И, признаться честно, у нее и так были проблемы с… тем, чтобы ходить и не падать, а уж со слабостью в ногах? Никто ее не осудит за то, что она споткнулась у входа в свою палату.

Упасть ей не дали чужие сильные руки.

– Десятая! – Хаято не составило труда поймать босса.

– О, хэй, – девушка подняла голову и широко улыбнулась другу, так непринужденно, будто бы они всего лишь встретились в коридоре школы после каникул, и ничего страшного не произошло. – Как дела?

– Тсуна не меняется, – облегченно выдохнув, сказал Такеши.

В палате было достаточно большое число людей. Хаято, Такеши, Рёхей, Мукуро, Наги и Реборн. Вероятно, если бы не позднее вечернее время, пришли бы и девчонки. Все выглядели целыми и здоровыми, что не могло не радовать.

А вот Тсуна, наверное, в их глазах выглядела ужасно. Бледная, истощенная, в дурацкой больничной одежде, только что рухнувшая на них.

Медсестра попыталась сделать замечание, ведь посетителей было слишком много, но она решила оставить все как есть. Она не была работницей этой больницы и тоже принадлежала к миру мафии, находясь здесь временно и прекрасно зная, кто перед ней. Выдав инструкцию, она покинула палату.

Тсуна же вернулась в свою постель, скромно улыбаясь друзьям.

Не без помощи Гокудеры она села на койку. Происходящее до странного сильно стало напоминать сцены из фильмов, когда глава мафии умирал в кругу семьи… лучше Тсуна не будет делиться аналогией.

– Че каво? – подмигнув ребятам, спросила девушка.

Да, желающих ответить не было. Выждав немного, Тсуна заерзала.

– Мы будем все время молчать? Ладно. Так даже лучше, никто не будет ругаться.

Надрывно вдохнув, чтобы сдержать слезы, Наги бросилась к Саваде. Тсуна, словно только этого и ждала, приняла подругу в объятия и погладила короткие темные волосы.

– Босс… Тсуна… ууу, – что-то более членораздельное у Хром не получилось сказать.

Тсуна с горечью прикинула, сколько еще раз она заставит близких так плакать и переживать?

– Да чего тебя ругать? – с безнадегой облокотившись о стену задал риторический вопрос Такеши.

– Ку-фу-фу, именно. Это как доказывать рыбке в аквариуме теорему Ньютона-Лейбница.

– Грубовато, – буркнула Тсуна. – И с каких пор ты, пропускающий школу, знаешь такое?

– Я экстремально хотел убедить Тсуну-чан, что так делать нельзя, но стоило увидеть ее, и стало не до этого! Как так? – Рёхей эмоционально всплеснул руками.

– Загадка вселенной, – отшутилась Савада, утирая с лица смущенной Хром слезы.

– Почему ты не можешь быть серьезной?

– Десятая вольна сама выбирать, как себя вести. И никто ей не указ, – несмотря на обычное поведение, выражающееся в защите босса, Хаято не фонтанировал привычной уверенностью. Он многое бы хотел сказать и сам, да сдерживался.

– Ой, я разрешаю вам всем поругаться! Хуже не будет.

– Ну да, куда уж хуже, – ничего, кроме этой фразы, Реборн больше не удосужился сказать. Можно было и вовсе забыть, что он находится с ними в комнате, если бы репетитор не сверлил взглядом ученицу.

– Я должна извиниться, да? – ероша волосы, уточнила Тсуна. Вину за все эти волнения она должна загладить.

– Десятая… – прозвучало с каким-то непонятным осуждением.

– Тсуна-чан, не в этом же дело.

– Сасагава-семпай прав. Не нужны нам извинения, – улыбка Ямамото треснула.

– А что тогда?

– Чтобы ты была в порядке, Тсунаеши-чан, – Хром закивала словам Мукуро.

– Что толку с извинений, если ты опять сиганешь куда-то и пострадаешь?

У Тсуны вырвалось недоуменное «ох». Девушка замолчала. Она понимала, это очевидно, но все-таки была убеждена, что ей надо извиняться.

– Вы заставляете мою совесть проснуться…

– То, что мертво, проснуться не может.

– Классика, – с усмешкой согласилась Савада, а потом, склонив голову, продолжила: – Мне правда жаль, что так вышло.

– Нет, не жаль, – уверенно произнес Мукуро.

– Не жаль, не жаль, – вторил за ним Такеши.

