— Снейп слишком много болтает. И я тоже рад тебя видеть, мама, — Драко ответил на объятия матери.

— Кто же заставил выполнять Драко Малфоя такое сложное задание, что понадобилась фамильная библиотека? — с долей лукавства улыбнулась Нарцисса.

— Старостат, — бросил Малфой. Улыбка матери стала шире.

— Староста девочек? Гермионе Грейнджер упорства и трудолюбия не занимать. Прекрасная волшебница. Согласен, Драко? — задала леди Малфой вопрос, подхватив сына под руку и видя в столовую.

— Что Нарцисса Малфой подразумевает под «прекрасная волшебница»? — Драко не сомневался, его мама не говорила что-то просто так, и уж точно не расточала похвалы, а учитывая магглорожденность упомянутой волшебницы и титул Героини, ее слова точно имели двойное дно.

— Какое объяснение, ты хотел бы от меня услышать? — спросила Нарцисса, садясь за стол. Драко прищурился и посмотрел на мать, что сегодня его удивляла с каждым произнесенным словом.

— И это женщина учила меня манерам! — притворно проворчал Малфой. — Мама, ты ответила вопросом на вопрос. Я могу посчитать это за оскорбление моего нового статуса хозяина дома, — и блондин искренне рассмеялся.

— Если хозяин Мэнора не хочет видеть родную мать, она может и удалиться, — Драко вопросительно взглянул на Нарциссу. — Например, к Андромеде. Хотя в последнее время она столько провидит время с маленьким внуком, пока Нимфодора и ее зять в Министерстве, что думаю, моя сестра с большей радостью, чем несколько лет назад, примет приглашение в Малфой Мэнор, — не обращая внимание на сына, что не ожидал услышать о восстановившихся семейных отношениях между матерью и ее старшей сестрой, который смотрел на Нарциссу с удивлением и озадаченностью: как он мог пропустить такие перемены в кругу общения матери, который, надо сказать, был очень тесным и включал себе несколько чистокровных ведьм и их родственниц почтенного возраста, но еще способных аппарировать или путешествовать по каминной сети. Хотя Драко был рад за мать, что за последние годы натерпелась много, включая одну из старших сестер.

— Мне кажется, я начинаю понимать, что ты подразумеваешь под словосочетанием «прекрасная волшебница», — медленно протянул Драко, когда от тетки, которую он ни видел ни разу в жизни из-за ее скандального, невероятного в кругу Священных, брака с магллорожденным, он протянул логическую нить, как раз к ее мужу.

— И ты будешь совершенно прав в своих догадках, Драко, — улыбнулась Нарцисса. — Знаешь, я все-таки Блэк. А мы любим собирать редкие ценности в свою семейную коллекцию. И это не всегда бывают магические артефакты или ценные фолианты. Но у нас есть кое-что получше — талантливые и сильные волшебники. Думаешь, мы бы все могли обладать настолько большим запасом магической энергии столько поколений, конечно, Белла плохой пример (но все же), если бы кровь постоянно не подпитывалась извне Двадцати Восьми? — реакция Драко, у которого глаза округлились, а рот приоткрылся от шокирующих слов матери, была не передаваема.

— А как же девиз Блэков? — наконец-то обрел дар речи молодой человек.

— Не смеши меня, сынок, — отмахнулась Нарцисса от вопроса словно от какой-то мошки, пролетавший мимо нее, когда она работала в саду. — Надо же было Блэкам как-то приспособиться. И наши праотцы выбрали самый радикальный из существующих методов, в котором их никто не мог обвинить или упрекнуть. Безусловно, скрывать связи и отношения было тяжело, но это того стоило. Так что, причина помешательства Беллы, не следствие кровосмешения, а потакание ее прихотям и желаниям с самого детства. Она получала все, что хотела. У Беллы появилось чувство превосходство над другими вследствие избалованности, а затем и преклонением перед ней, представительницей Блэков, в Хогвартсе. Почувствовав, вкус власти, твоя тетушка не захотела с ней расставаться. И, как ты хорошо знаешь, закончилось это весьма поучительно для тех, кто следует ее примеру, — леди Малфой вздохнула. Ни сказать, что она питала к Лестрейндж теплые сестринские чувства, но потеря еще одного близкого родственника все же повлияла на сентиментальную чисто женскую сторону характера Нарциссы.

