ГЛАВА 1

Дневник Анзельма Линвуда

8 октября

Стефан покинул Верлену и возвращаться, похоже, не собирается. Я понятия не имею, каково сейчас приходится его семье; все эти побеги, нелепое бунтарство причинили им всем немало тревог и страданий, но я уверен, никто не ожидал, что он все-таки уйдет насовсем. Я сам не ожидал. И не могу хорошенько понять, что чувствую в эту самую минуту.

Мы со Стефаном были лучшими друзьями с раннего детства, не раз помогали друг другу, выручали, делились тем, чего бы никогда не сказали даже родным, а теперь я просто не понимаю его. Впрочем, нет, дело не в нем. Всё эта проклятая женщина, из-за которой его будто подменили год назад. Я никогда ее не видел, но поведение Стефана, мягко говоря, не внушает к ней симпатии. Кто бы мог подумать, что он свяжется с простолюдинкой, да еще и с решительностью, которой никогда и ни в чем не проявлял! А она…

Может, я сужу слишком эмоционально, но у меня есть причины думать о ней дурно. Уверен, что она красива, Стефан не раз описывал мне с восторгом ее прелести, но я вижу и другое. Несомненную алчность, отсутствие уважения к его близким, желание любыми путями, во что бы то ни стало добиться своего. Связь с молодым лордом Рейнхартом, одним из наследников прославленной семьи, вне всяких сомнений, представляется ей весьма заманчивой идеей. Вот только у нее ничего не выйдет.

Я не брошу Стефана. Я сделаю всё, чтобы вырвать его из когтей этой отвратительной коварной бестии. До сих пор я недооценивал ситуацию, полагал, что Стефан образумится и сам поймет, что для него лучше, но, похоже, ему до такой степени затуманили разум, что без посторонней помощи он уже не выплывет. Я никогда не проигрываю, если берусь за дело всерьез. А значит, скоро Стефан вернется домой, а этой негодной женщине придется смириться с поражением.

Письмо Ивианны Рейнхарт Стефану Рейнхарту

8 октября

Триветт

Верлена

8 октября

Мой дорогой Стефан,

После всего, что произошло, после всех гневных сцен и твоего болезненного стремления добиться простого понимания я не вижу иного выхода, кроме как принять твой выбор. Я по-прежнему не понимаю его и всей душой надеюсь, что ты не осудишь меня за это, но идти против твоего решения я больше не стану. Может быть, мое мнение изменится, когда я познакомлюсь с твоей избранницей. Может быть, и отец смягчится, когда увидит ее и поймет твои чувства.

Как бы то ни было, я не хочу терять тебя, Стефан. Так же, как и Калеб, ты мой возлюбленный сын, я готова сделать для тебя даже больше, чем ты можешь себе представить. Прости за всю боль, что я причинила тебе, пытаясь, как мне казалось, уберечь тебя от зла. Возможно, все дело лишь в предрассудках нашего мира, который объявляет связь знати с простолюдинами чем-то недопустимым и даже преступным. Я признаю, что была всего лишь жертвой этого нелепого закона. А ты смелее меня, и я восхищаюсь этим, Стефан, восхищаюсь и боюсь в одно и то же время.

Но я не стану больше ломать тебя, принуждать к той жизни, которую с детства вела сама. А ты сломаешься, если мы и дальше будем давить на тебя, не считаясь с твоей волей. То, что произошло две недели назад, Стефан – это исключительно наша вина, моя и твоего отца. Я даю тебе слово, что ни он, ни я больше никогда не причиним тебе такой боли.

Калеб оказался умнее нас всех. Впрочем, как и всегда. Поначалу он тоже пытался подавить, как он сам это называл, твой детский каприз, что не раз приводило к ужасным ссорам между вами, но все-таки первым осознал, как много для тебя значит это решение. Как ни горько признавать, но он всегда понимал тебя лучше нас с отцом. Поэтому, Стефан, знай: даже если тебе не повезло с родителями, по крайней мере, тебе чрезвычайно повезло с братом.

