"Сомневался, — ответил он, — но на тот маловероятный случай, если ты всё-таки согласишься, мне хотелось, чтобы всё было готово".

Потом он уехал в Бретань в угоду обществу, а ей пришлось остаться, потому что они ещё не были женаты.

Брак. Свадьба. Ей срочно нужна помощь.

— Мне нечего надеть, — сказала она. — И у нас совсем мало времени, чтобы сшить платье. Я даже не знаю, какое платье подойдёт для такого случая.

— С твоим щедрым бюджетом мы всё успеем, у нас есть почти две недели, — сказала Хэтти, буквально подпрыгивая на стуле от предвкушения, она пришла в восторг от неожиданной возможности спланировать свадьбу. — Но что ты подразумеваешь под подходящим платьем?

— Это же герцогская свадьба, их обычно празднуют с большим размахом. Но в нашем случае она пройдёт незаметно в городском магистрате. И я понятия не имею о нынешней моде. Я даже не задумывалась о браке до сих пор.

— Белое, — быстро сориентировалась Хэтти, — из плотного атласа, поверх украшенное девонширскими кружевами. Покрой "принцесса". Любая модная невеста перевернула бы весь мир за такое платье.

— Все невесты стремятся подражать королеве Виктории в день её свадьбы сорок лет назад, — сказала Люси, наклоняясь, чтобы наполнить свою тарелку пирожными. — Могу я ненавязчиво привлечь внимание к тому факту, что её величество выступает против нашего движения и наших человеческих прав?

Хэтти скорчила гримасу, но Аннабель кивнула.

— Но вдруг, если я не буду следовать тому стандарту в одежде, который установила королева, она воспримет это как оскорбление? Едва ли я могу позволить себе добавить ещё одно к и без того огромному списку.

— Хм.

— Белый цвет олицетворяет непорочность, если я надену платье другого оттенка… мне не нужны лишние сплетни о том, как именно я заставила бедного Монтгомери потерять голову.

— А если ты наденешь белое, люди назовут это наглой и отчаянной попыткой убедить общество в твоей добродетели, — заметила Люси перед тем, как откусить пирожное. — Они скажут, что леди слишком много протестует.

— Фу, — расстроилась Хэтти, — почему нужно примешивать политику к выбору подвенечного платья.

Катриона бросила на неё многозначительный взгляд.

— Есть ли хоть что-нибудь в жизни, куда не примешена политика?

— Нет, если специально её повсюду не выискивать.

Аннабель не смогла сдержать циничной улыбки.

— Теперь понимаете, почему мне нужна помощь?

— Почему бы не сделать выбор в пользу цвета герба Монтгомери, — предложила Катриона. — Никто не обвинит тебя в том, что ты решила показать свою безграничную преданность мужу. Но отделай платье девонширским кружевом.

— А вместо диадемы надень венок из цветов апельсина, как это сделала королева.

— Цветы апельсина символизируют целомудрие, но более тонко, чем белое платье. О, мне нравится эта идея, — быстро добавила Хэтти.

— Мне тоже, — согласилась Аннабель, давление в груди немного ослабло. — У вас есть рекомендации, к какой модистке обратиться?

— Доверься Селесте, — сказала Хэтти, — и не забывай: тебе понадобится что-то старое, что-то взятое взаймы и что-то голубое.

— Точно…

— Самое главное, не забудь положить шестипенсовик в туфлю.

— Надеюсь, ты шутишь, — пробормотала Люси. Лицо Катрионы исказилось, когда она попыталась удержаться от смеха.

Хэтти проигнорировала их, высоко задрав нос.

— Что ещё у нас по списку?

— Проблема, — мрачно отозвалась Аннабель. — Традиция требует, чтобы мой ближайший родственник мужского пола сопроводил меня к алтарю. Но им является кузен Гилберт.

Подруги отпрянули в едином порыве. Они знали о Гилберте достаточно много и понимали, что Аннабель не захотела бы даже близко подпускать его к месту проведения мероприятия.

— Ты… попросишь его? — осторожно поинтересовалась Хэтти.

— Конечно, нет. — По этой части своей старой жизни она точно скучать не будет. — Но других хорошо знакомых мужчин у меня нет.