— То есть, ты хочешь сказать, что не все мои бабушки и прабабушки, чьи портреты висят на стенах, являются моими родственницами? — Нарцисса кивнула. — А как же гобелены? — сегодня для младшего Малфоя открывался другой магический мир, ни такой, какой ему показывали с самого раннего детства. Этот был еще более запутанным, более изобретательным, более изощренным.

— Не могу сказать за все гобелены чистокровных семей, но у Блэков он зачарован так, что матерью наследника является та, кто находится в официальном магическом браке с представителем рода, — леди Малфой говорила с толикой равнодушия, и это путало Драко, считавшего, что подобные вещи нужно сообщать в более официальной обстановке, но не за ужином, где только его мать спокойно, как будто они обсуждали какую-нибудь маггловскую книгу про волшебников, смешную своим нелепым видением магического мира, а не тайны Блэков, что раскрывались перед ним в сбивающим с ног калейдоскопе новых фактов.

Пока Драко принимал, пытался принять, полученную от матери информацию, Нарцисса позвала эльфа и попросила подать десерт. После заключения Люциуса в Азкабан домовики Малфой Мэнора не только смогли вздохнуть спокойно, не боясь получить тростью за любой лишний шаг, но и обзавелись с легкой руки Нарциссы костюмчиками (эльфы мужского пола) лакеев как в домах аристократии у маглов, только в миниатюре, а эльфийкам по-специальному заказу леди Малфой сшили платьишки горничных. А новая обувь привела домовиков в такой восторг, что они все дружно ударились в слезы. Их смогли только успокоить, пригрозив выгнать из дома. И Мэнор стал единственным особняков древней чистокровной семьи, где эльфам дали одежду взамен наволочкам.

— То есть, если я правильно понимаю, ты предлагаешь мне жениться на одной из наследниц чистокровных семей, а Грейнджер как-то, не получив Непростительное, сделать своей любовницей? — вопрос прозвучал слишком резко и грубо, но Драко не смущал его тон так, как возмутила подобным предложением мать.

— Драко, сынок, ты уже успел получить травму? — рассмеялась Нарцисса, не знавшая о маленьком инциденте между сыном и Поттером и не подразумевавшая в своих словах ничего кроме, неверности вывода, к которому, в конце концов, пришел Драко.

— Избранный припечатал меня к деревянному бортику на поле для квиддича во вторник, — произнес Драко, не совсем понимая, к чему был задан вопрос матери, когда они обсуждали тему брака, в который он пока вступать не собирался. Ему хватило приключений с Реддлом. Конечно, его будущая жена, кем бы она ни была, с Темным Лордом не сравниться. Однако начинать сейчас новую главу в жизни не хотелось. Тем более, что все его мысли были сосредоточены на Грейнджер.

Малфой сомневался, что Гермиона и в тяжелые времена согласилась бы на подобное предложение. Да и потом, сам Драко считал его верхом, пиком, непристойности, неуважение, безнравственности и так далее по списку всех качеств, что не входят в добродетельные. И представить, как он подходит к Грейнджер с более чем одно Непростительное заклятье предложением, было для него подобно анархии, воплощением жестокости и бездушности. Драко мог бы надолго уйти этой дорогой, готовый сейчас же вернуться в Хогвартс и просить прощения за слова матери, хотя гриффиндорка их и не слышала. Но прозвучавшие, они уже несли нечто, что сводило все усилия, все трудолюбие, все то, что делала Грейнджер для своей независимости, для доказательства всему магическому миру, что оно гораздо талантливее, умнее и чистокровных, и полукровок, на нет. И Малфой, зная, какого это пытаться прыгнуть выше своей головы, тем более, сделать это и достичь успех, не мог не питать уважения к Гермионе. Но он не вскочил со стула и не помчался обратно в Хогвартс только потому, что следующий вопрос матери вывел его с тропинки (чуть ли) не самобичевания.

— Что вы опять не поделили с Гарри Поттером? Мне казалось, что все уже в прошлом, — раздражение промелькнуло в тоне, каким был задан вопрос, а брови Нарциссы сдвинулись к переносице.