Сейчас все кажется не таким радужным. Снимок слегка выцвел, но все равно остается ярким напоминанием о счастливых днях. Этот снимок, где они запечатлены в Юлиной квартире, Сережа всегда носит с собой, потому что просто не может расстаться. И сейчас именно его он держит, сидя на набережной. Руки мелко дрожат, но Сережа не чувствует промозглой питерской погоды, не обращает внимания на то, что весна совсем забыла о том, что она весна. Впрочем, для Питера свойственно путать времена года. То осень вдруг решит, что она лето, то зима пройдет так, словно она осень. Сережа привык.
А еще он привык, что в любое время года рядом с ним тот, кто всегда согреет, спасет, отгонит любые страхи и прогонит всех монстров— как вымышленных, так и настоящих.
— Прости. — Олег садится рядом, но даже не дотрагивается до Сережи, словно чувствует, что сейчас не время и не место.
Сережа лишь дергает плечами — сказать ему совершенно нечего. Он не винит Олега, потому что понимает — это глупо, по-детски, да просто нелепо запрещать ему жить своей жизнью. Но от этого «своей» внутри все передергивает, потому что Сережа так отчаянно хочет «нашей». Но он и не задумывался, что все это — университет, общага, сессии — не нужно Олегу. Да и сам Сережа так упал в учебу, что перестал замечать все вокруг. Они с Олегом отдалились. Случилось то, что предсказывала Светка. От этого почему-то отчаянно горько, словно он потеряет Олега навсегда.
— Сереж, не молчи только. — Олег слегка пихает его в плечо, Сережа даже по интонации голоса понимает, что тот чувствует себя виноватым.
Сережа не хочет, чтобы Олег чувствовал себя так. В этом есть что-то неправильное. Олег рядом с ним должен быть счастливым.
— Ты только меня не забывай, — тихо говорит Сережа и убирает фотографию в карман, — обещай, что не забудешь. — Он смотрит Олегу в глаза, чтобы понять, что тот уходит не от него. Что ему просто нужно найти себя. Увидеть, что это для них не конец.
— Сереж. — Олег прижимает его к себе крепко-крепко, Сережа хватается замерзшими пальцами за его толстовку, вдыхает такой родной запах кофе и сигарет, цепляется за привычное тепло. — Я никогда тебя не забуду. Я вернусь к тебе. Всегда вернусь, если ты будешь ждать.
— Я буду, Олеж, конечно, буду, — отвечает Сережа.
И он знает, что это действительно так. Он всегда будет преданно ждать Олега, потому что нуждается в нем.
И, в конце концов, пока это только повестка, а значит, у них впереди еще есть немного времени. Сейчас Сереже кажется, что его катастрофически мало, но это ведь значит, что нельзя упускать ни минуты. Нужно ценить каждый момент рядом с Олегом.
— Пойдем в общагу, а то ты совсем продрог, — предлагает Олег.
— Давай посидим так еще немного, — просит Сережа.
Олег лишь обнимает его крепче. Сережа не видит, но чувствует, что тот слегка кивает головой. Хочется остановить этот момент, растянуть до бесконечности, отпечатать в памяти.
Сережа понимает, что дни без Олега будут тянуться очень долго, но еще верит, что Олег вернется. Обязательно вернется к нему, а после они смогут сделать еще тонны новых снимков.
У них впереди целая жизнь — Сережа снова верит в это, как тогда, когда они загадали желание под падающей звездой.
— Ты же помнишь, что мы хотели всегда быть вместе, — говорит Олег, а Сережа слабо улыбается, потому что их мысли снова совпали. — Я до сих пор этого хочу.
— Я тоже. — Сережа отрывается от груди Олега и смотрит ему в глаза.
Ничего не изменилось, просто Олегу тоже нужно найти себя, понять, чего он хочет от жизни. И может, это время порознь нужно обоим? Но Сережа уверен, что даже после армии не изменится ровным счетом ничего.
Волкова нет без Разумовского, как и наоборот. Никто и никогда не сможет это изменить.
Сережа улыбается. У них еще есть время. У них все еще есть целая жизнь. И вместе они справятся со всем, что им выпадет.
