– Если дитя чужое, то возможно.
Патриция была уверена в своей правоте и потому не прятала глаз, не склоняла головы и говорила твёрдо. Генрих лишь руками разводил, удивляясь чёрствости супруги.
– Я надеялся, что ты простила мои прегрешения, – проговорил он. – Верил, что у тебя доброе сердце. Но, видимо, я ошибался.
Патрицию эти слова обидели.
– Я бы простила тебя, но присутствие этого мальчишки ежедневно, ежечасно напоминает мне о твоей измене, его внешность кричит о том, что он чужой нам. Тебе не следовало вообще привозить его в замок.
– Берхард мой сын! Я бы никогда его не оставил! Тем более он лишился матери.
– У него жив дедушка, – спорила Патриция, – который был в состоянии его воспитать…
– Чтобы сын ландграфа фон Регентропфа стал лавочником! – возмутился Генрих. – Со мной Берхарда ждёт более достойная судьба.
– Например, трон Регенплатца?
– Да. Именно это его и ожидает.
– Ты обвиняешь меня в жестокости, в несправедливости, а разве сам справедлив к своему законному сыну, разве ты не жесток к Густаву, лишая его того, что принадлежит ему по праву?
– Берхард – мой старший сын.
– А Густав – рождён в законном браке. На его стороне закон государства и закон человеческий!
– Ты согласилась заменить Берхарду мать, а значит, согласилась принять его в нашу семью! Мальчик полноправно носит фамилию Регентропф, и именно он унаследует Регенплатц! И я так решил вовсе не потому, что не люблю Густава. Ему я намерен отдать имение Стайнберг у северных границ. Там нужна твёрдая рука и разумный хозяин.
– Ставишь Густава вассалом Берхарда, – поморщилась Патриция.
– Не вассалом, а помощником. По сути, они вместе будут править…
– Вассалы тебя не поддержат. Они не присягнут на верность бастарду. Они взбунтуются.
Генрих вгляделся в сердитые глаза супруги.
– А ты, видимо, этого очень хочешь. Вот почему ты настраиваешь детей против Берхарда.
– Я не настраиваю их. Им самим не нравится этот тихоня!
– Ты уже сейчас разжигаешь войну между Густавом и Берхардом. На этих землях уже более сотни лет не было распрей, и новых я не допущу!
– Если не передашь Регенплатц законному наследнику, распри будут.
– Не нужно со мной воевать и спорить! Ты всё равно проиграешь.
Сказав своё последнее слово, Генрих развернулся и пошёл прочь. В Патриции так и бурлило негодование, она даже топнула ножкой от злости.
– Это ты проиграешь, ты! – воскликнула она. – Вот увидишь! Никогда не править волчонку в Регенплатце! Никогда мой сын ему не подчинится! Я не допущу этого! Не допущу!
Разозлённая разговором с мужем, Патриция быстро направилась обратно в замок. По дороге она всё срывала листья с кустов и, нервно разорвав их, отбрасывала прочь. Вернувшись в замок, Патриция сразу же направилась в покои своей матери. Ей сейчас нужен был человек, которому она без стеснения могла бы пожаловаться на оскорбления, поделиться горечью.
Магда Бренденбруг наблюдала в окно разговор Патриции с мужем и теперь ждала дочь.
– О, мама, как же я страдаю! – прямо с порога воскликнула Патриция.
– Бедная моя девочка, – посочувствовала Магда и обняла свою дочь.
– Этот волчонок осмелел при отце и посмел жаловаться на меня! На меня и на моих детей.
– Жаловаться? – Магда видела, что разговор между супругами был неприятным, но не знала, о чём он вёлся. – Что же он наговорил отцу?
– Что я жестока с ним, что сестра и брат постоянно обижают его. И Генрих верит ему!
– Как же он не поверит любимому сыну?
– Генрих был груб со мной, зол, – негодовала Патриция, ходя по комнате, словно запертая львица. – И за что?! За то, что я приняла его выродка, допустила до своих детей… Неблагодарный! Он готов ради волчонка забыть обо всех, предать родных детей! Он поклоняется ему, словно святому. А этот мерзкий тихоня пользуется слепой любовью папочки и льёт на меня грязь. С приездом отца он почувствовал себя очень смелым. Слишком смелым.
– Каков эгоист! – поддерживала Магда гнев дочери. – Хитрый, расчётливый, как и его мать.
– И я ещё должна любить этого мерзавца? Сына потаскухи!
– Волчонок не заслуживает даже доброго слова.
– А Генрих требует от меня именно любви к его сыночку. Ах, мама, иногда я чувствую настоящую ненависть к моему супругу. Такую сильную, что даже желаю смерти его. – Патриция отошла к окну, и бросила на яркий сентябрьский пейзаж отяжелённый грустью взор. – Если бы Генриха не стало, с каким бы удовольствием я выгнала бы волчонка из моего замка. В одежде черни, без гроша в кармане. И не только из замка, но и вообще из Регенплатца. Пусть бы он почувствовал все беды на себе, все лишения, всё горе.
Патриция ясно представила себе бредущего по пыльной дороге утомлённого голодного мальчишку в рваной грязной одежде. И так ей понравилась эта картина, что она даже улыбнулась. Магда тоже представила нечто подобное и подумала, что такой поворот событий был бы очень не плох.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
