– О Митче Джексоне.

Она просияла, и на ее лице появилось то глуповато-мечтательное выражение, какое бывает у молодых под кайфом.

– Это был настоящий мужик! – Она прикрыла глаза и вздохнула. – Митч!.. Вот уже шесть лет, как его нет на свете, а память о нем живет. Я видела его только раз, когда была еще ребенком, но не забуду никогда.

– По словам Вуда, Митч был хулиганом. По-моему, если парня награждают медалью Почета, так он просто герой. – Я специально подлил масла в огонь: по слегка одурманенному выражению ее лица я понял, что Митч значил для нее больше, чем Элвис Пресли для миллионов тинейджеров.

– Лучше и не скажешь! Кто бы мог подумать, что его сын будет таким хлюпиком?

Я молча помешал свой кофе. Похоже, я сегодня напал на золотую жилу.

– Хлюпиком?

– Мы вместе учились в школе. За ним бегали все девчонки, потому что его отцом был Митч. А он, слюнтяй такой, бегал от них, как зашуганный кролик.

Один из водителей заорал, требуя свой ланч. Девушка поморщилась и пошла работать.

Потягивая кофе, я обдумывал все, что услышал. По словам Сайласа Вуда, внука Фреда не видели с тех пор, как погиб его отец. Опять же, по словам Вуда, в городе считают, что Джонни Джексон сбежал. Все это мне показалось полной бессмыслицей. Если мальчишка сбежал шесть лет назад, с чего вдруг Фред Джексон попросил Парнелла найти его только сейчас, спустя столько времени?

Я решил поспрашивать здесь еще, прежде чем отправляться на Аллигатор-лейн. Я расплатился, вышел на оживленную улицу и огляделся. Внимание мое привлекла вывеска со стрелкой-указателем: «Морган и Уизерспун. Лучшие лягушачьи окорочка».

Фред Джексон занимался ловлей лягушек. Значит, там я могу разжиться кое-какой информацией. По узкой улочке я проследовал в указанном направлении и увидел двойные ворота с очередной вывеской: «Морган и Уизерспун. Вы на месте. Входите».

Из-за высокого деревянного забора несло такой вонью, что меня едва не вывернуло. Я толкнул одну из створок ворот и вошел в просторный двор, где стояли два грузовика с откинутыми бортами. Каждый был нагружен бочками, из которых доносилось приглушенное кваканье.

Напротив ворот стояло здание из бетона. Через большое окно я разглядел склонившегося над столом человека в белом халате. Преодолев три ступени крыльца, я толкнул дверь и вошел в небольшой офис, где работал кондиционер. Дверь я поспешно закрыл, пока едкая вонь со двора не проникла в помещение.

Человек за столом дружелюбно улыбнулся мне. На вид лет сорока шести, резкие черты лица, редеющие черные волосы.

– Чем могу служить? – спросил он, поднимаясь и протягивая мне руку. – Гэрри Уизерспун.

– Дирк Уоллес, – представился я, пожимая его руку. – Мистер Уизерспун, я отниму у вас немного времени, однако надеюсь, что вы будете снисходительны.

Улыбка его стала шире, однако маленькие проницательные глазки испытующе разглядывали меня.

– Как раз сейчас, мистер Уоллес, временем я располагаю. Делами я займусь через полчаса, а в данный момент перевариваю ланч, так что присаживайтесь и расскажите, что привело вас сюда.

Мы сели.

– Я работаю в агентстве, которое занимается сбором информации для писателей и журналистов, – прибегнул я к надежной легенде. – Я тот, кто поставляет им факты. Фактам этим они добавляют подробности, публикуют свои тексты и зарабатывают миллионы. Я – нет, – добавил я с печальной улыбкой. – В настоящий момент меня интересует все о национальном герое Митче Джексоне, его отце и лягушках, поскольку известный периодический журнал планирует напечатать большую статью о Митче.

Уизерспун почесал редеющую макушку.

– На мой взгляд, свежими эти новости не назовешь. О Митче Джексоне уже столько написано.

– Вы же знаете, мистер Уизерспун, как бывает. Мне хотелось бы взглянуть на все с иной точки зрения, отыскать что-то новое…

Он пожал плечами.

