И если кто-то захочет понять испытываемые в этот момент чувства гриффиндорки, их можно описать двумя словами и одним предлогом: Нож В Спину.
— Как вовремя вспомнили про Малфоя, — с нескрываемым раздражением, медленно, в походящей на упомянутого слизеринца манере, произнесла Гермиона. — Он уже скоро будет здесь. И я не собираюсь портить сосуществование с ним в одной Башне только, потому что забыла ему сообщить о маленьком сборе друзей. У нас с Малфоем согласованы правила, и я не намерена нарушать их, — отчеканила Староста и, бросив на Рональда испепеляющий взгляд, удалилась в спальню под гнетущую тишину, что повисла в гостиной.
— Братец, да ты просто мастер свинтить ерунду, — упрекающе бросила Джинни, вставая с дивана и утягивая за собой Гарри.
— А что Рон такого сказал? — Лаванда непонимающе хлопала глазами с длинными накрашенными ресницами и переводила глуповатый взгляд с одного сидящего в комнате на другого, чем полностью вывела из себя Джиневру, вызвала упрекающий взгляд со стороны скромный Ханны и весьма слышимый вздох, сорвавшийся у Полумны. Невилл с Гарри переглянулись, покачав головами.
— Я согласен с Лавандой. Никто не будет помогать магглорожденным. Это известный факт, и не надо из этого раздувать нечто! — Рон встал и скрестил руки в защитном жесте.
— Рональд! — взвизгнула Джинни и этим напомнила Молли. Рон поморщился этот высокого голоса сестры. — Ты хоть соображаешь, что сейчас говоришь? — прошипела она, беспокоясь, как бы подруга из своей спальни не услышала их.
— Ты слишком носишься с Гермионой. Она вообще ставит Малфоя выше нас, ее одногруппников, ее друзей! — воскликнула Лаванда, вставая перед Роном, будто бы она могла защитить своего парня от его же разгневанной сестры.
— Ты потеряла последние мозги Браун? Хотя стой, не отвечай. Их у тебя никогда и не было, — зло хмыкнула Джиневра, смерив одногруппницу не обещающим ничего хорошего взглядом. — И давай на чистоту. Я не понимаю, как это Рон носится с тобой, ведь слова Паркинсон стопроцентная правда. И нечего оправдываться мне тут, — Джинни жестом оборвала попытку Лаванды что-либо сказать в свою защиту, а Рона защитить свою девушку (но правда в том, что его аргументация в этом вопросе была весьма слабой, так как Дин и Симус осведомляли о личной жизни всех и каждого в Замке, и Браун не стала исключение — все знали о ее богатом опыте). — Рональд, и тебе я не должна удивляться. Двое без мозгов — идеальная парочка! — сестра усмехнулась, посмотрев на пораженного ее словами брата.
— Учитывая, как слизеринцы молчат, а Гермиона носиться с Малфоем, не стала ли наша любимая отличница подстилкой для Пожирателя, а? — нанесла сокрушительный удар по двум фронтам Браун, нагло ухмыляясь от мысли, что поразила ее недалекую голову в столь нужный в словесной баталии момент.
Лаванда ели давила из себя улыбки Джиневре и Гермионе, которым, как она считала, повезло больше других. Хотя ни та, ни другая, снова же по ее мнению, не отличилась ни красотой, ни обаянием, а только умели махать палочками и выкрикивать заклинания.
— Браун, тебе стоит закрыть свой рот, — грубо сказал Гарри, вставая на защиту подруги.
Джинни бросила на Поттера незаметный в этой перепалке взгляд: глаза парня сверкали так, будто он готов был броситься и на Лаванду, и на Рона ни одним Экспеллиармусом, а Авадой. И Уизли уже пожалела, что молча не ушла из гостиной, а развернула кампанию по защите Гермионы.
— Не удивлюсь. От этих магглорожденных подобного ожидать стоит. Нам Реддл это доказал, — хмыкнул Рон.
— Он был полукровкой, — прошипел Гарри. — Что, хочешь и меня обвинить? Может я тоже успел стать чьей подстилкой? — гневно выплюнул он.
— Я… я .яя. Не это имел в виду, — промямлил и сразу стушевался Уизли.
— Ребята, если вы продолжите в том же духе, от Хогвартса и камне не останется. Нам пора расходиться, — вступил в перепалку, грозящую перерасти в крупную ссору, Невилл. — На выход, — резко скомандовал он, понимая, что никто не хочет сдвигаться с места.
