========== Тонкие нити алого узора ==========

Фредди замер на долгий миг с поднятыми в защитном жесте руками. Его всего трясло, и он сам не мог понять, чего хотел больше — схватить Флоренс за плечи и удержать, не дать уйти или всё же задушить её прямо на месте.

Хлопнула дверь. Фредди резко выдохнул, опуская руки и невольно сжимая кулаки.

Хотелось кричать. Кричать громко и долго, пока не сорвётся голос. Всё то, чего он столько времени — да всю свою жизнь — добивался, рушилось у него на глазах, рассыпаясь пеплом. Когда, когда он оступился?!

5:1… Это просто конец. Причём с величайшим позором. Для него в шахматах всё кончено, больше не имеет смысла унижаться и пытаться вылезти куда-то. Его и так все ненавидят. Конечно, легко осуждающе качать головой, приговаривая, что «Фредди Трампер, позор для шахмат…».

И Флоренс…

Фредди со всей силы ударил по стене, сбивая костяшки до крови. Он смотрел на алые струйки, стекающие по его бледной ладони на запястье, и чувствовал, как внутри полыхал безудержный костёр эмоций.

Да, быть может он и не любил её по-настоящему!

Раздался второй удар.

Да, быть может, это была только страсть!

Снова глухой стук и тихий рык сквозь зубы.

Да, он не всегда был внимателен к ней!

На обоях уже чётко остались следы крови.

Но он привязался к ней! Он оберегал её все эти годы! Он п о н и м а л её!

Раздался звериный вой, смешанный с приглушённым стоном. Фредди опёрся на стену раскрытыми ладонями и упёрся в неё лбом. С его губ сорвался тихий всхлип, и он в испуге зажал себе рот ладонью, тут же ощутив металлический привкус крови.

Фредди медленно сполз на пол, притянул колени к себе, крепко, до побелевших суставов, сцепив руки в замок, и уткнулся лицом в жёсткую ткань штанов.

Как легко бранить Фредди Трампера, самого скандального шахматиста всего мира! Как легко считать его простым эгоистом, который других не ставит и в грош! Как легко осуждать, опираясь лишь на то, что видишь!

— Это не моя вина!

Хриплый протест отдаётся от стен пустой квартиры, ударяя по ушам, и Фредди вздрагивает.

Он не виноват. Не виноват-не-виноват-не-виноват-нет-нет-нет!

— Как они могут судить меня? Что они знают обо мне? Что они знают о том, через что я прошёл?

Больно, больно, больно! Впервые за много лет так больно! Но он же ведь смог перебороть себя и затолкать воспоминания куда подальше, неужели снова…?

Да. Снова.

— Я никогда никому не был нужен, — тихо шепчет он в пустоту. — Даже матери. Об отце вообще не заикаюсь. Глупый мальчишка, который мечтал о каких-то свершениях… И что же в итоге? О моих победах знает весь мир, весь мир знает моё имя, кроме родной матери!

Неужели я так много просил? Чуть-чуть тепла.

Он ни на что не претендовал кроме обычной родительской ласки. Он хотел понимания, но боялся даже шёпотом рассказать о своих мыслях, ибо они не нашли бы отклика, он знал это.

— Как можно быть искренним, когда за каждым жестом твоей руки кто-то следит, ожидая твоей ошибки?! Я всю жизнь ношу чётко продуманную маску, что всегда спасала меня — уверенность, насмешка, пренебрежение… Я сросся с ней и… стал относиться ко всем одинаково. Поэтому упустил момент с Флоренс.

Фредди снова сжал искалеченные ладони в кулаки, впиваясь ногтями в кожу и пытаясь хоть немного привести мысли в порядок.

— Довольно, — прошипел он сквозь зубы, поднимаясь на ноги, — Больше я не допущу ни единой ошибки. Я проиграл эту партию, но я могу выиграть войну. О, мир, ты сам создал именно такого Фредди Трампера, и таковым я буду для тебя. Больше никто не увидит и не узнает моей слабости, и не сможет ею воспользоваться.

В потемневших радужках блеснул чуть безумный огонёк, и Фредди протянул окровавленную руку к телефону.

— Я хочу сделать заявление! — громко раздалось в комнате.

Голос не дрогнул.

========== Ладонь на твоём сердце ==========

Комментарий к Ладонь на твоём сердце

Здесь в центре главы гет Фредди/Флоренс

Фредди замечает её почти сразу и сдавленно стонет, утыкаясь лицом в ладони. Он так устал за сегодня… Пожалуйста, оставьте его все в покое, он достойно сыграл свою роль и просто… Просто хочет напиться.

