Тсуна еще пару раз угукнула, думая о таком мире.

Ей вроде бы не стоит волноваться из-за пламени. В прошлой жизни такой штуки вообще не было… Хотя стоп. Тот мир был точно таким же, та же история, культура. Даже разные мелкие детали те же. Может быть, она просто была из тех людей, которые о пламени не знали и не обладали им?

Так что ей не привыкать… Ведь что она теряет? Колец нет, но от них всегда одни беды, так что плевать. Нет крутых приемов, полета? Ну и тут вам не сенэн, а опасное оружие люди и без пламени могут делать.

Вроде бы никаких минусов, но девушка все равно чувствовала, что что-то упускает.

Голова не варила. Тсуне нужно было отдохнуть.

– Окей, последний вопрос.

Верде отвлекается от монитора, поднимает голову и смотрит расфокусированно, он словно забыл, о чем они только что говорили. Вот до чего непрерывная работа доводит.

Мужчина кивает, предлагая ей задать вопрос.

– Вы точно не обкурились? И это все не ваши галлюцинации?

Реборн закатывает глаза и встает. Было бы неплохо проветриться.

***

– И куда ты собралась?

Тсуна подскочила на месте, так и не дотянувшись до ручки входной двери. Девушка обернулась к Реборну и извиняюще улыбнулась.

– Я знала, что нужно было через окно.

– Я бы на это посмотрел, – Аркобалено не сдержался и съязвил. Мелкая Тсуна бы точно вылезала из окна как-нибудь нелепо, и все могло закончиться летальным исходом. – Так куда ты? Не помню, чтобы запрет на прогулки снимался.

– Я уже совершеннолетняя, никто не может запрещать мне гулять, – самоуверенно говорит Савада, гордо и довольно лыбясь. – Ну то есть если бы я была в тюрьме, то можно было бы, но…

– Ты прекрасно понимаешь, что проблема не в этом, – качает головой киллер, не позволяющий Леону сбежать к ученице.

Тсуна расстроено вздыхает и решительно смотрит на репетитора.

– Хочу встретиться с Рёхеем.

Для Реборна это не новость.

– Нельзя.

И Савада меняет тактику. Девушка строит грустную-прегрустную моську и опускает взгляд, неуверенно теребя край кофты руками.

Актриса.

Реборн прекрасно понимает, что это попытка манипулирования. То есть Тсуна, вероятнее всего, действительно расстроена положением дел, но конкретно сейчас она лишь притворяется. И он на это не купится… Верно?

– Пожалуйста. Когда я еще смогу их увидеть? Прошу… в последний раз… – тихо просит Тсуна, вкладывая в эти слова свою настоящую печаль.

Она все еще не делилась информацией о будущем и рассказывала, что все там хорошо, но Реборн и так ее раскусил. Репетитор не мог не заметить ее странную тягу к ребятам, горечь в глазах, поэтому-то Савада и позволила себе искренне попросить об услуге.

Реборну хочется сказать ей, что она должна быть сильнее этого и научиться мириться с жизнью, но он сам понимает жестокость этих слов. Он человек совсем не мягкий, ему не привыкать разрушать чужие надежды, но почему-то с Тсуной проворачивать подобное было все сложнее и сложнее с каждым месяцем.

А еще Реборн понимал, он бы и сам воспользовался путешествием в прошлое, чтобы увидеться с потерянными близкими.

– Ты же осознаешь, что принесешь им проблемы и волнения, когда они узнают, что глупая Тсуна снова куда-то вляпалась? – предпринимает он последнюю попытку.

– Хах, – невесело смеется Савада. – Понимаю.

Она ненадолго замолкает.

– Но в последнее время я стараюсь быть более эгоистичной, так что вот, пробую.

Да, ребята будут волноваться, как тот же Хаято, но Тсуна уверена, что с ее юной версией все в порядке. В своем времени Савада успела отразить атаку нападающих, поэтому все, что оставалось сделать четырнадцатилетней Тсуне – встретиться с Реборном. Сомневаться в том, что это произойдет, не приходилось. Реборн не подведет. А дальше эти двое должны доехать до временной базы в злостно эксплуатируемом доме Верде, по крайней мере, именно так всю ситуацию называет бывший Аркобалено Грозы, мог бы уже и привыкнуть, что теперь живет не один.