– Дело в том, что с Митчем Джексоном я никогда не встречался, о чем ничуть не жалею, судя по тому, что о нем слышал. А о лягушках рассказать вам могу. Обратили внимание на зловоние? Ничего страшного, привыкаешь. Лягушки дурно пахнут, и места их обитания… пахучие. Лягушачьи лапки, или окорочка, как мы называем их в торговле, приносят высокие доходы. Сам-то я их не люблю. Однако немало состоятельных людей просто обожают лягушачьи лапки под чесночным соусом. И дело это прибыльное. Ну а здесь, на фабрике, мы принимаем продукцию с лягушачьих ферм и продаем ресторанам. – Уизерспун откинулся на спинку стула, и по оживленному выражению его лица я понял, как дороги лягушки его сердцу. – Главное, конечно, отлов лягушек. По счастью, это не моя головная боль. Что же до Фреда Джексона… Тридцать лет он был нашим лучшим поставщиком, и не только по объему поставок. Однако теперь я уже не могу так на него надеяться – стареет… Как и все мы, не правда ли? – Уизерспун вновь широко улыбнулся мне. – Принцип работы фермеров-лягушатников следующий. Они находят подходящий участок земли с болотом и небольшими прудами и покупают его либо берут в аренду. Фред Джексон – мужик башковитый. Свою землю он приобрел давным-давно и почти даром. Лягушки питаются насекомыми. Фермеры, такие как Джексон, разбрасывают вокруг пруда протухшее мясо. Оно привлекает мясных мух. А мясных мух любят лягушки. Пока лягушки ловят мух, фермеры ловят лягушек. Джексон мастер своего дела. Дневного отлова ему было мало! Вокруг своих прудов он установил электрическое освещение, чтобы привлекать мотыльков и жуков. Поскольку лягушки по ночам тоже питаются, Джексон тут как тут – ловит их. За год самка лягушки откладывает от десяти до тридцати тысяч икринок. Головастики появляются через девяносто дней. Два года лягушка набирает вес, чтобы сделаться съедобной. – Уизерспун снова улыбнулся. – Лекция окончена.

– Благодарю. Именно то, что я хотел услышать. – Я немного помолчал, а затем продолжил: – Вы упомянули, что с Митчем Джексоном не встречались. При этом заметили, что не жалеете об этом, даже несмотря на то, что Митч – национальный герой. Не могли бы вы объяснить это?

Он немного смутился, потом пожал плечами:

– Видите ли, мистер Уоллес, я ведь не уроженец этого города. И понадобилось какое-то время, чтобы меня здесь признали своим. Я купил свою долю в деле Моргана, который вышел на пенсию и недавно умер. Я один руковожу этой фирмой. У Митча Джексона здесь доброе имя, потому что он награжден медалью, и мне совсем не хочется, чтобы меня цитировали. Здешняя детвора чтит его память, так что все сказанное мной ни в коем случае не должно попасть в прессу.

– Без проблем, – заверил я. – Если вы так хотите, ваше имя упоминаться не будет.

– Именно этого я и хочу. – Несколько мгновений он не сводил с меня глаз. – Я приехал в Сёрл уже после смерти Митча Джексона. Но наслышан о нем сполна. Митч наводил страх на весь город. Здесь он слыл отпетым головорезом, но, когда его наградили, жители города сделали его легендой. У местных девчонок так вообще посрывало крыши, и они боготворят Митча, словно какого-то поп-идола.

Последним словам я не придал значения. В юности я боготворил Синатру… У молодежи должны быть кумиры.

– Если хотите знать всю правду о Митче Джексоне, вам стоит порасспросить Эйба Леви, – продолжил Уизерспун. – Это один из моих водителей, которые собирают бочки с северных ферм. Он много лет забирал улов у Фреда Джексона. – Уизерспун бросил взгляд на часы. – Эйб сейчас в разделочном цехе. Хотите с ним пообщаться?

– Разумеется. А вам спасибо, мистер Уизерспун. И последний вопрос: что еще вы можете рассказать о Фреде Джексоне?

Уизерспун покачал головой:

– Увы, ничего. Честно говоря, даже в глаза его не видел. Слышал, он потерял обе ноги в схватке с аллигатором. Пока он болел, ловлей лягушек занимался Митч, а затем Фред снова вернулся к работе. С недавних пор его улов стал снижаться, но в его возрасте этого следовало ожидать. Судя по тому, что я о нем слышал, Фред суров, но честен.

– Пойду побеседую с Леви. – Я поднялся.