— Следуя логике, лежащей в основе этой традиции, ты должна пройти одна, — сказала Люси. — Именно ты заботилась о себе большую часть жизни. И мы все согласны с тем, что женщин нельзя передавать от мужчины к мужчине, как движимое имущество. Ты должна сама выдать себя замуж.

— Логично, — согласилась Аннабель, — но вряд ли уместно. Если бы дело касалось только меня одной, я бы ничего не имела против, но я не хочу ещё больше смущать Монтгомери.

Воцарилось задумчивое молчание, пока они перебирали в уме имена возможных кандидатов.

— Как насчёт лорда Перегрина? — наконец предложила Хэтти.

Аннабель покачала головой.

— Я так понимаю, что Монтгомери попросил его стать свидетелем и шафером.

Она уже была готова отложить решение этого вопроса ещё на несколько дней, когда Катриона заговорила:

— Я могу попросить отца.

— Твоего отца?

Катриона поёрзала на диване.

— Он причислен к знати, но как шотландец не сильно интересуется обществом, и ему всё равно. И он высокого мнения о тебе.

Какой сюрприз. Она встречалась с графом Уэстер-Россом всего лишь однажды в галереях Сент-Джонса, где он жил и работал. Он был высоким смуглым шотландцем, а его шевелюру посеребрила седина. В своём твидовом пиджаке, тщательно заштопанном в нескольких местах, граф скорее походил на учёного, чем на лорда.

— Я сочту за честь, — сказала Аннабель, всё ещё прибывая в замешательстве, — но я не помню, чтобы мне представилась возможность произвести на него впечатление.

Катриона улыбнулась с извиняющимся видом.

— Я рассказала ему о тебе. Он с большим уважением относится к студентам, добившимся успеха своими силами. И он знает, что ты моя подруга. Вероятно, ему понравится любая женщина, с которой я подружусь. Подозреваю, для него это является доказательством того, что он всё-таки грамотно меня воспитал.

— Спасибо…

— Не могу обещать, что он окажется свободен в тот день, — предупредила Катриона. — У него уже может быть назначена встреча на другом конце страны.

Тем не менее тяжкий груз проблем постепенно становился легче.

— Если он и согласится, всё равно остаётся один нерешённый вопрос. — Она перевела взгляд с одной подруги на другую. — Мне нужна подружка невесты, которая будет моей свидетельницей. Я хочу, чтобы ею стала одна из вас, но никак не могу выбрать. И хотя церемония пройдёт за закрытыми дверями, детали всё равно могут всплыть, и есть риск, что и вас может коснуться скандал, если вы встанете на мою сторону.

Подруги переглянулись.

— Давайте тянуть соломинку, — предложила Хэтти после паузы.

Люси медленно покачала головой.

— Для меня честь стать твоей свидетельницей, и меня не волнует гнев высшего общества. Но поскольку я открыто выступаю против института брака, с моей стороны было бы лицемерием претендовать на роль подружки невесты. С твоего позволения я передам инициативу в руки Хэтти и Катрионы.

— Я уже участвую в пошиве платья, — с явной неохотой отозвалась Хэтти. — С моей стороны было бы нечестно, если бы я стала ещё и подружкой невесты. Кроме того, я ещё не достигла совершеннолетия. Полагаю, что Катриона подойдёт на эту роль лучше всех.

Катриона пришла в замешательство.

— Ну да. Конечно, я согласна. Однако я католичка, имеет ли это значение?

Аннабель понятия не имела, что Катриона католичка.

— Это не вызовет проблем, — сказала она. — Точно не в регистрационном бюро браков.

— Повезло тебе, — пробормотала Хэтти Катрионе.

Плечи Катрионы под шалью напряглись.

— Только, пожалуйста, помогите мне. Я подпишу регистрационные документы, но всё остальное, платье и букет…

Хэтти просияла.

— Я самая счастливая женщина в Оксфорде. — Она посмотрела на Аннабель. — Наверное нам потребуется нанять персонал для организации праздничного завтрака? И, возможно, преподавателя этикета?

— Завтрака не будет, — сказала Аннабель. — Сразу же после церемонии мы с Монтгомери отправимся во Францию. И он уже нанял преподавателя, но сегодня мне нужны именно вы, люди, которые хорошо знают не только этикет, но и меня.