Немецкий ученый Г. Хакен назвал теорию самоорганизации синергетикой[5] (теория совместного действия) (Хакен, 2003)[6]. Синергетика (от гр. συν- приставка со значением совместности, ἔργον – «действие, деятельность»), изучает такие взаимодействия элементов системы, которые приводят к возникновению пространственных, временных или пространственно-временных структур в макроскопических масштабах. Данное возникновение происходит в точке бифуркации[7] – моменте смены установившегося режима работы системы. Особое внимание уделяется структурам, возникающим в процессе самоорганизации. На практике синергетика представляет собой междисциплинарное направление в исследовании сложных систем, состоящих из многих подсистем различной природы. Такими подсистемами могут быть множества электронов, атомов, молекул, клеток, нейронов, механических элементов, органов животных, людей, транспортных средств и т. д.

Из самого замысла синергетики, как широкого междисциплинарного направления научных исследований, предполагается и возможность ее применения к наукам о человеке и обществе, в гуманитарной сфере. В одной из своих книг Пригожин отметил: «Для большинства основателей классической науки (и даже для Эйнштейна) наука была попыткой выйти за рамки мира наблюдаемого, достичь вневременного мира высшей рациональности – мира Спинозы. Но, может, существует более тонкая форма реальности, охватывающая законы и игры, время и вечность» (Пригожин, 1985, с. 216). Речь идет о том, что помимо рациональности, обеспечивающей порядок в сознании, в объяснении мира как-то должен быть учтен и хаос, неопределенность, которую современная наука, похоже, уже никак не может сбрасывать со счетов.

На наш взгляд, пафос классической работы Пригожина и Стенгерс «Порядок из хаоса» можно в целом выразить их же словами: «Старое априорное различие между научными и этическими ценностями более неприемлемо. Оно соответствовало тем временам, когда внешний мир и наш внутренний мир находились в конфликте, были почти „ортогональны“ друг другу. Ныне мы знаем, что время – это некоторая конструкция и, следовательно, она несет некоторую ответственность» (Пригожин, Стенгерс, 2005, с. 260). Приведенные выше высказывания подчеркивают то, что мы стоим перед свершившимся фактом: наука в целом теперь уже является «нравственной силой» (А. С. Панарин). Естествознание вторгается в ту с трудом поддающуюся описанию область непредсказуемого, которая традиционно являлась предметом исключительно гуманитарного познания.

В естественно-научных исследованиях как хаос (детерминированный хаос, динамический хаос), так и порядок понимаются в качестве формализованных характеристик пространственных и временных отношений и взаимодействий элементов систем. Несмотря на то что характер взаимодействий в различных системах зависит от субстрата составляющих конкретные системы элементов, возникновение порядка из хаоса, то есть образование новой структуры, здесь рассматривается в качестве общего закона. С данных позиций системы с хаотическим поведением, как ни парадоксально это звучит, являются детерминированными. Такое использование понятия «хаос» отличается от его значения, используемого в мифологии и философии, и определяется обычно в узком смысле как бесформенная, неупорядоченная совокупность материи и пространства, в противоположность порядку.

Соотношение хаоса и порядка можно проиллюстрировать на примере законов термодинамики. Второе начало термодинамики в формулировке немецкого физика Р. Клаузиуса констатирует, что теплота не переходит самопроизвольно от холодного тела к более горячему. Первое начало термодинамики, то есть закон сохранения и превращения энергии, не запрещает перехода теплоты от холодного тела к горячему, но при условии, что количество энергии в данной замкнутой системе останется прежним. Однако такой переход в реальности никогда не происходит.

Указанные процессы перехода теплоты характеризуются энтропией, определяемой как мера неупорядоченности системы. Используя данное понятие, второе начало термодинамики можно сформулировать так: при самопроизвольных процессах в системах, имеющих постоянную энергию, энтропия всегда возрастает. Физический смысл возрастания энтропии сводится к тому, что состоящая из некоторого множества частиц изолированная система стремится перейти в состояние с наименьшей упорядоченностью движения частиц, другими словами в состояние термодинамического равновесия, в котором движение частиц хаотично. При этом абсолютное термодинамическое равновесие и понимается как состояние с максимальной энтропией системы, то есть хаос.

Суть теории изменений Пригожина заключается в том, что при определенных условиях энтропия может обусловливать возникновение порядка, упорядоченного состояния системы.

Таким образом, в естественно-научных исследованиях формулировка «соотношение хаоса и порядка» описывается математическими моделями и является максимально формализованной. Роль субстрата, то есть специфики элементов исследуемых систем, здесь практически не учитывается, изначально формализуется и является второстепенной. По существу, если мы будем говорить о соотношении неупорядоченности и порядка, то смысл данной формулировки не изменится, она будет лишь менее интригующей.

Проблемой, к которой мы обратимся в последующих разделах, является выявление роли не только «хаоса и порядка» в системах, но и роли специфики субстратных элементов ментальности. Этот учет необходим для научных исследований в гуманитарной сфере – индивидуального и коллективного субъекта (личности, культуры, общества и т. п.). В теоретическом построении для гуманитарных систем следует принимать во внимание не только естественно-научные характеристики порядка и неупорядоченности, но и содержание субстратных элементов как образных единиц психического (Шихирев, 1993). Это обеспечило бы необходимую полноту познания субъекта, его индивидуальных и коллективных психических проявлений в сочетании гуманитарного и естественно-научного подходов. Оптимальным было бы использование данного сочетания в рамках единого теоретико-методологического подхода.

Рассмотрим далее, как используются представления о хаосе и порядке в современных гуманитарных исследованиях.

Представление о взаимодействии хаоса и космоса посредством любви (Эроса) имело место у ряда авторов в античности и в эпоху Возрождения (Можейко, 2002, с. 897). Представлению о хаосе неизменно сопутствует интригующий таинственный ореол, а интерес к космосу, начиная с эпохи Просвещения, постепенно снижается. В целом особенность исследований по проблеме хаоса и космоса как в гуманитарной, так и в естественно-научной области, начиная, с эпохи Средневековья, заключается в нарастании интереса к хаосу.

В западноевропейской науке и философии по мере приближения к настоящему времени в исследованиях все более уделялось внимание хаосу и характеру его взаимодействия с космосом, понимаемому как упорядочивание. Следует отметить всплеск интереса к процессу «космизации» бытия в русской естественно-научно-философской и православной литературе начала XX в. (Русский космизм…, 1989, 1993; и др.).

В Средневековье античные представления о хаосе в несколько трансформированном виде рассматривались св. Василием Великим и св. Фомой Аквинским. Например, у св. Фомы Аквинского под хаосом подразумевалась «неоформленная материя», которая в процессе сотворения мира Богом посредством «различения» обрела качество «оформленности» (Фома Аквинский, 2014, с. 14–27).

В философии Нового времени тему хаоса можно встретить у И. Канта, Ф. Шеллинга, Г. Гегеля. Гегель определял хаос как «движущееся единство непосредственного», которое еще «не есть субъект» (Гегель, 1977, с. 128).