— Зачем?

Его руки опускаются в карманы брюк, а Грейнджер следит за этим жестом, убеждаясь в своей правоте — его ладони сжимаются в кулаки, это видно сквозь темную ткань. Малфой зол, а Гермиона не может сообразить, в чем причина на этот раз.

— Я лично общался с Далией, и если уж ты намерена уговаривать Уизли натравить авроров на поместье Эйвери, я смогу предоставить информацию, чтобы обыск представился необходимостью.

Ей вовсе не понравилось, как он произнес слово «уговаривать» — словно это что-то постыдное, что-то отвратительное, — но Гермиона не могла возмутиться. Возможно, ей действительно придется задействовать уговоры, если надавить на Перси не получится. От одной мысли, что ей придется давить на него, тошнило — они ведь друзья!

Ситуация в принципе отвратительная. И все же брать с собой Малфоя — значит ухудшить её в сто раз. Они, не дай Мерлин, подерутся прямо в Трех метлах, если одному из парней стукнет в голову сказать какую-то глупость. И Гермиона не может даже предположить, кому из них подобное стукнет в голову первым: вспыльчивому Перси или не менее вспыльчивому Малфою. А второй, в довершении всего, абсолютно не умеет держать язык за зубами.

— В этом нет надобности. Я знаю достаточно, чтобы…

— Что, боишься, Уизли пронюхает, что твоя миссия узнай-как-можно-больше зашла дальше необходимого?

Её глаза мгновенно вспыхнули, воспоминания о проведенном вместе времени всплыли в голове, и Грейнджер возненавидела Малфоя за то, что он пытается испортить их подобными заявлениями. Она без труда сообразила, о чем он толкует — эта тема была затронута еще вчера, и не стала менее раздражающей и болезненной за ночь.

— Заткнись, Малфой, — прошипела девушка, сжимая ладони в кулаки. — Ты сам знаешь, что несешь бред!

— Да? — он бросил издевательский смешок, а желваки на челюсти снова заиграли. Пока слизеринцу удавалось сохранять шаткое внешнее спокойствие, но едва ли это продлится долго.

— Мы вернулись к тому, с чего начали?! — в отчаянии воскликнула Гермиона. Мерлин, у них столько проблем, так зачем Малфой усложняет и без того запутанную ситуацию?

— Мы никуда и не уходили! — и вот оно, то, что предсказывала девушка — он завелся так же быстро, как и она, стоило только заикнуться об их отношениях с Перси.

Грейнджер не была уверена, как это работает, но от злости Драко не покраснел, как часто случалось с ней, напротив — он стал еще бледнее обычного, и такой вид устрашал. Всех, но только не её. Гермиона давно перестала опасаться Драко Малфоя и вряд ли когда-то сможет начать снова.

И тем не менее его слова, брошенные резко и наверняка необдуманно, сковырнули больную рану — то, от чего Грейнджер бежала всю ночь, позволяя держать в голове исключительно необходимые для встречи с Перси мысли.

Её раздражало, что он пытается делать вид, словно ничего не было, а если и признает, что что-то все же было, то издевается над этим, издевается над ней. Малфой может сколько угодно пытаться стереть из памяти воспоминания о бале, ночи после него, полетах на метле, чтении у озера, его подарке на её день рождения и её ответном подарке, о… о ней. Но Гермиона не позволит испортить и её воспоминания. Нет, она не станет слушать его желчь и словно со стороны наблюдать, как всё хорошее в её памяти покрывает слой грязи, вызванный словами Драко.

— Да что ты?!

— Да!

— И ладно! — Грейнджер всплескивает руками. — Ладно, Малфой, хорошо! Можешь вычеркнуть всё, забыть, стереть — делай, что пожелаешь! Но учти, когда до тебя дойдет, насколько ты ошибся в своих суждениях… Не смотри на меня так, да, представь себе, и ты можешь ошибаться! Так вот, когда до тебя все же дойдет, может быть слишком поздно.

Она прошептала пароль и переступила через скрытый в стене проход еще до того, как он успел открыть рот для ответа.

