена Нобелевская премия.

Выехав для ее получения в Стокгольм, Ферми больше не вернулся в Италию, а перебрался в США, где продолжил свою научную деятельность и, спустя четыре года, построил первый в мире ядерный реактор, продемонстрировав на нем самоподдерживающуюся цепную реакцию.

– Итак, господа, – обращаясь к Брэдли и его спутникам, сказал профессор, – перед вами узлы ядерного реактора большой мощности, выполненного промышленным способом.

В частности, налицо элементы активной зоны, отражатель нейтронов, теплоноситель, системы регулирования цепной реакции и дистанционного управления, – констатировал он, поочередно указывая рукой на содержимое платформы.

Прилагаемая же к нему техническая документация позволяет сделать вывод, что этот реактор адоптирован к условиям эксплуатации на подводных лодках, и возможно, летательных аппаратах.

– Отлично, – выслушав Ферми, довольно заявил Брэдли. – А может ли он быть изготовлен на наших заводах?

– Это дело времени, генерал, – последовал ответ. – И не одного года.

…Когда на Вашингтон опустились сумерки, и город замерцал тысячами огней, на стоянку перед Белым домом зарулил черный лимузин и из него вышел Брэдли в сопровождении Бэрда и Коско.

На входе у двух последних проверили документы и, сняв верхнюю одежду в холле, они проследовали по мягкому ковру в приемную Овального кабинета.

– Президент вас ждет господа, – поднялся из-за уставленного телефонами стола помощник. И указал рукой на дверь, – входите.