— Эмма, дорогая, я дома, — громко известил он о своем прибытии, и наверху послышался счастливый визг дочери и топоток ее маленьких ножек.

— Папа приехал! — радости малышки не было предела.

— Мы соскучились! — вслед за девочкой по лестнице спускалась улыбающаяся жена.

— Я тоже безумно по вам скучал! — Гарри подхватил дочь на руки и обнял Эмму.

— Будешь обедать? — спросила жена, наблюдая, как он возится с маленькой Дианой на диване.

— Обязательно! — отозвался он. — На всех этих переговорах поесть нормально невозможно, и для чего, спрашивается, всегда идут в ресторан?

— Да уж, — хихикнула женщина, — Салли! Что с обедом?

— Через десять минут все будет готово, — появившись, бодро отрапортовала домовушка, которую они купили три с половиной года назад, когда Эмма была беременна.

Гарри с нежностью смотрел на уснувшую жену. Он никогда не уставал любоваться ей. Особенно в такие моменты, лежа рядом в постели. Ее волосы разметались по подушке, а чуть припухшие губы были приоткрыты. И мужчине казалось, что он еще слышит свое имя, которое страстно срывалось с них еще полчаса назад. Она была так мила и беззащитна сейчас, почти как в тот самый день, когда он «украл» ее из Австралии. И каждый день Гарри возносил хвалу всем силам, что тогда не пошел на поводу у Гермионы и решил вернуть Эмме память. Теперь у него есть семья, та самая семья, о которой он мечтал с раннего детства. И его абсолютно все устраивало. Он даже представить сейчас не мог на месте своей жены другую женщину. Воображение пасовало. Для него она была единственной красивой, любимой и желанной женщиной на свете. Когда он уже уплывал на волнах сна, тихонько тренькнул оповещатель — кто-то нарушил защитный периметр. Он был уже на лестнице, неодетый, но с палочкой в руке, когда раздался стук в дверь.

«Странно! Сомнительно, конечно, что это враги, но может быть всякое. Или случилось что-то? Но у кого? Почти никто не знает, где мы живем. Возможно, если только Эмма давала адрес кому-то из своих подруг. Или у Андромеды проблемы? Хм, и не стучат больше, интересно».

В этот момент стук раздался повторно, и был он каким-то робким и неуверенным, словно тот, кто стоял за дверью сомневался. А потом он услышал удаляющиеся шаги и открыл дверь.

— Гермиона?! — школьную подругу он узнал и со спины, не в последнюю очередь по непослушной гриве волос. — Что случилось?!

Молодая женщина развернулась, и Гарри увидел, что у нее на руках ребенок. Луна светила достаточно ярко, а она не успела отойти далеко. В призрачном свете было видно ее опухшие глаза и дрожащие губы. Гермиона сделала пару шагов навстречу и разрыдалась. Ребенок на ее руках завозился и запищал. Мужчина подскочил к ней и, приобняв за плечи, провел в дом. Там он усадил ее на кресло и шепотом рявкнул:

— Салли! — домовушка появилась, — разбуди Эмму, пусть захватит Успокоительного, скажи, что Гермиона тут.

— Сейчас хозяин, — пискнула она и пропала.

За окном уже занимался рассвет, когда Гермиона закончила свой рассказ. Гарри и Эмма слушали молча, не перебивая и не уточняя. Все было довольно банально. Вместе с медовым месяцем кончилась и спокойная жизнь Гермионы. В Министерство на работу ее не приняли, причем сама она была уверена сейчас, что этому поспособствовал Артур Уизли. Он и Молли, судя по всему, сделали определенные выводы и решили любой ценой оставить вторую невестку в Норе. Она попробовала еще несколько раз устроиться на работу, но ничего не вышло. Либо требовались знания, которых не давали в Хогвартсе, либо ее саму не устраивали условия. Да еще ко всему прочему ее считали виноватой в том, что Гарри и Джинни не поженились. А еще через год на нее начали давить и требовать рождения ребенка. К этому времени Гермиона уже окончательно убедилась, что даже в постели до нее мужу дела нет, Рон заботился только о своем удовольствии. Поэтому всеми силами старалась избежать беременности. Но в какой-то день она забыла принять противозачаточное зелье и оказалась в тягости. И даже в таком положении первые семь месяцев ее не оставляли в покое: доводя придирками и упреками почти до истерик. А после рождения дочки стало еще хуже. По какому-то странному капризу магии или генетики у девочки оказались зеленые глаза. На нее обрушились обвинения в измене. Грешили разумеется на Гарри, и никого не волновало, что его уже четыре года в Англии не было. А на кровный ритуал родства у нее просто не было денег. С деньгами получилось совсем плохо. Ту сумму, что Гермиона получила вместе с Орденом Мерлина Второй степени, она положила в сейф Уизли, не желая возиться с бумагами и открывать свой. И, разумеется, когда она захотела продолжить учебу, убедившись, что Хогвартская ЖАБА и даром никому не нужна, денег уже не было. Жалобы на это и на отношение к ней в семье Уизли, в ДМП даже не приняли. Сказали, что не занимаются семейными ссорами. И тогда она, немного выждав, что бы дочь подросла, попросту сбежала. Для надежности из Англии тоже. Добиралась по магловски, никому и в голову не пришло искать ее на корабле. А идти ей с ребенком было некуда, кроме как к матери, чей адрес по счастью у Гермионы был.