Я очень скучаю по тебе, прошу прощения за нас обоих и надеюсь, что ты пожелаешь написать нам ответ. Филипп – старый сухарь, но ты ведь знаешь его: и за тебя, и за Калеба он всегда переживал не меньше, чем я. Поэтому надеюсь на твое милосердие и желаю, как всегда, самого светлого и лучшего, что только есть в этом мире.

С бесконечной любовью, Ивианна

Дневник Анзельма Линвуда

9 октября

Сегодня я не смог отправиться в Марстон. Отец поручил мне отвезти некоторые важные документы своему старому учителю барону Белтону, который живет в Этании, северном предгорье Триветта. Вообще-то мне нравятся эти поездки, природа Этании и, самое главное, общество веселого неугомонного барона – настоящее сокровище, но сегодня мне хотелось немедленно отправиться на поиски Стефана.

По его же рассказам я знаю примерно, где он находится, и полагаю, что найти его будет не так уж трудно, но, увы, сегодня мне это сделать не удалось. Отец редко обращается ко мне за помощью, я не имел права отказать. Кроме того, я решил, что отсрочка не сильно навредит моим планам. В конце концов, Стефан уже попал в беду, еще один день вряд ли сможет на что-то серьезно повлиять.

Во всяком случае, так я рассуждал утром. До того, как события совершенно вышли из-под моего контроля и привели к тому гнетущему, почти ужасному положению, в котором я нахожусь сейчас.

Моя поездка в Этанию обошлась без всяких приключений. Я благополучно добрался до поместья Белтона, передал ему необходимые бумаги и провел несколько приятных часов в его доброжелательно-ехидной (такие уж у него манеры) компании.

Погода стояла отличная, осень еще не успела вооружиться свойственными ей ветрами и влажной мерзлотой, поэтому мы пообедали в саду и составили несколько партий в шашки. Я не сильно спешил, поскольку Атания находится на севере Триветта, а Марстон – на юге, в совершенно обратной стороне, следовательно, сегодня, так или иначе, я бы не смог побывать сразу в двух местах. Я решил вернуться домой, спокойно переночевать и уже утром на рассвете без всяких препятствий двинуться на юг. Поначалу к этому все и шло.

Дружески простившись с бароном, я сел в наемный экипаж и отправился домой. Уже темнело. Мы ехали по широкой дороге через густой, медленно сгущавшийся лес, в глубине которого то и дело мелькали знаменитые Искристые Пруды Атании. Сам того не заметив, я задремал, как мне показалось, всего на несколько минут, однако впечатление оказалось обманчивым.

Открыв глаза спустя некоторое время, я обнаружил за окнами густую темноту, в которой поначалу не мог разглядеть ни зги. А как только мое зрение слегка приспособилось к отсутствию приличного освещения, я испытал настоящий шок. По идее, мы уже должны были достичь предместья Санди, с его широкими дорогами и богатыми домами, но то, что я увидел…

Мы находились в какой-то скалистой местности, нет, не так, мы ехали по самой скале (я едва мог в это поверить!), по узенькой тропе, уходившей куда-то ввысь, чуть ли не под самые небеса. По правую сторону я видел, собственно, скалу, ее мрачный непроницаемый массив, а по левую – крутой обрыв, в который я бы, несомненно, сразу угодил, если бы попытался выйти в тот момент.

Поначалу я решил, что произошла какая-то ошибка, но мои попытки докричаться до кучера, обернувшиеся полным провалом, заставили меня отказаться от этой идеи. Я встревожился не на шутку. Возможно, мужчина просто не услышал меня, к этому времени в скалах разбушевался яростный ветер, да и ехали мы быстро и шумно, но ситуация и без этого была странной.

Как так могло произойти, что меня повезли не в том направлении? Да не куда-то там, а в Скалистые Хребты, где на огромных расстояниях никто не обитал, а путь был опасным и тяжелым. Чем дольше мы ехали, тем меньше я верил в то, что это было простым недоразумением. Но я по-прежнему ничего не мог поделать! Мне даже выпрыгнуть было некуда, если только не в объятия верной смерти.