— К султану на приём попасть практически невозможно, — развёл руками Санжар Али-паша, бейлербей Провинции Силистры. — Нет, невозможно.

— Уважаемый Санжар Али-паша, — Фридрих Бергхольц, которого жизнь начала мотать по краям света, держался уверенно. — Вопрос вознаграждения даже не обсуждается…

Он знал, что у османов коррупция — хит столетия.

— Дело даже не в вознаграждении… — Санжар Али-паша развёл руками. — Пусть султан Махмуд I, да продлит Аллах его годы, добросердечен, но опыт взаимодействия с европейцами вашего рода несколько стесняет мои возможности даже по запросу высочайшей аудиенции…

Речь шла о Карле XII, который путём интриг сумел совершить переворот в Константинополе, вынудить османов вступить в войну против Петра I, которая, может и была очень успешной, но тем не менее, султан Махмуд I отчётливо видел, что она целиком и полностью состоялась в результате интриг шведов и французов, а особенно работавшего на месте эмиссара Карла XII Станислава Понятовского, который и поднял восстание янычар. Это оставляло определённый неприятный осадочек по отношению к представителям северной Европы.

— Тогда, возможно, вы сможете помочь моему сюзерену… — поднял взгляд Фридрих. — Повинуясь боли на сердце, Его Светлость хочет выкупить пять тысяч христиан, находящихся под вашей властью.

— Это… — в глазах Санжар Али-паши на долю секунды проявился алчный блеск, он взял паузу на раздумья, начав разглядывать лежащий в блюдце виноград, будто бы выбирая самую достойную виноградину. — Это очень большой объём… Будет ОЧЕНЬ сложно организовать такое…

— Благодарность наша будет по достоинству оценена вами, — пообещал щедрую взятку Фридрих.

Инструкции от сопляка Петера, который совершенно не нравился ему, позволяли отвалить этому жадному турку сумму в диапазоне до пятидесяти тысяч рейхсталеров. Разумеется, Фридрих не собирался делиться с магометанином такими деньгами.

— Не сомневаюсь… — снова погрузился в раздумья бейлербей Силистры.

Он начал есть виноград, выигрывая время на раздумье, делая вид, будто человек не способен обдумывать как бы слупить побольше во время этого увлекательного занятия.

Турок очень жаден, но он не может не понимать, что организовать нечто подобное не только в его силах. В конечном счёте есть и другие бейлербейства. А ещё европеец может добраться до султана, который действительно мягкосердечен и может пойти на встречу такому неожиданному акту гуманизма.

— Я думаю… — Санжар Али-паша выстроил на столе квадрат из двадцати пяти виноградинок. — Вот так будет достойно…

Фридрих поднял вопросительный взгляд, получил одобрение и убрал обратно в блюдо десять виноградинок.

— Как вы понимаете, в нашу безмерную благодарность вам нельзя включить стоимость самих освобождаемых, — обосновал он снижение «благодарности».

— Хм… — удивлённо посмотрел на изменившийся «виноградный расклад» бейлербей.

— Но мы будем более благодарны, если вы окажете нам содействие ещё кое в чём, — Фридрих добавил к неровному строю чёрных виноградинок ещё три. — Было бы неплохо, чтобы среди освобождённых имелось минимум двадцать людей, умеющих писать и говорить на латыни.

Бейлербей взял паузу, позвав малолетнего раба европеоидной внешности, который обновил ему содержимое кубка. Хозяин дома всегда имеет преимущество на переговорах, поэтому их лучше проводить на нейтральной территории. Но если приехал просить — придётся говорить на неравных условиях. Фридрих полноценно осознал этот момент ещё во время пребывания в России, где Пётр I активно пользовался всеми этими преимуществами, даруемыми родными стенами.

— Я думаю, такая необычная просьба будет удовлетворена при условии… — бейлербей с улыбкой добавил ещё две виноградинки.

Эта игра начала утомлять Фридриха.

— Да, это приемлемо, — кивнул он бейлербею, на лице которого мелькнула досада.

Видимо, эта иносказательная игра очень ему понравилась. Или, возможно, он подумал, что продешевил.

— К концу второго месяца от этого дня, примерно 13 дня джумада-аль-ахира (2), освобождаемые будут готовы, — изрёк бейлербей. — В том числе ваша особая просьба.

