Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

© Студия иллюстрации «Красный Лис»

Зима прокралась в лес потихоньку за спиной мокрой хитрюги по имени осень.

Вначале незаметно скукожились дни. Ветерок, по утрам так приятно ласкавший нос лисенка Тима по прозвищу Хитрый, окреп, возмужал и играючи срывал пожелтевшие листья дубов и кленов.

Друзья, помните Тима? С ним, его семьей, друзьями и приключениями вы знакомились в первой книге о находчивом лисе – «Хитрый Тим».

Мы простились с маленьким героем еще жарким летом, когда Хитрый в компании своих неразлучных друзей спас лес от пожара. Но, как известно, все хорошее рано или поздно проходит. Прошло и лето, полное забав, игр и всяческих приключений. Настало время, которое все порядочные звери (а лисы считали себя именно таковыми) предпочитали проводить «у себя» в норах.

Даже Герда, старшая сестра Тима (известная гулена, как называла ее бабушка), и та облюбовала место справа от очага. Отец дремал в кресле, мама и бабушка неспешно сновали, занятые домашней суетой, а маленький Микки, обычно шустрый, подлез к деду, прижался и затих.

– Э-х-хе, – горестно зевнул Тим. – и почему в жизни все так несправедливо?

Лисенок лежал в любимом углу, уложив мордашку на лапы, и размышлял.

– Интересно, почему лето такое короткое, а осень – наоборот? Тянется без конца, как рассказы деда об охоте. Вот было бы здорово, если сделать осень короткой, как хвост зайца, а лето длинным, как … как? Как речка?

– Речка? – удивился дед, и Тим понял, что нечаянно тявкнул вслух. – Причем тут речка? Я толкую, о том, что на зимней охоте тропу надо выбирать пошире, а если бегать по полю, то там, где крепкий наст. А он – речка!

– Конечно, дедушка! – Тим предпочел согласиться сразу, дабы избежать длинной и нудной морали.

– А по реке можно бегать, только когда лед станет крепким, – Седой лис продолжил наставления. – и полыньи избегать. Сколько нашего брата под лед провалилось! И не сосчитаешь! А все почему?

Тим вытаращил глаза, изображая интерес.

– Потому что старших не слушали! – изрек дед. – Скажите спасибо, что у вас есть я. Слушайте, да на ус мотайте.

– Спасибо, дедушка! – промяукал маленький Микки, дедов любимчик и подлиза.

– Эка невидаль. По льду бегать, да в прорубь не попадать. Тоже мне, – наука. – Тим бурчал тихо под нос, поскольку высказать такое деду было чревато болезненным наказанием.

Дрова, выстреливая в очаге, щедро отдавали тепло, а дедушкины россказни убаюкивали лучше любой колыбельной.

Тим почувствовал, как веки стали тяжелыми, немного посопротивлялся из упрямства, и провалился в сон.

А снилось лисенку, что именно по его, Хитрого Тима, желанию, лето стало длиннющим, а осень и зима совсем короткие – буквально на пару дней.

Несся лисенок стремительно по широкой тропе, а вокруг цветы, – такие яркие, и бабочки, – такие огромные, каких в лесу отродясь никто не видывал.

– Вот какой лес стал красивый! Все благодаря мне! Как же иначе? Это же я придумал длинное лето!

На поляне, вроде и школьной, но почему-то особенно прекрасной, собрались все звери леса.

Тим, конечно, понимал, что собрались из-за него, но виду не подал.

Первым разумеется высказался, медведь.

– Должен сказать вам, друзья, что нашему лесу исключительно повезло. Только у нас есть такой замечательный лисенок – Тим. Он сделал наше лето таким длинным. Как … как…

– Речка? – мяукнул кабан Тумос, но почему-то голоском Микки.

– Какая речка? Причем тут речка? – возмутился медведь, но уже голосом дедушки. – Я тебя спрашиваю?

В прекрасный сон Тима ворвался скрипучий голос Седого Лиса, испортив всю торжественность момента.

– Тим! Просыпайся! – дед будил старшего внука не громко, но настойчиво.

– Дедушка! Я не сплю совсем! – встрепенулся лисенок, окончательно прощаясь с очаровательным видением.

– Видишь? Микки уснул. Бери брата, неси в кроватку. – Дед выдавал команды, ласково глядя на улыбавшегося во сне малыша.

Тим, прогоняя остатки сна, поплелся исполнять поручение. Перенося младшего брата, Тим все размышлял о несправедливости судьбы.

– Конечно, Тима можно будить ради малыша. А в моем сне лето было таким замечательным… Эхе-хе.

Горестно вздыхая, лисенок уложил брата, не забыв, впрочем, хорошенько укутать его одеялом. Затем запрыгнул в свою кровать, немного подумал о своей сложной судьбе, помечтал о длинном-предлинном лете и заснул.

Наутро, ни свет ни заря, проснувшийся Седой Лис едва смог отворить наружную дверь, заваленную выпавшим за ночь снегом.

В лес нагрянула зима.

Обычно зимой мать строго ограничивала прогулки детворы, и причины для этого имелись.

Это и хитрые ловушки на тропах, и следы на снегу, – по ним охотники легко отыскивали мелюзгу, – и мороз, от которого, порой, не спасала даже пушистая лисья шуба.

Но сегодня, в день первого, настоящего снега, удержать Тима дома было из области фантастики.

Хитрый так скулил и просился, что разжалобил даже обычно непробиваемого Седого Лиса.

– Отпусти парня, что ли, – проворчал матери дед, – ничего с ним не случится. Я его всему обучил. Справится, если что.

Тим не понял, что «если что», но на всякий случай подвякнул.

– Мамочка, Я справлюсь. Пусти погулять. На минуууууточку!

– Знаю я твою минуточку! – огрызнулась бдительная лиса. – Ладно, беги, но, чур, только вокруг норы. И на полчасика. Не дольше!

– Спасибо, мамочка! Не дольше!

Последнее обещание лисенка донес из-за входной двери холодный ветер.

Это было чудесное зимнее утро.

Легкий морозец, высушив воздух, принес избавление от осенней слякоти. В тех местах, где солнце пробилось сквозь густую зелень елей, искрами переливались белоснежные сугробы.

Судьба вмешалась в планы Тима беспардонно и сразу.

Едва Хитрый удалился на сотню шагов от норы, как тонкий слух лиса уловил писк, отдаленно напоминавший плач.

Пищащий сидел за высоким сугробом, в который за ночь превратился куст жимолости. Плакал толстый-претолстый еж Фикулькевич, которого все в лесу звали просто – Фиксом.

– Ты чего ревешь? И почему ты, Фикса, не спишь? – Тима оба вопроса живо заинтересовали.

– Не могу я уснуууууть! Не получаааетсяяя!!!! – гундосил еж в перерывах между вытиранием сопливого носа.

– Как это? – озадаченный Тим даже забыл о прогулке. – Сейчас зима. Ежи спать должны. Это ж, типа, инстинкт?

– А я не могуууууу. Потому что я голодный!

Из краткой беседы, сопровождаемой горьким плачем ежа, Тим выяснил: вся многочисленная семья Фикса наелась и уснула до весны. А толстый Фикс, проснулся, «подмел» оставшиеся запасы, чем только разгулял аппетит, и все. Уснуть больше не смог. От голода.

– Дела… – лисенок задумчиво теребил кисточку уха. – Чем же тебя накормить? Хочешь, мышь поймаю?