Аплодисменты речи Главе попечительского совета стихли и в Большом Зале нарастала тревожная тишина: все ждали объявление первой пары.
— Невилл Лонгботтом и Ханна Аббот, — возвестил равнодушный голос Директора Снейпа на весь Зал, наполнившийся вздохами облегчение: если так пойдет и дальше, то они могут рассчитывать на своих знакомых и друзей.
Старосты Гриффиндора и Хаффлпаффа подошли за пергаментом не только из любопытство увидеть цвет, который, к слову оказался зеленым, что вызвало лёгкое смущение на лице Невилла и румянец на щеках Ханны, но и затем, чтобы увидеть первое задание, что было написано на обратной стороне.
— Блейз Забини и Энтони Голдстейн, — следующая команда забрала пергамент, который для них оказался белым. Молодые люди пожали друг другу руки и удалились в конец Большого Зала, где должны были ждать окончания распределения.
Затем Северус Снейп назвал еще несколько пар с младших курсов: одна из пар оказалась представителями Слизерина и Гриффиндора (что вызвало угрожающие взгляды между старшими представителями противоборствующих факультетов в защиту своих младших), предсказуемые пары образовались представителями Рэйвенкло и Слизерина и еще одна пара с Хаффлпаффа и Гриффиндора.
— Рональд Уизли и Грегори Гойл, — Рон про себя вздохнул с облегчением, как и Грег. Их пергамент оказался фиолетовым, но это не смутило их. Они прекрасно понимали, что делить им нечего, но после Войны и случая в Выручай Комнате относились они к друг другу мягче, без привычных жестоких издевательств, но с настороженностью, будучи готовым каждый к нападкам со стороны другого.
— Майлз Блетчли и Джиневра Уизли, — голос Директора показался Джинни громче, чем при объявление других пар, она вздрогнула, но ничем не выдала своего недовольства и сожаления. — Хм, вы не с одного курса, — когда подошли ели слышно хмыкнул Снейп, но больше ничего не сказал, наперед зная, что это какие-то проделки со стороны Слизерина, в которые он вмешиваться не пожелал, так как Блетчли не выглядел довольным, наоборот, можно сказать, ошарашенным: что же, он не был в этом замешен. Определенно.
К облегчению Уизли пергамент оказался синим — это уже было утешительным знаком для их команды. Не ненависть, и то хорошо.
— Только попробуй что-нибудь выкинуть, Блетчли. Я тебе все тут же поотрываю! — угрожающе прошипел Рон, когда его сестра и слизеринец подошли к ожидающим.
— Зная Уизлетту, нам потом придется откачивать Майлзи, — хохотнул Забини, и Рон хотел ему что-то ответить, но на все пространство голос Снейпа назвал следующую пару, вызвав гул негодования: Гарри Поттер и Панси Паркинсон.
— Фу ты! — воскликнул Рональд.
— Какой у вас цвет? — спросил Блейз у подруги, когда новоявленные напарники примкнули к остальным.
— Фиолетовый, — спокойнее, чем ожидали от нее другие факультеты, ответила слизеринка. Забини кивнул, ожидая подобного. У Поттера был другой объект для ненависти.
Не успели ученики Зала перевести дух, как огласили следующую пару: Драко Малфой и Гермиона Грейнджер. Вот сенсация! Видимо, магия знала, что Главные Старосты в последнее время нашли общий язык, да к тому же, по мнению большинства учащихся, состояли в тайных романтических отношениях. И шли они теперь в учебе вровень, никто из них не уступал другому.
Гарри возможно и обвинил бы Малфоя в жульничестве, да сам находился в паре с Паркинсон. Подругу Малфой так бы подставлять не стал.
Главные Старосты не спеша подошли к группе, что ожидала их с большим любопытством желая узнать, какого цвета их пергамент (как хорошо, что эту информацию можно было рассказывать).
— Оранжевый, — в один голос ответили слизеринец и гриффиндорка, когда их друзья задали вопрос.
— Миленько, — скорчила рожицу Панси, но больше никто ничего не сказал: гриффиндорцы поверили, а слизеринцы догадались, что цвет пары — зеленый.
Еще одну пару старост образовали Дафна и Падма, чей цвет пергамента оказался белым.
Еще десять минут и все ученики были разбиты на дуэты команд.
