- Майк не ест креветки, – предупредил Рой, и решил напомнить о себе, - а я не люблю виноград. Так что, пожалуй, выберем вот этот.

Парень указал на конкретную запись в интернете. И пока он вслух зачитывал рецепт, Патрика унесло в прошлое.

Мужчина вспомнил всё так ясно. Они только в этом месяце въехали в новый дом на «западном берегу», потому что он получил хорошую должность в местной клинике. Эти дни были такими волнительными. Они с Одри, обустраивали детскую, и пока Рой спал вместе с ними. Патрик вспомнил лицо жены, которое лучилось добротой. И вспомнил то утро, когда Одри трёхлетнему Рою, засовывала в рот ягоду, уговаривая попробовать. Он держал её за щекой, потом целую и невредимую выплёвывал, и морщась говорил, что она невкусная. Тогда Одри разрезала её на две половины, и предлагала просто лизнуть. Рой зажимал рот руками, и бубнил в ладони, что виноград противный и скользкий. Я смеялся и поедал ягоды с удовольствием, чем вызывал негодование сына. Как я мог забыть об этом? А сколько ещё подобных вещей я пропустил? …»

-Пап? – вернул Патрика в реальность сын, - я схожу за продуктами, а ты пока займись рыбой, ладно?

- Конечно, – улыбнулся мужчина.

Во дворе дома Стюартов красовался огромный снеговик, ещё вчера его слепили Рой и Майк. На голове гиганта был венок из остролиста, который они сняли с двери. И Мэри пришлось сплести новый из веток, что остались после установки ели. Она украсила его колокольчиками и ягодами остролиста.

Разглядывая иллюминацию на козырьке крыши, Джонс старший спросил:

- Ты уверен, что это нормально для первой встречи?

- Да. Они нормальные люди. Вернее, не очень обычные. В общем сам всё увидишь, – сын пытался успокоить отца.

Рой потянулся к звонку. Дверь открыла Мэри. За её спиной стояли мужчины. Майк прикрыл рот рукой, когда увидел пришедших. На голове младшего красовалась шапка Санты, и это было вполне обычно, но увидеть Патрика с плюшевыми рогами оленя, было забавно. Мэри тут же вспыхнула комплиментами в адрес мужчины, и с удивлением взяла большую ёмкость, наполненную салатом.

Пригласив всех за стол, хозяйка поспешила расставить главные блюда. Стол был накрыт в Ирландских Рождественских традициях. А именно, во главе стоял сливовый пудинг, который состоял аж из тринадцати ингредиентов. Рядом на большом блюде, соблазняя блестящей корочкой, разлеглась индейка, фаршированная картофелем и клюквенным соусом. Гарниром шла тушеная брюссельская капуста с морковью. Рядом дымился суп из птицы с овощами. Ещё там были пироги с ветчиной и ирландское рагу.

Патрик, давно не евший домашней кухни, испугался, что не сможет попробовать всё. Еды так много, а вечера всего ничего. Его так пленило рагу, что от одного только запаха, он забыл о волнении, и поспешил раззнакомиться. «Чем быстрее кончится официальная часть, тем быстрее мы поедим». Эта мысль ускорила все процессы, и Рой только успевал удивляться, что его отец, оказывается, такой компанейский. С каждой новой ложкой, он не уставал расхваливать Мэри. Ей было чертовски приятно. Давно женщина не слышала столько комплиментов за один раз. Кульминацией вечера стал пудинг. Джеймс облил его бренди и поджёг. Все присутствующие ахнули. А потом макая кусочки в жидкий заварной крем, запивали его кто чем. Патрик глинтвейном, мальчишки чаем, а Мэри с мужем пили ирландский кофе.

Когда, наконец, рты освободились от еды, родители Майка стали рассказывать забавные истории из своей студенческой жизни, о детстве Майка, историю своих предков. Патрик задумался, а ведь ему совершенно нечего было рассказать в ответ. Он давно растерял задор и лёгкость. А ему всего-то сорок пять, и он совсем не старик. Просто мрачный тип уставший от жизни. Он осознал, что работа отбирала всю его жизнь, не оставляя ни капли для Роя. Это и правда страшное открытие. Просто знать, это одно, а вот так увидеть и осознать, совсем другое. Патрик перевёл взгляд на сына. Рой весело смеялся. Будто это совсем другой человек. Таким сына Патрик не видел уже очень давно. В сердце отдавалось болью, понимание, что он своими руками сделал его несчастным, лишая семьи, уюта и тепла. Так какое право он тогда имеет осуждать Роя за любовь к Майку. «Майк смог дать ему, то, что я уничтожил. И сейчас в этом доме он счастлив. Когда его собственный дом пуст и молчалив».

