— Даже после войны состояние твоей семьи значительно разнится с нашим, — её глаза сверкнули, и Малфой вдруг подумал, что очень плохо разбирается в людях — Далия не показалась той, кто кидается на золотые монеты. — Знаешь ли ты, сколько семей пострадали после войны? Сколько магглорожденных все еще боятся вернуться в Британию?

Вот оно — причина. То, из-за чего глаза Далии засверкали пуще прежнего.

Драко отчетливо распознал в них какой-то по-гриффиндорски решительный огонек.

Он мог бы зауважать её, если бы не обстоятельства, при которых они познакомились — впечатление сразу портилось.

— Тебе настолько не терпится отдать все имущество Малфоев на благотворительность, что готова выйти за человека с меткой на руке?

Губы Далии сжались в тонкую линию. Это одна из первых живых эмоций, которые он увидел за вечер.

— Метка не определяет тебя как человека.

Драко едва не засмеялся, но вовремя остановил себя. В ней словно говорила та маленькая девчонка, которая после третьего курса вдруг поняла, что её семья втянута во что-то очень нехорошее. Та девчонка, которая видела действие метки на руке отца и, судя по всему, все равно любила его.

Малфой не знал об отношениях внутри их семьи, но судя по тому, что Эйвери-старший договорился о браке с Люциусом, Далия не отреклась от неё.

Он практически уверен, что она до сих пор оправдывает отца. Возможно даже действует не только в своих интересах, но и в его — репутация мужчины наверняка ощутимо пострадала, и даже дочь, дававшая приют несчастным волшебникам, не может в полной мере исправить ситуацию.

— Меня не интересует ни твое прошлое, ни прошлое кого-либо в этой комнате. Я лишь хочу помочь пострадавшим, и, раз уж на то пошло, правильнее будет сделать это за счет одной из присутствующих семей.

— Ты была в Гриффиндоре? — вдруг выпалил Драко. Уж слишком эта самоотверженность напоминала ему одну представительницу львиного факультета.

Далии удивленно уставилась на него, но все же ответила:

— Рейвенкло.

Малфой хмыкнул, хватая с рядом стоящего столика еще один бокал. Жаль, нет огневиски. Сейчас потребность в алкоголе просто непреодолимая.

Он осушил бокал залпом под насмешливый взгляд Далии. Хорошо бы и ему смотреть на ситуацию с таким же равнодушием, как и ей. Но если девчонка заинтересована хотя бы в имуществе Малфоев, то сам Драко заинтересован лишь в перспективе переезда. И то, ни в коем случае не во Францию.

— Ты ведь понимаешь, что свадьбы не будет?

В ответ она лишь неопределенно пожала плечами, вновь отказываясь смотреть на парня.

Драко радовал лишь тот факт, что девчонка наверняка не так давно приехала в Британию и не могла знать намного больше, чем он сам. Если только её отец не более разговорчив, чем Люциус.

— С тобой хотят поговорить, — произнесла она с привычным спокойствием.

Малфой проследил за взглядом Далии, тут же столкнувшись глазами с наблюдающей за ними Пэнси. Она стояла одна, поодаль от брата и сестры Кэрроу, явно избегая смотреть в их сторону, и выглядела то ли раздраженной, то ли напряженной.

— Я должна выполнить свою миссию и продолжить диалог с твоей матерью, — вновь улыбнувшись, призналась Далия, и, оставив пустой бокал на столике, двинулась в сторону Нарциссы и Люциуса.

Малфой мысленно посочувствовал ей, догадываясь, что девушке придется провести весь вечер в компании его родителей. И надеялся лишь на то, что после они не потащат гостью в Мэнор.

Вопреки словам Далии, Пэнси не сдвинулась с места даже когда Драко остался стоять один. На секунду он решил, что Паркинсон просто задумалась и смотрит не на него, а сквозь него. Но стоять в одиночестве и ждать, пока один из дружков отца пристанет с разговорами Малфой не хотел, а потому сам двинулся в сторону подруги.

Сердце Гермионы едва справлялось со стрессом от нахождения в одной комнате со всеми этими людьми, а наличие Драко рядом совершенно не облегчало ситуацию. В голове лихорадочно проносились мысли о том, как бы убрать парня подальше от поместья, заставить покинуть празднество до его окончания. Грейнджер не была уверена в «живучести» своих благородных порывов — если с Малфоями что-то случится, станет ли она дальше заниматься этим делом?