– Совсем не жаль, – важно кивнул Рёхей, улавливая ход мысли друзей. – Ты бы сделала то же самое. И сделаешь.

– О, ладно, может, не жаль… – ее изучили слишком хорошо! – Но кто знал, что так выйдет?

– Оя? Ты.

– Ага, ты.

– Поэтому не рассказывала про проблемы с пламенем, – не давая ни шанса на побег, сказал Ямамото.

– Черт, – она забыла об этом. Понятно же, что они теперь в курсе. Двойной черт. – Я собиралась рассказать попозже.

– В своем завещании?

– У меня его нет!

Она заткнулась, запоздало поняв, что это просто сравнение и никто не говорил про настоящее завещание.

– Думала, после битвы расскажу, что могу лишиться места босса из-за пламени… Я точно не готовилась к… вы понимаете, всяким таким штукам.

Тсуна спрятала взгляд, опустив голову вниз и уперевшись взглядом в одеяло.

– Мы не виним вас, Десятая. Просто… поймите и нас, – Хаято вряд ли выглядел лучше родителей Тсуны. Изможденный долгим ожиданием, обессиливший. Все волновались, но именно Гокудера обладал феноменальной возможностью держаться без сна больше других, что, разумеется, нехорошо на него влияло.

– Не ругайте босса, она и так устала, – тихо добавила Хром.

– Что-то да, мы экстремально омрачили этот день! Тсуна-чан же в порядке! – Рёхей рывком приблизился к Саваде, сгребая ее в охапку. – Лучше и быть не может.

– Ничего вы не понимаете, – предпринял последнюю попытку Такеши, после чего сдался.

Мукуро был согласен как никогда. Это сейчас Тсунаеши в порядке, но кто дает гарантию, что она опять не пожертвует собой ради кого-то еще? Однако Наги и Рёхей тоже были правы. Вместо того, чтобы сидеть и разглагольствовать на неприятные для всех темы, можно расслабиться.

Тсуна была прямо перед ними. В сознании. С живым румянцем на щеках. С улыбкой на розовых, а не синих губах. Тсуна была жива.

И впредь они будут намного внимательнее, чтобы не допустить подобных опасных ситуаций.

Они сели рядом с Тсуной. Как можно ближе, кто-то взял ее за руку, кто-то касался ее плеча своим. Лишь бы убедиться, что Тсуна материальна. Они начали говорить… точнее начала говорить Савада. Вначале она хотела спросить, как дела у ребят, но потом, предсказав итог – как друзья закатывают глаза, решила поговорить о чем-то другом.

Она перескакивала с темы на тему. То про пламя, то про школу. Ребятам было все равно, о чем именно рассказывает подруга, как пытается шутить. Они молчали, не перебивая и вслушиваясь в знакомый голос. Именно это сейчас было им так необходимо.

Время стремительно утекало, скоро вернулась медсестра, предупреждая об окончании приемных часов. В этот раз ей пришлось быть настойчивее, чтобы спровадить ребят. Сказав, что она сейчас вернется с ужином, медсестра вышла.

– Ох, ну тогда нам… пора? – Такеши неуверенно встал. Он не очень хотел уходить.

– Мы завтра придем, Тсуна-чан!

– Конечно, – заторможенно ответила она. Тсуна удивилась, что прошло столько времени. Недавно только очнулась, и вот уже конец дня. Ей не хотелось оставаться одной… Секундочку. – Ээм, а вы не заберете его?

Савада указала на не сдвинувшегося с места Реборна, который все еще не отводил свой прищуренный взгляд от нее.

– Ку-фу-фу, – Мукуро чересчур хитро и по-злодейски улыбнулся, уводя за собой Хром.

– Он же мне мозг вынесет! – не сдавалась Тсуна.

– Знаешь, почему мы не ругались? – вдруг спросил Такеши.

– Потому что мы друзья? – несколько растерянно предположила девушка.

Рёхей развел руками, как бы соглашаясь, но не полностью.

– Потому что вместо нас ругаться будет Реборн.

– О, нет…

– Десятая, если что случится, то я буду поблизости. Я договорился, и мне выделили палату, так что не волнуйтесь, – горделиво выдал Хаято.

Тсуна с лицом удивленного Пикачу уставилась на друга. В эту секунду она хотела сделать сразу две вещи: молить ребят все-таки забрать Реборна с собой и убедить Хаято не ночевать в больнице. Метаясь от одного к другому, она так и не успела ничего сказать. Дверь закрылась, оставляя Тсуну наедине с репетитором. Тройной черт!