Этот июнь выдался жарким, но похороны выпали на единственный пасмурный день за весь месяц.

На кладбище собралось немного народу – человек двадцать, или около того. В основном это были друзья погибшего и несколько дальних родственников. Именно последние устраивали похороны – фактически, взамен на доставшуюся им комнату в крошечной коммуналке, которую Кирилл унаследовал от родителей. Они тоже разбились на трассе – год назад.

В тот день судьба-злодейка не захватила с собой молодого человека – он отмечал удачное поступление в университет. Не самый престижный столице, но и не «шарага», как говорили в его школе. Казалось бы – всё ещё впереди, и жизнь вот-вот наладится. Однако…

У провидения были свои взгляды на то, что случится дальше.

После и без того сильного удара по молодому парню произошла ещё одна авария. И теперь Кириллу не удалось избежать смерти. Ну… почти не удалось.

– Он был хорошим другом, – утирая платочком глаза, говорила красивая фигуристая брюнетка, – Всегда готов помочь, всегда выслушает, утешит… Киря знал столько песен!

Не выдержав, она разрыдалась, и её спутник – высокий молодой человек в элегантном костюме от Бриони – взяв девушку за локоть, отвёл её за других людей. Он был единственным человеком, один элемент гардероба которого перебивал цену вещей всех присутствующих.

В этот момент на кладбище воцарилась тишина, и в ней все услышали раскат грома. Вздрогнув, люди посмотрели на небо. Тёмно-серые, почти чёрные, тучи нависли над кладбищем. В их глубине мелькали отсветы молний, и народ, понимая, что сейчас польёт как из ведра, засобирался уходить.

Упитанный священник с неопрятной бородой, стоявший у изголовья могилы, угрюмо обвёл взглядом собравшихся. Его настроение было вполне понятным – мало того, что погода не задалась, так ещё и эта служба была единственным сегодняшним делом, за которое ему не заплатят. Приход требовал, чтобы даже на похоронах таких нищебродов присутствовал представитель церкви, и отвертеться от исполнения своих обязанностей отцу Иннокентию не удалось.

– Кто-нибудь ещё хочет высказаться? – устало уточнил он.

Сразу после этих слов снова загрохотал гром. Буквально через пару секунд низкие небеса пронзила ослепительная вспышка света.

А затем в гроб, уже опущенный в могильную яму, ударила молния.

Собравшиеся отшатнулись. Кто-то закричал от страха и неожиданности, кто-то рухнул на влажную землю. Священник, нелепо взмахнув руками, запутался в своей рясе и тоже упал. Поднявшись, он по привычке осенил себя крёстным знамением (хотя в Бога, если честно, уже давным-давно не верил) и, почувствовав запах обожжённой древесины, осторожно заглянул в яму.

Крышка гроба оказалась расколота. А покойник, ещё недавно мирно лежавший в нём, пытался выбраться наружу…

* * *

– Что последнее вы помните?

Женщина-врач внимательно изучала мои зрачки, попеременно светя в них небольшим фонариком.

– Ничего.

– Вообще?

– Вообще.

Она нахмурилась, и отложила фонарик. Затем надела на мою руку манжет, взяла тонометр и проверила давление. Затем – измерила температуру. После – заставила раздеться до пояса и осмотрела каждый сантиметр верхней части тела на предмет омертвевших тканей. Затем тоже произошло и с ногами.

Всё это повторялось уже в третий раз, с новым врачом. Сначала такой фигнёй меня заставили страдать прямо там, на кладбище, когда провожающие в последний путь товарищи, наконец, убедились, что я не зомби, и помогли выбраться из могилы. Через довольно короткое для столицы время туда же приехала реанимация, полиция, и меня увезли в ближайшую больницу.

– Ничего не понимаю, – честно призналась женщина, – По всем внешним признака вы совершенно здоровы.

– Но? – уточнил я.

– Не стройте из себя идиота, Кирилл, – врач нахмурилась, – Вы лежали в могиле. Ни на какие мысли не наталкивает?

– Видимо, я был мёртв?

– Очень проницательно. Мы кое-как разговорили священника, который… Вёл вашу… церемонию, – она сбилась, по-видимому, не зная – насколько этично рассказывать покойнику о том, как его хоронили.