— На самом деле, мы можем расходиться, наши Главные Старосты без труда получат приз, нам с нашими куриными мозгами нечего и тягаться с великими умами столетия, — отпустил комментарий Блейз, когда все пары устремились на выход из Большого Зала на локации первых заданий, что у одних пар были разными, а у некоторых совпадали во избежании толкотни и очереди.
— Давай, Блейз, испорти все, что делала Нарцисса, — невольно сказала Дафна, пока они с Падмой не убежали в противоположную сторону, где находилось их первое задание.
Соревнование прошло шумно и весело. Многие выбыли на первых двух заданиях, где нужно было ответить на вопросы из истории Хогвартса и по истории Магического мира. Другие провалились в заданиях по Трансфигурации. Третьи не смогли сварить зелье за час (где-то слышались взрывы котлов, а где-то разлился потом). Самые сильные и крепкие орешки, как их прозвал Забини, что находился в их числе, дошли до четвертого задания, которое и являлось последним и самым сложным — описать напарника четырьмя словами, что тот записал на пергаменте. Эти слова описывали черты, что по мнению записавшего и отгадывающего их проявил сегодня второй. Если оба верно отгадывали загаданное друг другом, то они становились победителями.
А пока, финалисты думали (на это им давалось полчаса), осветим немного мероприятие с его, так сказать, темной и не всем известной стороны.
Так Рональд осуществил свой план. И они с Грегори Гойлом незаметно покинули замок, направляясь прямиков в теплицы, которые в выходной день пустовали и находились вне контроля задействованной в мероприятии профессора Спраут. А вторая бутылка, нашедшаяся у позаботившегося о приятном времяпрепровождении Гойла совсем привела гриффиндорца и слизеринца в дружелюбное расположение, да так, что они оба заснули, опершись друг на друга, а две пустые бутылки крепкого алкоголя слабо держались в их расслабленных руках. Если профессор Спраут найдет их раньше, чем однокурсники, им точно не миновать сурового наказания от Директора. А Гойлу еще и попадет от родителей за то, что пропусти бал леди Малфой.
Самое интересное происходило в Хогвартсе, где Блейз предложил Майлзу спрятаться за гобеленом на месте выполнения задания по истории, чтобы без проблем они с Уизлеттой смогли пройти вслед за ним. И все бы было хорошо, не появись в это время Паркинсон. Поттер куда-то затерялся, однако сейчас его отсутствие было только на руку слизеринцам.
— Тебе не кажется, что за гобеленом кто-то есть? — Панси слишком близко подошла к прикрытой тяжёлой тканью ниши, постукивая каблуком туфли.
— Нет. У тебя нервы, Панс, — равнодушно ответил Забини, пока Голдстейн напрягал память, силясь вспомнить какую-то дату, что от него требовал портрет — очередная реформа Министерства около двух веков назад.
— Сейчас и проверим, — и слизеринка с шумом откинула гобелен. — Ага, попались, сладкая парочка! — воскликнула девушка, обнаруживая чуть ли не в тесных объятиях Майлза и Джиневру, что не могли стоять свободнее из-за узости ниши, что идеально подходила для парочек, любивших ночью погулять по Замку, но не для напарников.
— Оу, Блетчли. Мы не сможем защитить тебя от гнева Великого Поттера, — хохотнул Блейз, а его глаза весело заблестели: план итальянца шел как по маслу.
— Что, Уизли, решила последовать советам Браун? Да, слизеринцы все же лучше в сексе, чем неудачники гриффиндорцы, только и делают что пыхтят по чем зря, — рассмеялась неприятным смехом Паркинсон. — Только не попадись Поттеру, милочка, — и как ни в чем не бывало, слизеринка опустила гобелен перед ухмыляющимся Майлзом и красной от гнева Джиневрой, которая тут же пулей вылетела из ниши, убегая в сторону Башни Гриффиндора, судя по ее повороту в левый коридор.
— А где Поттер? — переглянувшись с подругой хитрыми взглядами, которых никто не видел, невозмутимо спросил Блейз.
— Не знаю, но он мне пока не нужен, — пожала та плечами.
Забини приблизился к подруге, наклонился к уху и так, чтобы никто не услышал, прошептал: «Тут что-то не чисто. Следи за Поттером в оба и иди искать его прямо сейчас».
