— Мне незачем. Да и не к кому.
— И что ты предлагаешь?
— Я могу заехать за тобой завтра часов в двенадцать, — девушка улыбнулась. — Съездим в рыбацкую деревню, там можно попробовать свежие морепродукты. Что скажешь?
— Скажу, что не девушке…
— Ой, заткнись, — Стилински закатила глаза. — Другого выхода нет, а ты, насколько я понимаю, не горишь пропускать дни общения?
— Ладно, уговорила, — Волк наклонился к Стайлз, целуя ее. — В двенадцать?
— В двенадцать, — она кивнула, улыбаясь в губы мужчине. — Не переживай, никуда я больше от тебя не денусь.
С этими словами шатенка сама впилась в губы Питера поцелуем, обвивая шею Волка руками и позволяя ему обнять себя за талию, а себе — полностью раствориться в объятиях мужчины.
Тем же вечером Питер заказал для Стейси билет в Америку, а утром уладил все вопросы по поводу номера и проживания, и с чистой совестью отправился отдыхать вместе со Стайлз.
***
Весь оставшийся отпуск старшего Хейла, — ни много ни мало, шесть дней, — Стайлз и Питер провели вместе: гуляли по песчаному пляжу, купались в море, собирали ракушки, ездили либо на экскурсии, либо на мото-байке Стайлз в соседние города. Ели мороженое, много смеялись, обнимались и целовались. В общем, восполняли то, что у них отсутствовало те полтора года, которые Стайлз, сбежав из дома, провела во Вьетнаме.
В утро последнего для Питера дня во Вьетнаме, пара прогуливались по пляжу, держась за руки. Ноги утопали в песке, а морские волны лизали ступни. Ветер обдувал лица и играл в волосах Стайлз, заставляя девушку смеяться не только от периодических поцелуев ее Волка.
— Стайлз, — в какой-то момент слегка напряженно позвал Хейл.
— Да? — отозвалась Стилински, поворачиваясь к мужчине и не переставая улыбаться и жмуриться от лучей солнца. — Ты чего такой хмурый?
— У меня завтра самолет, — не задумываясь, выпалил оборотень, решив, что пластырь лучше снимать разом.
Улыбка мгновенно сползла с лица шатенки, и девушка как-то поникла. Ну, конечно. И почему она сразу не подумала, что этот их курортный рай-роман не навсегда, а лишь до того момента, пока у Питера не закончится отпуск?..
— Тебе нужно уехать, — заторможенно кивнула Стайлз, отпуская ладонь Хейла и убирая руки в карманы шорт. — Я понимаю.
— Нет, не понимаешь, — Волк резко остановился, тормозя и девушку, поворачивая ее при этом к себе лицом. — Я предлагаю тебе поехать со мной. Вернуться домой, к отцу, к Стае. Ко мне, Стайлз.
— И бросить здесь все?..
— Что — все? Стай, это не твой дом! — Питер не понимал, почему девушка не хочет уехать с ним. — Дома тебя ждет отец, Скотт…
— Питер, тебе незачем прикрываться ими, — Стилински покачала головой, успокаивающе гладя мужчину по руке. — Я понимаю, что ты хочешь, чтобы я осталась с тобой. Я тоже этого хочу. Но не могу бросить здесь все: работу, друзей?.. Да и что мне делать в Америке?
— Стайлз…
— Нет, Питер. Прости. Я правда не могу.
Девушка опустила голову, скрывая слезы в глазах. Ей было непонятно, почему Волк не понимает того, что ей сложно бросить здесь все, к чему она привыкла за последние полтора года. И к кому она привыкла.
Хейл же молча смотрел на такую желанную девушку, которая его сейчас практически бросает: она ведь прекрасно знает, что он сам не может остаться с ней во Вьетнаме. И ему было больно от того, что он может потерять ее снова, только найдя после долгой разлуки. Но говорить он этого, конечно, не собирался.
— Я пойду, — наконец севшим голосом процедила Стайлз, вытирая глаза и поднимая голову. — У меня смена через полчаса.
Не дожидаясь ответа, она почти бегом отправилась вон с пляжа, оставляя Волка в полной потерянности и недоумении.
Весь оставшийся день они не видели друг друга — Питер неохотно собирал вещи, а Стайлз работала в кафе, стараясь не думать о том, какое идиотское решение она приняла. Каждому было плохо, но оба оказались настолько упрямы, что не захотели обсудить это по-человечески.
И вроде все было решено, ход Стайлз сделан — она остаётся, — когда ее коллега ближе к восьми вечера передала ей записку, где ровным почерком старшего Хейла было прописано:
«У меня рейс в 11:50. Если все же передумаешь и решишь вернуться домой, и ко мне в том числе, буду ждать тебя у входа в местный аэропорт в 9:40. Решать тебе, Оленёнок, я приму любой твой выбор, ведь ты сама знаешь — Волки верные существа.
Мне, наверное, и правда нечего тебе предложить кроме своей верности — драгоценности и финансы для тебя ничего не значат, по опыту знаю, а сила и власть для тебя пустой звук.
Но, Стайлз, мне и правда плохо без тебя, но я понятия не имею, что могу сделать, чтобы ты вернулась ко мне. Наверное, это действительно первый раз, когда я не знаю, что мне делать.
Просто знай: я люблю тебя и приму любой твой выбор. Решай, Оленёнок.
P.S. К записке приложен кулон. С прошедшим днем рождения.
Всегда только твой П.Х.»
Из записки в руки девушки и правда вывалился изящный гранатовый кулон на цепочке из черного золота.
***
Питер не знал, зачем и почему написал ту записку, не знал, зачем передал ее через коллегу Стайлз и уж тем более не знал прочитала ли девушка записку или просто сожгла, чтобы не мучить себя лишними мыслями и сомнениями.
Тем не менее, сейчас мужчина уже около пятнадцати минут стоял у входа в аэропорт, дожидаясь нужного времени. Конечно, ждать бы не пришлось, если бы рейсовый автобус не пришел на сорок минут раньше, но с этим Хейл ничего поделать не мог. Так что ему оставалось только ждать, хотя сил на это совершенно не было.
Хотелось все бросить, зайти в аэропорт, пройти таможню, купить в дьюти-фри какой-нибудь коньяк и забыться на время полета, не думая о том, что Стайлз он все же не нужен больше. Но что-то не давало этого сделать.
Надежда. Она жгла изнутри, заставляла крутить в руках два билета на самолет и размышлять о том, что же всё-таки подумает о нем Стайлз.
А ведь он собирался сделать ей предложение руки и сердца… Еще до того, как она сбежала от него: он хотел построить с ней семью, и был бы совершенно не против детей. Но она сбежала, и его мечты рассыпались в прах. Впрочем, как и сейчас.
Вздохнув, Волк посмотрел на часы.
9:53.
Нужно было идти, чтобы не опоздать на самолет.
Оглянувшись в последний раз в поисках копны светлых, выгоревших на солнце каштановых волос, и, не найдя ее, судорожно выдохнул, входя в помещенное, охлажденное кондиционером, от которого, впрочем, лично Питеру легче не стало — разочарование и глухая боль жгли изнутри.
***
Стайлз так и знала, что проспит! Ведь носиться полночи по городу, увольняясь из кафе, разбираясь с Мишелем по поводу ее должности на фабрике кофе, прощаясь с ним и Гесером, сдавая квартиру владелице и собирая немногочисленные вещи для возвращения домой — довольно плохая идея, особенно с учетом того, что чтобы доехать в аэропорт к назначенному времени, ей нужно встать максимум часам к семи. Но Стайлз проспала и открыла глаза только к половине восьмого.