***

Контраст холода улицы и тепла Трех метел поражал и зачаровывал. Гермиона невольно улыбнулась, окунаясь в приятную атмосферу паба, скинула теплую мантию, с удовлетворением подметив, что ей ничуть не прохладно. Мадам Розмерта кружилась по помещению, оповещая новоприбывших об отсутствии свободных мест, и только улыбнулась Гермионе, легонько хлопнув её по плечу и пообещав принести сливочного пива через минуту, хотя гриффиндорка и не думала заказывать его.

И все же приветливость хозяйки приятно грела душу, потому дальше Грейнджер двинулась с твердой улыбкой на лице. Но она дрогнула, стоило взгляду зацепиться за задумчивую фигуру, сидящую в конце зала и изучающую что-то в окне.

Перси выглядел заметно отдохнувшим — по крайней мере, цвет лица стал здоровее, — но маска обреченности не сошла с его лица. И это вовсе не порадовало Гермиону.

Она чувствовала себя не более воодушевленной, чем Перси, и едва ли это хороший знак для их расследования. Всю дорогу до Хогсмида гриффиндорка уговаривала себя настроиться на позитивный лад: быть может, Перси расскажет что-то, что действительно поможет им найти преступника и… и, возможно, стабильность наконец вернется в её жизнь.

Она запрещала себе думать о Малфое и удивлялась, как много запретов появилось в собственной голове. Но Гермиона не могла позволить себе анализировать то, что бросила напоследок — слишком искренними были эти слова и слишком необдуманно сорвались с языка, и так же легко о них можно было начать сожалеть.

— Гермиона, — Уизли заметил застывшую в нескольких шагах от стола девушку и выдавил слабую улыбку.

— Привет, — она тоже улыбнулась, но была полностью уверена, что Перси улавливает её неискренность так же, как и она — его. Им двоим сейчас не до улыбок. — Давно ждешь?

— Нет, — парень указал на полный стакан сливочного пива в руках. — Как видишь.

— Что ж… — стоит ли сразу перейти к делу или проявить вежливость? Может ли Перси решить, что она вспоминает о нем, лишь когда нужно узнать о ситуации в Министерстве? Гермионе не хотелось бы обижать его. — Как дела… у Молли и Артура?

Перси сдавленно рассмеялся, но этот смех был одним из самых искренних его эмоций за последнее время, так что Грейнджер тоже неловко улыбнулась в ответ.

— Они в порядке. Я знаю, что ты не за этим меня позвала.

Что ж…

Гермиона незаметно выдохнула. Разыгрывать спектакль еще и с ним её совершенно не прельщало. Она устала притворяться и сейчас была рада расслабиться, не держать спину ровно, перестать скрывать весь тот груз, что свалился на её плечи и с каждым днем опасно приближал уставшую девушку к земле. Грейнджер могла себе позволить подобное с Перси. Сейчас, когда она наверняка владеет не меньшим количеством информации, чем он, и ей не придется выпытывать детали.

— Прости.

— Просто говори прямо.

Перед гриффиндоркой опустился стакан со сливочным пивом и она с облегчением сделала глоток — все же правильно мадам Розмерта решила подать напиток даже без её просьбы.

Она готова была выпалить то, с чего привыкла начинать подобные диалоги — как было с Пэнси, а потом и с Малфоем, — но решила, что нет смысла пережевывать одну и ту же историю с Розье. Говоря откровенно, ей вдруг стало абсолютно безразлично, как его тело доставили в атриум. Больше всего Гермиону волновала реальность её теории.

— Я бы хотела, чтобы авроры проверили поместья Пожирателей, — без обиняков сказала Гермиона, глядя прямо в глаза Перси.

Его брови взметнулись вверх, но парень промолчал, лишь отпил из своего стакана, и выждал несколько секунд, прежде чем ответить.

— Не могу выбрать всего один вопрос из всех, что крутятся в моей голове, так что… — он махнул рукой, как бы приглашая её продолжить рассказ.

На лице Уизли было невозможно что-либо прочитать (и когда он научился так хорошо скрывать эмоции?), но Грейнджер все равно постаралась разглядеть хотя бы одну эмоцию, помимо удивления, в его глазах. Безуспешно. Оставалось только глубоко вздохнуть и, осторожно выбирая слова — все-таки ей не нужно, чтобы Перси узнал, что именно они с Пэнси провернули в поместье Паркинсонов, — продолжить изъясняться.