========== Обман ==========
Комментарий к Обман
Тема: альбом с воспоминаниями
У них была впереди целая жизнь — это Сережа знал тогда, сидя на берегу Невы, вдыхал запах Олега и понимал, что скоро им придется расстаться.
У них впереди целая жизнь — это он повторял, глядя, как поезд увозит Олега от него.
У них впереди вся жизнь — это он твердил, когда Олег вырвался в увольнительную, чтобы посмотреть на презентацию его новой социальной сети.
У них впереди вся жизнь — это он сказал на прощание, когда провожал я Олега в Сирию. В последний раз, ведь Олег так обещал.
У них позади вся жизнь — это шепчет Сережа сейчас, собирая с пола раскиданные снимки из старого фотоальбома.
Слезы текут по щекам, но Сережа не обращает на них внимания, лишь хватает одну фотографию за другой, а затем сваливает их аккуратной стопочкой возле себя. Там, под ними, лежит похоронка. Сережа словно воздвигает памятник из самых счастливых моментов. Он хоронит под ними Олега, а вместе с ним — и себя.
Вот они у Пчелкиной. Это был первый Новый год вне стен детского дома, а еще с украденной бутылкой водки, так что на утро родители Юли были не в восторге, когда нашли четверых совершенно неадекватных подростков.
А вот белые ночи. Олег тогда приехал на два дня из части. Всего два дня, но Сережа пытался получить от них все. Беззастенчиво целовал, забирался озябшими пальцами под толстовку, чтобы нагло коснуться кожи. И не оглядывался боязливо по сторонам, хотя заметить могли, но тогда было плевать. Совершенно плевать, потому что тоска по Олегу была невыносимой.
Тоска, с которой все-таки смешивалась надежда. Он ведь знал, что Олег вернется.
— Всегда, Сережа, всегда, — шептал Олег и целовал так, что Сережа ни секунды не сомневался в искренности слов.
— Лжец. — Сережа бьет рукой по стопке фотографий.Они разлетаются разноцветными страничками их прошлой, счастливой жизни по пустому офису, а взгляд снова натыкается на беспощадное, уничтожающее «мертв». — Ты — лжец, Олежа, а еще предатель. Самый настоящий предатель.
Слезы снова текут по лицу, Сережа даже не пытается их стереть. Он знает, что это бесполезно, что боль ничем не заглушить, а пустоту, образовавшуюся внутри, не заполнить.
Все эти фотографии, так бережно хранимые им, все счастливые моменты, сворованный украдкой поцелуй и ночи полные любви, нежности и страсти — все это в прошлом. А самое главное — Сережа даже попрощаться по-человечески не может.
Сухое, суровое, жестокое «тело не найдено». Тогда Сережа сперва обрадовался, потому что, а может, надежда все-таки есть.
Ее разбили практически сразу, ведь «ни одно тело найдено не было». Первую неделю Сережа еще верил, что это ошибка. Раз за разом набирал номер Олега, надеясь услышать гудки. Записывал длинные голосовые сообщения, рассказывал, как любит и скучает. Как отчаянно нуждается в том, чтобы все это оказалось ошибкой, кошмарным сном.
— Ты помнишь, как спасал меня от кошмаров, — срывается с губ Сережи, а в руках у него то самое фото из Сирии. Олег прислал его с одним из писем.
Писем, в котором снова обещал, что все это в последний раз. Потом они заживут нормальной жизнью, Олег возглавит отдел безопасности, они купят собаку и будут гулять с ней в парке. А по ночам сбегать, чтобы посмотреть на развод мостов, словно им снова по семнадцать.
Словно у них вся жизнь впереди.
Сережа сжимает зубы, а потом рвет фотографию на мелкие кусочки. Его Олега нет, он мертв, даже тела не осталось. Нет дурацкой могилы, к которой он мог бы приползти и умереть. Ничего нет.
Кроме этих фотографий. Сережа приходит в себя моментально, начинает складывать разорванные кусочки вместе, ведь это последняя фотография Олега.
Последнее, что осталось от него, от них, от счастья, в которое Сережа почти поверил.
Сережа собирает фотографию, но кусочки все никак не хотят складываться в единую картину. Он сам ее разорвал. Он сам все разрушил, ведь знал, что нельзя отпускать Олега в Сирию. Надо было удержать любыми способами, но Сережа не смог. Он просто обещал ждать, как всегда.