Неужели он хочет так много?

Флоренс подходит и замирает за его спиной. Он чувствует её присутствие нутром, кожей, да всем своим существом! За семь лет невольно привыкаешь к человеку и отличить его среди толпы удаётся в одно мгновение.

Фредди выпрямляется, отодвигает пустующий рядом стул, чуть морщится от голоса только что вышедшего на небольшую сцену певца.

— Долго будешь так стоять?

Он не оборачивается, но догадывается, что она вздрагивает, смотрит на него в нерешительности и… всё-таки садится рядом, жестом показывая бармену, что ничего не хочет.

Фредди залпом допивает содержимое своего бокала, буравя стол мрачным взглядом и вздыхая с долей смирения.

Не ушла.

Жаль.

— Чего ты хочешь от меня?

У него нет ни сил, ни желаний сейчас притворяться вежливым или любезным. Даже несмотря на то, что когда-то она была очень дорога ему.

Была.

Как же режет по сердцу. До сих пор режет.

— Я… Хотела спросить.

— Спрашивай.

Флоренс мнётся и спрашивает тихо, но старясь, чтобы голос звучал твёрже и перекрывал шум бара:

— Ты говорил сегодня правду? Мой отец действительно жив?

Фредди уже порядочно выпил, но, услышав вопрос, махнул бармену: «Ещё!», только лишь потом всё же повернувшись лицом к ней, замершей в ожидании.

Он скользит взглядом по до рези знакомым чертам лица, по копне огненно-рыжих волос, по ярким в полумраке глазам. Она совсем не изменилась и всё же… Всё же она больше не его.

Он не нужен ей.

И она тоже больше не…

— Я говорил правду, — отзывается Фредди, не закончив внутренний монолог. — Кажется, я никогда не лгал тебе.

Флоренс опускает взгляд, рассеянно и немного нервно перебирая пальцами ткань своей накидки. Она и сама до конца не понимала, зачем пришла сюда, зачем вообще стала искать его. Казалось бы, всё осталось в прошлом, все нити разорваны, но…

Но ведь он сам снова вторгнулся в её жизнь, вынеся на всеобщее обозрение семейный скандал семьи Сергиевских.

— Если это, единственное, что ты хотела, то прошу тебя уйти. Я хочу спокойно встретиться с завтрашним похмельем, без угрызений совести о потраченном напрасно вечере рядом с тобой, — чуть рычит Фредди, бросая на неё быстрый взгляд.

Флоренс вздрагивает. Она ловит в потемневших радужках столько злости, ненависти, холода, что невольно поводит плечами, будто пытаясь отогнать это чувство колкости и боли.

Почему-то больно видеть в когда-то родной светлой зелени столько ярости, обращённой на тебя. И даже… отвращения?

Почему же её это волнует? Ведь этот человек теперь чужой для неё, так почему…?

— Флоренс, уходи, прошу.

Это звучит уже скорее усталой мольбой, чем резким приказом. Резкая смена настроения до сих пор очень привычна ей. Слишком привычна.

И так хочется коснуться впалой щеки своей ладонью, провести подушечками пальцев по выступающей скуле и успокоить, как было когда-то.

Нет. Всё разрушено. Давно разрушено.

Она поднимается, глядя на болезнено вздёрнутые лопатки и не сдерживается.

Она чувствует, как Фредди вздрагивает, когда она накрывает его ладонь, лежащую на столе, своей. Он резко вскидывает взгляд, и Флоренс готова к чему угодно — слишком много странного, жутковатого огня в серой зелени. Но Фредди лишь наклоняет голову, прячась за упавшей на глаза чёрной чёлкой.

Флоренс едва ощутимо гладит выступающие вены и касается длинных, изящных пальцев, улавливая чужую дрожь.

Фредди перехватывает её руку, переплетает их пальцы, сжимает на миг почти до боли. Резко, одним движением, поднимается на ноги и оказывается слишком близко, обдавая ощутимым запахом алкоголя.

Флоренс невольно вздрагивает от мутного тёмного взгляда, устремлённого на неё. Она слишком долго знала этого человека и слишком много раз видела то, что вытворял он, ведомый ломкими эмоциями. Пытается отшатнуться, но Фредди не даёт, обхватывая одной рукой за талию и притягивая к себе.