– Продолжайте.

– Он сказал, что вы насмерть разбились вместе со своим другом. Пять дней назад, – врач выразительно посмотрела на меня, – И у вас были повреждения, совсем не совместимые с жизнью.

Я тоже с интересом разглядывал собственное тело.

Ни одного шрама. Никаких следов переломов, никаких ссадин и кровоподтёков. Вообще ничего – словно я никогда не получал никаких травм, не говоря уже об аварии со смертельным исходом.

– Извините, – я пожал плечами, – Наверное, я ничем не смогу вам помочь.

– Да я уж поняла, – женщина рассеянно изучала на планшете мою историю болезней, – Но то, что произошло – невероятный феномен, вы это понимаете, Кирилл?

– Не особо, если честно. Я уже говорил – ничего…

– Не помните, да. Но это не значит, что не помнит ваше тело.

– В каком смысле?

– Мы оставим вас тут на какое-то время. Возьмём разные анализы, проведём более глубокое обследование. МРТ, КТ, и прочее. Вероятно, где-то в вас есть ответ – почему вы воскресли спустя пять дней после своей смерти?

– А моего мнения вы спросить не хотите?

– А ваше мнение, дорогой Кирилл Андреевич, теперь уже не учитывается, – раздалось от двери.

Там стоял широкоплечий мужчина. Лет тридцати пяти, примерно, коротко стриженный, с тёмными карими глазами, узким подбородком и в форме полиции.

– Меня в чём-то обвиняют?

Он весело хохотнул, и вошёл в палату. Сказав что-то врачу, открыл ей дверь и, выпустив в коридор, уселся рядом с моей койкой.

– Чувство юмора – это хорошо. Нет, Кирилл, тебя, конечно же, ни в чём не обвиняют. Меня зовут Смирнов Дмитрий, и я здесь для того, чтобы… Эмм… Попытаться урегулировать некие правовые вопросы.

– Это какие, например?

– Ты почти целую неделю был мёртв, – без обиняков заявил мужчина, – И твоя смерть была документально зафиксирована во всех соответствующих инстанциях. Паспорт, медицинский и страховой полисы аннулированы, как и права, ИНН, и всё прочее. Комната в доме на улице Текстильщиков, которая досталась тебе после смерти родителей, теперь по закону принадлежит твоим родственникам. Я, кстати, говорил с ними пару часов назад. Если честно, не скажу, что они рады твоему… «возвращению».

– И что мне теперь делать?

– Трудно сказать. Для начала – дождаться пройти обследование и получить результаты анализов. Когда будет подтверждено, что ты действительно… жив, тогда…

– Вы что серьёзно, – удивление даже изображать не пришлось, – Мне придётся доказывать, что я – не мертвец?!

– Слушай, ну подобных прецедентов случалось немного. Я вообще, если честно, не припомню ничего подобного. По «жёлтым» сайтам такие новости, конечно, ходят регулярно, но чтоб всё случилось по-настоящему, да ещё и при таком количестве свидетелей… Да, и кстати – советую не торопиться выходить отсюда – снаружи тебя наверняка уже ждут журналисты. Ты для них – горячий инфоповод, Кирилл.

– Сейчас мне кажется, что это наименьшая из проблем, – проворчал я, – И что будет после того, как врачи признают меня… «живым»?

– Полагаю, восстановят документы. Точнее, выдадут новые – старые уже были уничтожены. Потом, наверное, придётся вернуть право на комнату.

– Всё это какой-то бред.

– Понимаю, – кивнул Смирнов, – Но повторюсь – с таким ещё никто не сталкивался. Если не возражаешь, я задам тебе несколько вопросов для протокола?

– Валяйте.

– Ты – Кирилл Андреевич Снегирёв?

– Не знаю.

– Ты помнишь своих родителей?

– Нет.

– Помнишь аварию, в которой погиб?

– Нет.

– Что ты слышал об Истоке?

– Ничего.

– Посмотри, пожалуйста, сюда.

Я повернул голову, оторвавшись от созерцания мрачного вида за окном. Полицейский держал в руках странное устройство. Какой-то прямоугольный девайс, который он потянул в разные стороны. Разложившись, тот открыл прозрачный экран, по которому бегали разнообразные символы и фигуры.