Эта база хорошо защищена и безопасна, и никто о ней не знает. Поэтому с мелкой Тсуной все будет хорошо.

– Тогда я пойду? – невинно уточнила она у киллера и после кивка радостно засияла. – Спасибо… ах, да, было бы жутко неловко, если бы ты все же запретил. Я просто уже написала Рёхею, что пришла из будущего.

И гаденько хихикнув, Тсуна нырнула на улицу.

– С учетом твоих шуток никто бы не поверил тебе без доказательств, – сказал Реборн ей в спину.

Девушка обернулась, задиристо улыбнулась и накинула на голову капюшон толстовки. Жарковато было в такой одежде летом, но так можно было хоть немного скрыть повзрослевшее лицо. Да и вечер уже, температура должна спасть.

Тсуна быстро двинулась в нужную сторону, а потом вышел из дома и сам Реборн. У него тоже было дело, о котором он вскоре пожалел.

Дверь в дом Гокудеры открыл хозяин. Немного изменившийся хозяин, стоит сказать.

Перед Реборном стоял шестилетний Хаято.

– Вижу, починка в самом разгаре? – усмехнулся киллер.

Хаято зло пнул стену.

– Как можно иметь такие кривые руки? – раздраженно спросил омолодившийся Хранитель, говоря о Джаннини. Забавно, что он задался этим вопросом только сейчас, все же он уже долго знаком с Тсуной, стоило бы и привыкнуть.

– Ты уменьшаешься уже второй раз, тебе не привыкать, – Реборну бы волноваться о Базуке и о том, как скоро ее сделают, а не веселиться.

– Я верю, что самое худшее впереди, – депрессивно сказал Хаято и вдруг уставился на Аркобалено. – Проходите, Реборн-сан! Вдвоем страдать будет легче.

Вот тогда-то Реборн и пожалел, что пришел.

А Джаннини обрадовался. Так же больше испытуемых для проверки действия Базуки!

– Такие жертвы ради глупой ученицы, – между делом с прискорбием сказал Реборн, смотря на превращенного в крокодила Леона.

Что-то и где-то пошло не так.

Тсуна же в это время прогуливалась по улочкам Намимори в компании Рёхея. Правда, разговор выходил не очень радостный.

Девушка, конечно же, снова умолчала о будущем и смертях, но немного рассказала про Киоко. Тсуна обязана была объяснить другу свое решение, ведь тот не хотел втягивать сестру в мафию, поэтому он должен был знать, чем это чревато. Савада обошлась без подробностей, только коротко поведала об одиночестве Киоко, которую все равно пришлось прятать, менять ей имя, при этом даже не навещая ее, так как это опасно.

– Я не говорю, что в мафии ей сто процентов будет лучше, но в моем времени Киоко было трудно без нас, – закончила Тсуна. – Я все рассказала, чтобы вы могли тут что-то поменять.

Сасагава задумчиво смотрит на нее и, не перебивая, слушает. Ему точно не по душе услышанное, вздувшаяся вена и нахмуренные брови на виске красноречиво говорили об этом.

– Не вини здешнюю Тсуну, ругайся на меня, – добавляет Савада. – Это я рассказала все, не посоветовавшись с тобой, и…

– Я не злюсь, – Рёхей не врет, он смотрит на неё открыто и говорит уверенно. – Я просто расстроен, что в будущем тебе пришлось так сильно тревожиться за мою сестру и видеть, что получилось все не так, как хотелось.

Ох, он не знает и половины того, что пошло не так и с чем Тсуне приходится жить в ее времени.

– Я защищу сестру, поэтому не волнуйся, – Рёхей кладет руку на плечо выросшей подруги в попытке морально поддержать.

И, боже, как Савада по этому скучала.

– Мы защитим, – поправила Тсуна, а потом осеклась. – То есть вы. С другой мной.

Да, ей самой уже ничего не светит.

Какое-то время они идут в тишине. Рёхей думает от том, что только что услышал, а Тсуна наслаждается миром, спокойствием и еле ощутимым пламенем Солнца.

– Я видел, что Киоко-чан чем-то встревожена, она не выходила из комнаты после обеда, так что я начал волноваться… Мне стоит с ней поговорить обо всем.

– Угу. Но не переживай, она поймет. Вы же семья.

Рёхей взлохматил и без того торчащие волосы и прямо-таки загорелся решимостью.