Его гриффиндорские одногруппники кинули на своего старосту недовольные взгляды, но послушались мудрого распоряжения и гуськом, стараясь не пересекаться с друг другом взглядами, вышли из гостиной, разбившись на пары и решив добраться до своей гостиной разными путями во избежании дальнейших споров, так как единственный человек, способный их остановить, пошел провожать Луну и Ханну до их факультетских комнат.
Как только гости покинули гостиную Башни Старост, Гермиона распахнула дверь своей спальни с такой силой, что та с грохотом ударилась о каменную кладку больно позвякивая ручкой. Девушка спустилась, ели сдерживая магию, что искрилась на кончиках ее пальцев. Перевела дыхание и одним взмахом руки привела комнату в порядок: поставив стулья на прежнее место к столу, расставив подушки по местам и уничтожив какие-то пергаменты с тактикой игры, что так увлекательно расписывал Рональд, и другой мусор в огне камина.
Она соврала друзьям насчет Малфоя. Он предупредил, когда проходил мимо нее к Большому Залу, что сегодня будет ночевать в Мэноре, а Башня в полном распоряжении гриффиндорцев, и Малфой рассчитывает на ее здравый смысл, который поможет их временному жилищу остаться в целости и сохранности. Но об отъезде ее соседа не знали друзья, так что гадкий, по их мнению и по его репутации, слизеринец должен быть, как и полагается, прилежному, подающему пример другим школьникам Главному Старосте, вот-вот вернуться в Башню.
Из-за любопытства или забывчивости по причине злости, но Гермиона не поставила Заглушающее заклинание, и произошедший далее разговор в гостиной, без нее, привел ее совершенное смятение: она не узнала, что думает Джинни о магглорожденных (рассуждает, как брат? Или нет?); Рональда, теперь уже бывшего лучшего друга, совсем не смутило оскорбительное, возмутительное предположение Лаванды об отношениях Гермионы и Малфоя, что по словам той были весьма и весьма близкими; воспримет ли слова Рональда Гарри всерьез? Как у него вообще язык повернулся сказать такое про нее, Гермиону, что бежала к нему по первому зову и прикрывала его наглую задницу? И еще он оскорбил Гарри, что всегда был на его стороне и прощал за любые нанесенные Рональдом обиды? Казалось, все перевернулось вверх дном: Драко Малфоя чистокровного слизеринца не волнует кровь, что течет в жилах волшебниках; а вся семья Уизли вдруг, по словам, сорвавшимся сегодня с уст младших из них, оказались лицемерами, прикрывающими свою лень лояльностью к полукровкам и магглорожденным! И все эти мысли совсем не умещались в голове знаменитой отличницы Гриффиндора.
Правда, этому мешала совсем другая. Это была маленькая надежда избавиться о вечной памяти о Войне, которая маячила каждое утро и каждый вечер перед ее глазами, когда она вставала или ложилась в постель — шрам, оставленный Лестрейндж. Неужели, у Драко есть способ свести его? Может, Луна права, и в библиотеке Малфой Мэнора есть нужная книга? Как спросить об этом самого Малфоя? И поможет ли он?
И тут мысли резко сворачивали в сторону Рона и его слов. Кулаки сжимались и разжимались от злобы, бессилия и обреченности. Она никогда не сможет стать частью волшебного мира? Ее магия — это дар или проклятия? Почему из всех детей-магглов в ее районе именно она?
Крупные бесшумные слезы покатились по щекам Гермионы, когда осознание всей ситуации свалилось на нее похуже снежной лавины где-то в далеких Альпах в Италии или Швейцарии. Она прошла Войну. Она выиграла Ее. Но не стала больше того, кем являлась, когда первый раз ступила на мостовую Диагон Аллеи — она просто девочка, что может держать волшебную палочку и выпустить несколько простеньких заклинаний первого курса. Она грязнокровка, что случайно попала к великим волшебникам. Ха, какая ирония! Кажется, она начинает понимать Тома Реддла! А может ей пойти по уже знакомой дороге? Только теперь пусть страдают чистокровные. Объявить, что они ничего не стоят, жалкая кучка инцеста, что пытается, тужится сохранить свои последние силы. Уронить их ниже, в самый ад, где им и место, а затем с помощью верных ее волшебников, которые она, Гермиона Грейнджер, броско назовет Рыцари Света, стать главой нового магического мира? Это мысль заставила ее громко истерически засмеяться. Хриплый смех вырвался из ее сухого горло, ударяясь об каменные стены и звонко раздаваясь в каждом дюйме просторной гостиной. Гермиона вздрогнула, как и Малфой, что вошел в гостиную, услышав непривычный смех.
