Блейз, кому поручили написать письмо, в типичной ему шуточной манере известил о следующем:
«Смелая малышка Джинни, не могу сказать, что рад твоему присоединению к нашему благородному делу. Но ты весьма упрощаешь нам задачу, конечно, в своих же собственных интересах, но что же… Мы, слизеринцы, готовы смириться с неожиданной эгоистичностью представителя факультета храброго и доблестного Годрика Гриффиндора. И, чтобы наше сотрудничество было, как можно, менее продолжительным, жду от тебя волшебную карту Поттера и тебя вместе с ней завтра в первом повороте второго коридора нашего любимого Подземелья. Надеюсь, что оно не нагоняет страха и не вызывает мурашек у нашей храброй гриффиндорки!
P.S. В твоих же интересах будет лучшим решением молчать о столь низком падение в глазах твоего родного факультета, как сношение со змеями. Предупреждаю, мы умеем впрыскивать яд и заползать обратно в нору так, что остаемся невидимыми для других.
С наилучшими пожеланиями спокойной ночи и сладких снов
От самого добродушного из змей»
Нравились или нет подобные условия Джинни, и согласна ли она была на них, слизеринцев волновало мало. Они прекрасно понимали, что гриффиндорке уже деваться некуда, и она будет выполнять любые их требования, только бы не получить огласки ситуации, в которую она теперь уже вляпалась. Тем более, что ни Гринграсс, ни Забини не выдадут своих собственных интересов и перевернут все в свою пользу, так и не показав себя. Слизеринец дал ясно это понять, как и письмо обратившиеся в пепел, что зачарованным образом был подхвачен легким ветерком из еще открытого окна и развеян по воздуху.
С мыслями о том, что бы такое придумать, чтобы у Гарри не возникло никаких подозрений, зачем же ей, Джинни, понадобилась карта Мародеров, смелая гриффиндорка провалилась в мучительный сон, который утром одарил ее помятым измученным лицом. Но посеревшее лицо Уизли сразу просветлело, когда, Поттер, занятый первой тренировкой по квиддичу в этот день, что-то рассказывающий Рону, без единого вопроса отдал карту. Дело оставалось за малым: встретиться со скользкими слизеринцами.
***
— Не знаю, — протянул Блейз, когда за завтраком Малфой поделился с ним своим планом. — Это как-то слишком рискованно для слизеринца вроде тебя, Драко.
— Зато как эффективно, — заметил Малфой.
— Ладно, с чего-то же стоит начать. Я скажу нашим. В любом случае, им понравится побесить львят, — Забини хлопнул друга по плечу и, закончив завтрак раньше, итальянец направился на поиски участников команды, сообщить им «изменения» в расписании тренировок.
Погода идеально подходила для тренировок. Ветер совсем отсутствовал, дождливые дни еще не начались, а воздух был еще достаточно теплым в вечернее время.
Гриффиндорская команда полным составом взмыла воздух, не подозревая надвигающейся угрозы, представляемой командой Слизерина, что еще только выходила из Замка в своей бело-зеленой форме во главе с Малфоем и Забини. Вратарь Блетчли перебрасывался смешными и пошловатыми шуточками с Ургхартом — охотником. Крэбб и Гойл обсуждали что-то свое.
— Поттер, сегодня наш день для тренировок, — голос Малфоя, усиленный Сонорусом, раздался по всему стадиону, заставляя некоторых из гриффиндорцев вздрогнуть от неожиданности.
Несколько учениц с младших курсов, что пришли посмотреть на Героев и издать несколько десятков влюбленных вздохов, с интересом посмотрели со своих высоких мест вниз, на поле, где стояли слизеринцы, ожидая, что Гарри Поттер поставит зазнаек и гордецов на место одним своим видом, когда спустится на землю.
— Ошибаешься, Малфой, — Рон, что был ближе всех из красно-золотых, спустился ниже, зависнув в воздухе.
— Все никак не купишь новую метлу, Уизли? Министерство не отблагодарило, как следует, Героев? — вставил Блетчли, что стоял в нескольких шагах позади капитана своей команды.
— Пожирателей не спрашивали, — огрызнулся Рональд.
— Прошу, не переходить на личности, — сказал Блейз, а на его лице промелькнула предостерегающая ухмылка.