— Ты же понимаешь, что можешь уйти отсюда в любой момент? — сходу начал он, стараясь не фокусировать взгляд на осунувшихся щеках.

Гермиона уставилась в ответ, словно видела его впервые. Глаза Драко казались блеклыми, уставшими. Злость схлынула и теперь парень выглядел изрядно потрепанным. Даже аккуратная прическа теперь стала привычно небрежной.

Гриффиндорка почувствовала себя эгоисткой, позволив пробиться крупицам радости от встречи с человеком, который её не пугал, в отличии от всех остальных.

Ей захотелось взять его за руку и аппарировать подальше. Но на фоне, словно напоминание о цели, маячили Люциус и Нарцисса, весело болтающие с незнакомкой.

Гермиона запаниковала, увидев её в первый раз. Никто из перечисленных в списке не являлся молодой девушкой, приблизительного их возраста, и Грейнджер решила, что они с Пэнси что-то упустили. Возможно, Паркинсон её и знала, но Гермиона — нет.

— Строишь козни? — вопросом на вопрос ответила она, еле заметно кивнув за его спину.

Драко обернулся, и вдруг хмыкнул. Очевидно, он сразу догадался, о ком говорит Грейнджер.

— Это дочь Эйвери. У отца совершенно идиотские планы на нас.

Гермиона нахмурилась. Понимала, что слишком долго и неотрывно изучает девушку взглядом, но ничего не могла с собой поделать. Вот оно что — Эйвери. Пэнси предполагала, что на мероприятии будет её отец. Конечно, было легко ошибиться, учитывая, что они получили список фамилий, а не имен.

— На вас? — непонимающе переспросила, наконец оторвавшись от разглядывания незнакомки.

Малфой смотрел на Гермиону так… необычно. Слишком обыденно, если можно так сказать. Не то чтобы он смотрел на неё как-то иначе, когда Грейнджер была собой, но этот взгляд определенно был другим. Чувствовать себя его подругой странно.

Драко нервно постучал пальцами по пустому бокалу, но, как догадалась гриффиндорка, открыто демонстрировать нервозность в подобного рода ситуациях тоже было непринято, потому что практически сразу парень отставил его в сторону.

— Хочет поженить нас.

— Прости? — губы вдруг пересохли, хотя Гермиона уверена, что Пэнси наносила на них один из своих бальзамов.

— Ты слышала, — Малфой закатил глаза, но злобы в этом жесте не было. А даже если и была, то направлена явно не на Гермиону. — Она помогала беженцам из Англии во время войны. Прятала их где-то во Франции или что-то такое. Шикарная репутация — шикарная претендентка. Не так давно Люциус потащил Нарциссу во Францию, очевидно, чтобы обсудить детали.

— И?..

Драко молчал всего несколько секунд, обводя взглядом зал, но для Гермионы эти мгновения словно растянулись на года. Она не понимала, почему так дико начали потеть ладони, а в горле образовался ком, не смываемый даже шампанским.

— Что «и»? Этого не будет.

— Почему нет? — протараторила Грейнджер.

Драко смерил её таким взглядом, словно ответ был очевиден. Но что-то еще промелькнуло в его глазах, только Гермиона не успела понять что.

— Потому что нет.

Девушка знала эту интонацию — тема закрыта.

Впрочем, полученной информации было более чем достаточно. Переваривать её сейчас гриффиндорка не решилась — ей необходимо собрать как можно больше сведений, а не фокусироваться на одном. Зато несколькими фразами Драко дал знать сразу о двух вещах: во-первых, Люциус очень заинтересован в восстановлении репутации, а во-вторых, некая Далия Эйвери обеспечивала укрытие для волшебников после возрождения Темного Лорда.

Гермиона скользнула изучающим взглядом по Малфою. Вблизи костюм сидел на нем еще более привлекательно. Даже расфокусированный взгляд и бледное лицо, балансирующее на грани болезненной бледности, выглядели притягательно.

В голову пришла безумная мысль, и знакомый голосок внутри Гермионы напомнил, что она, вообще-то, на задании, а другой, еще более упрямый, заявил, что на задании в обличье Пэнси Паркинсон, так что ничего страшного не случится, если…