И вот теперь она сидела и не могла поднять глаза, чтобы посмотреть на мать или Гарри. Ей было стыдно. Стыдно за то, что оказалась такой дурой. За то, что выбрала Уизли, вместо родной матери и парня который ее любил. Она была готова даже к тому, что ее выгонят, лишь бы оставили маленькую Розу. Сейчас Гермиона переживала только за дочь, на себя ей было наплевать. Что-то сломалось в ней еще год назад и только ребенок удержал ее от того, что бы свести счеты с жизнью.

— Гарри? — раздался голос матери.

— Конечно, я же не Уизли, — ответил он.

А через месяц Рон Уизли, не пожелавший дать жене развод и рассчитывавший ее найти и вернуть, упал на тренировке с метлы и сломал себе шею. Колдомедики ничего не смогли сделать. А через пару дней после похорон сгорела Нора, вместе со всеми Уизли, что там находились и очередным любовником Джинни. Прибывшие на место сотрудники ДМП обнаружили ровный выжженный круг, но эманаций Темной магии не обнаружили и убрались ни с чем. Официальная версия предполагала неудачный эксперимент. Еще через некоторое время, при проверке магазинчика «УУУ», в подвале были обнаружены ингредиенты и зелья из Запрещенного списка, и Джордж переселился в Азкабан. К Флёр и Биллу претензий не было, они еще через неделю после свадьбы Гермионы перебрались во Францию. А вот Чарли, который частенько бывал в Норе, тоже не повезло, он попал под пламя Венгерской Хвостороги и спасти его не смогли.

Конечно после этого Гарри Поттеру пришлось отложить спокойную жизнь еще на пару лет, но они с Эммой не считали, что это слишком высокая цена. Гермиону выводили из депрессии три месяца, в той же клинике, где лечили Эмму, но это уже было в прошлом.

====== Эпилог ======

Эпилог

— Папа!!! — девчушка лет семи повисла на шее у мужчины, — мы так соскучились!

— Я тоже, солнышко, — ласково сказал Гарри, подхватывая дочь на руки.

— Все? — спросила Эмма, выходя из комнаты, и с доброй усмешкой смотря на Диану, которая тискала отца после долгой разлуки.

— Да, моя милая, — улыбнулся он, — пусть и с небольшим запозданием, но теперь мы можем просто спокойно жить и заниматься любимым делом только ради удовольствия.

— Папочка! — из-за двери выскочил трехлетний Чарльз и тоже бросился к отцу.

Они сидели у камина и тихо разговаривали. Дети заснули у него на руках, не желая уходить, а у Эммы на коленях спала Роза. Гермиона частенько оставалась ночевать на работе, она так и не избавилась от чувства вины перед ними и старалась реже бывать дома. И они перестали настаивать, в конце концов это ее жизнь. Хотя Эмма и сожалела временами, что «не вправила ей мозги» еще до свадьбы из-за страха потерять Гарри. Сейчас, смотря на мужа, она знала, что все это глупости и боялась она совершенно напрасно. Женщине было жалко старшую дочь, но она старалась не показывать этого. Она только надеялась, что Гермиона еще сможет найти верную дорогу в своей жизни. И будет счастлива так же, как она сама. Хотя такого не могло быть в принципе. Ведь ее Гарри, он единственный такой в целом мире. Эмма с нежностью посмотрела на мужа и детей. Было бы неправильно ругать Гермиону, ведь именно благодаря ей она познакомилась с Гарри.