— Что вы здесь забыли? Сегодня тренируется Гриффиндор, — сам Поттер снизошел до слизеринцев, не прошло и полувека. Герой спустился на землю, держа метлу в левой руке, а правую подозрительно заведя за спину, что не укрылось от Малфоя.
— Тебя забыть спросили, Поттер, — в своей язвительной манере ответил блондин.
— Не стоит нарываться, Малфой, — угрожающе проговорил Гарри, чуть ли не переходя на парселтанг.
— Думаешь, один Экспеллиармус делает из тебя великого волшебника? А, Поттер? — продолжал выводить из себя Избранного Малфой. — Или снова кинешь в меня Сектумсемпра? — усмехнулся слизеринец.
Остальные участники команды Гриффиндора уже спустились на траву, но не вступали в выяснение отношений, затеянное двумя капитанами. Только перебрасывались взглядами в немом разговоре.
— Так не терпится попасть в Азкабан и встретиться с папочкой? — выпалил Рон и неестественно рассмеялся. На стадионе повисло напряжение сродни электрическому. Обе команды сохраняли молчания, стоя за капитанами.
Забини посмотрел на резко побледневшего Малфоя, сжимающего кулаки и пытающегося держаться, чтобы первым не кинуть заклинанием в гриффиндорцев, изрядно осмелевших после Войны и не пренебрегающих оскорблениями в сторону проигравшей стороны, пусть даже многие из слизеринцев не придерживались взглядов Волан-де-Морта, а просто желали выжить, никто не хотел брать этого в расчет и жалеть за незавидную учесть отпрысков чистокровных семей, своей приверженностью светлой стороны скрывая зависть, что таилась в сердцах многих полукровок и магглорожденных, которые не только не вписывались в мир волшебников из-за его полного или частичного незнания, но и бедности, что была неотъемлемой частью жизней многих из них.
— Предатель собственных друзей подал голос? — сквозь плотно сжатые зубы парировал Малфой. Он вспомнил, как на во время суда над ним, когда Грейнджер давала показания в его защиту и открыла некоторые воспоминания, промелькнули те, что явили предательскую натуру младшего из братьев Уизли, сбежавшего в самый трудный момент, а своим возвращением способствовщий попаданию Золотого Трио в Малфой Мэнор. До сих пор Драко чувствовал горечь и обиду, что исходили в тот день, в Визенгамоте, от транслируемых Грейнджер воспоминаний.
Поттер резко вывел правую руку из-за спины и одним взмахом волшебной палочки отбросил Малфоя больше, чем на два метра. Не ожидавший удара в прямом и переносном смысле со стороны Избранного Драко не только не успел выставить щит, но и даже не думал взяться за палочку. К собственному облегчению блондин не ударился головой о твердое дерево, не услышал хруста позвоночника и не потерял сознание. Обе команды поражено уставились на Героя, который достаточно быстро, чтобы никто не успел заметить, скрыл удивление, что проскользнуло у него на лице, и убрал палочку в кобуру на бедре. На трибунах послышались, долетевшие до команд, громкие возмущения, большинство из которых были направлены в адрес слизеринцев, но несколько из них выразили разочарование в профессиональном, в качестве игрока, поведении Гарри Поттера. Забини наградил Поттера осуждающим взглядом и, не обращая внимания на остальных гриффиндорцев, поспешил к пострадавшему другу, давая знак остальным слизеринцем расходится.
— Ты как? — Блейз присел близко к Малфою, загораживая того от любопытных.
— Жить буду, — прокашлялся Драко. — Что нашло на Поттера? — он не мог поверить, что его план удался, и он всего лишь отделался ушибом.
— Не благодари, — хитро улыбнулся итальянец, помогая другу встать. Малфой непонимающе посмотрел на довольного однокурсника. — Поттер не очень хорош в Окклюменции, и я, слегка изменив голос, пробрался в его сознание и сказал ему атаковать тебя, — объяснил Блейз. — Я не был уверен, что твой план, к чему-то приведёт. К тому же, тебе еще нужно придумать что-то правдоподобное для Грейнджер. А так как ты сейчас у нас несчастненький, она не будет сильно на тебя давить, — шепотом продолжал слизеринец, под руку выводя пострадавшего с поля.