И тут Мэри объявила, что пришло время танцев. Патрик вопросительно посмотрел на сына. Про танцы ему никто не говорил. И всё уважаемое общество переместилось от стола к дивану. Патрик занял наблюдательный пост, в самом углу. Мальчишки свободно раскинулись рядом. Джеймс открыл крышку, по всему виду, очень старого агрегата, и бережно поставил такого же вида, раритетную пластинку. Немного похрипывая, заиграл свинг. И в этом было своё очарование, чего-то давно ушедшего, но такого приятного на вкус. Джеймс с улыбкой взял свою женщину за руку, и не замечая никого, стал двигать бёдрами, как заправский кубинец. Мэри резко превратилась в юную деву, и полностью отдала себя во власть партнёра. Они танцевали, не отрывая взгляд друг от друга. В начале, Майк притоптывал ногой в ритм, а Рой поддерживал его хлопая в ладоши. Но вскоре они и сами так завелись, что одновременно встали, и протянули руки друг другу. Это было очень горячо и сексуально. Патрик впервые так явно видел, как проявляют свою любовь парни. Это немного необычно, но учитывая, что он смотрел на сына, было приятно видеть его счастливым.

Заиграла новая мелодия и пары поменялись местами. Майк и Джеймс изображали горячих холостяков, заигрывающих со своим объектом страсти. Мэри и Рой грациозно представляли девушек, то подаваясь им навстречу, то дразня отстранялись назад. В какой-то момент парни рассмеялись, и вспомнили про Патрика. Он сидел всё там же, и наблюдал за танцующими, весело пристукивая ногой. Мальчишки переглянулись, и потянули его с дивана. Они кружились под его руками, и подбивали бёдрами, кокетливо зазывая в танец. Он присвистнул, давая понять, что «девчонки» страсть как хороши. И включился в общую игру. Тут уже партнёрами менялись все, и это безумие остановилось, только когда умолкла музыка. Уставшие все свалились там, где стояли. Кто на диван, кто на стул. А Майк рухнул прямо на ковёр, раскинув руки в стороны, и на выдохе выдал фразу:

- Мам, ты была неподражаема!

Все снова рассмеялись. Патрик тоже высказался:

- Я ожидал от этого ужина чего угодно, но … сальса, под свинг… в Рождество… это очень неожиданно.

- Приходите к нам почаще, и мы всегда найдём, чем вас удивить, – ответила Мэри.

Этот вечер для Патрика, стал вечером открытий. Но через минуту уже накатил страх. Он представил, как сегодня они с сыном, вернутся в свой пустой и безмолвный дом. «В своём доме Рой не смеётся и не танцует».

Мысли Роя были противоположны. Он целый вечер наблюдал за отцом. И наслаждался непринуждённой атмосферой. Сегодня они были настоящей семьёй. Он верил, что завтра чары не развеются, и реальность не станет прежней. Что мрачное и одинокое прошлое покинет стены их дома. Майк стал тем звеном, что скрепило давно порванные узы. И это рождало нежные чувства в сердце Роя к своему любимому. Он наконец был счастлив безоговорочно.

- Спасибо за ужин, всё было безумно вкусно, – сказал Рой Мэри.

- Приходите в любой вечер. Мы всегда вам рады, – ответила с улыбкой она. И Майк вручил Патрику несколько пакетов с упакованной едой. Её и правда, было очень много. И две семьи вполне могли питаться ею ещё и завтрашний день.

В ответ Рой поцеловал руку хозяйке, отчего женщина немного смутилась.

- Я провожу, – сказал Майк родителям. Мэри кивнула. Патрик с мальчиками вышли за порог.

- Я подожду в машине. Майк, спасибо за вечер, – искренне сказал мужчина.

- Сэр, вы танцуете как бог. Приходите к нам по чаще. Родители обожают танцы. А вы отличная компания, – Патрик засмеялся.

- Конечно. Спокойной ночи.

- Доброй, сэр, – пожелал в ответ Майк, и Патрик вышел за ворота.

Рой притянул за талию своего парня по ближе и поцеловал в макушку.