«Знать бы ещё, что значит эта „джуманджи“ непонятная», — подумал Фридрих.

Малолетний Петер никак не узнает, что он потратил не все пятьдесят тысяч рейхсталеров на взятку.

«Вряд ли он поедет в Силистру, чтобы спрашивать об этом Санжар Али-пашу, а если каким-то чудом всё же сделает всё это, то тот просто пошлёт его с такими вопросами к их магометанскому дьяволу», — мысленно усмехнулся Фридрих.

С такими деньгами на балансе ему можно не беспокоиться о благополучии дальнейшей жизни. Хотя в глубине души он прекрасно понимал, что рано или поздно проиграет в карты всю сумму, это неизбежно. Или умножит её многократно, что бывало с ним несколько раз в жизни.

Впрочем, всегда можно ещё разок нагреть на энную сумму маленького и наивного Карла Петера при очередном его поручении.

— Пока партия раб… освобождённых будет готовиться к освобождению, вы можете гостить у меня, — предложил Фридриху Санжар Али-паша.

— Я очень признателен, — ответил ему полупоклоном Фридрих.

//Герцогство Гольштейн-Готторп, город Киль, 5 января 1733 года//

— Это такой стресс, такой стресс… — жаловался Таргус, истощённый интенсивной работой и сейчас подвергающийся массажу от Греты.

Пришлось обучить её технике расслабляющего массажа, для чего было подвергнуто пыткам целых четыре придворных слуг.

«Кое-что полезное у китайцев взять всё-таки можно…» — подумал Таргус, спинные мышцы которого сейчас подвергались деликатному постукиванию.

Он понимал, что ребёнок не должен подвергать себя таким утомительным нагрузкам, но сделать ничего с этим помог. Без него ничего бы не получилось.

У деревеньки Нёр за сентябрь-октябрь-ноябрь месяцы и двести семьдесят пять с половиной тысяч рейхсталеров был возведён тренировочный лагерь, аналогов которого нет во всём мире. Тёплые казармы на двадцать тысяч человек, двадцать капитальных столовых, огромные склады площадью 35 000 квадратных метров, которые наполняются сейчас формой, экипировкой и провиантом длительного хранения, тренировочный полигон для отработки тактики и повышения физических возможностей солдат, а также прочие инфраструктурные объекты, необходимые для функционирования этого монстра нового времени.

Всё это родилось в голове Таргуса, перешло в бумагу, а потом воплотилось на месте, ценой его нервов и усилий.

Зато уже месяц как лагерь населён двадцатью тысячами новобранцев, 3/4 которых пришлось буквально купить у князей и герцогов близлежащих земель.

Оказалось, что людей у соседей много, а вот с деньгами определённая напряжёнка. Особо отличился князь Гессен-Кассельский, а по совместительству король Швеции и личный неприятель Карла Фридриха, Фредрик I Гессенский.

Королю Швеции было совершенно наплевать, что там будет с населением его княжества Гессен-Кассель, поэтому он шутя продал за сто сорок тысяч рейхсталеров восемь тысяч рекрутов.

В торговле рекрутами успешно поучаствовали также герцог Мекленбург-Стрелицкий Адольф Фридрих III, продав пять тысяч рекрутов со своих земель за восемьдесят тысяч рейхсталеров, курфюрст Саксонский и по совместительству король Речи Посполитой Фридрих Август I Сильный также продал пять тысяч рекрутов за восемьдесят тысяч рейхсталеров. Две тысячи рекрутов Таргус смог купить у курфюрста Баварии Карла Альбрехта за тридцать тысяч рейхсталеров.

Деньги огромные, но рекруты того стоили: продавали не абы кого, а здоровых, крепких, молодых людей, которые пусть и не имели нужной подготовки, но так было даже лучше для Таргуса. Переучивать сложнее, чем учить с нуля, он это усвоил уже очень давно и на собственном опыте.

Таргус от начала и до конца перевёл на хохдойч устав республиканского легиона, которых превосходил по содержательности вообще всё, что успели написать местные военные теоретики. Это была его главная ценность, новшество, которое может перевернуть военную мысль этого мира, поэтому он не стал выдавать его полностью, а разделил на условные разделы, которые выдавались инструкторам, которые сейчас их активно постигали, параллельно занимаясь упорной муштрой прибывшего пополнения.