Оринтайн подошел и уселся на соседнюю.

Он смотрел на Мементо, который в последнее время сам не свой. Да, раньше он всегда мало откровенничал или же находил время для дружной беседы, но теперь он стал еще больше замыкаться в себе. Тяжелая жизнь пожинает свои плоды — ребятам пришлось столкнуться лицом к лицу с воровством.

Мальчик вспомнил, как темный маг вечно писал что-то в блокноте. Он говорил, что там он оставляет свои мысли. Это помогало ему выплеснуть все свои переживания на бумаге. Странно, но со своими друзьями он вел себя вполне спокойно, даже шутки шутил. А что стало с ним теперь?

— Ты…ты перестал записывать свои мысли в блокнот. Почему? — тихонько спросил вещий дух у Мементо.

Парень косо взглянул на Оринтайна.

— Я оставил блокнот в приюте. Сам знаешь — было вовсе не до этого.

— Тогда, быть может, поделишься со мной своими переживаниями?

— То есть?

— Ты сам говорил, что тебе помогает этот блокнот. Ты писал в нем свои переживания, выплескивая весь негатив туда и оставаясь таким же спокойным и добрым. А теперь…теперь ты стал совсем другим, и я беспокоюсь за тебя.

— Не нужно за меня переживать, Оринтайн. Со мной все в порядке.

— В такой атмосфере явно не все у нас в порядке. Я, вечно со своими истериками, уже привел свое эмоциональное состояние в норму, успев выплакаться и успокоиться, а ты…ты даже не высказался о том, что у тебя на сердце.

Мементо устремил свой взгляд на потолок.

— И ты хочешь побыть психологом и выслушать все то, что у меня на душе?

— Не в этом дело! Я просто хочу, чтобы ты смог доверять мне. Я готов поддержать тебя в любую минуту, и буду готов делать это всегда.

— Какими красивыми словами ты заговорил! Не ты ли несколько дней назад плакал от того, что увидел меня в облике лиса, убивавшего живого зайца?

Оринтайн мотнул головой, отгоняя от себя ненужные воспоминания. Он замолчал, не зная, как еще намекнуть Мементо на свою помощь. Но дополнительных действий больше не потребовалось.

— Я сам не понимаю, что со мной происходит. Вроде бы все хорошо, но это все не то. Я хотел нормально жить, понимаешь? Я хотел выйти из приюта только в восемнадцать лет, а не бегать от стражников с тобой в подмышке, бояться каждого шороха, ловить этих тупых зайцев, которые смотрят на меня в момент, когда я прогрызаю им глотки. Я понимаю, что по – другому нам просто не выжить, но черт, я…я не готов был стать взрослым в таком юном возрасте.

Оринтайн молча слушал, подавляя в себе слезы. Нет, только не сейчас, иначе Мементо взбеситься и снова будет молчать. Он должен выговориться, чтобы ему стало легче.

— Добродетельная революция всем нам дала пинок под зад. Да, мы с тобой вдвоем поддерживаем друг друга, хоть и тяжело нам приходится. А что в данный момент происходит с Северусом, сбежавшим в одиночку? Что стало с бедной Кейси, которая уже знала, что такое жить в нищете и без крыши над головой? В надежде больше этого не испытывать, она снова оказалась в тех же условиях, да еще и прячась от правосудия. Была бы моя воля, я бы перегрыз императору сонную артерию!

Кулаки Мементо сжались, а челюсть сводило от ненависти. Из-за указа правителя им действительно приходится каждый день выживать в таких условиях. Каждый день думать о том, что их ждет завтра, смогут ли они избежать стражи, найти себе пропитание, жилье. И ведь если бы они были чуть взрослее, чем сейчас, скрываться и выживать было бы намного проще.

— Ты единственный, кто у меня остался, — Оринтайн встрепенулся, услышав это от Мементо. — Иногда ты меня раздражаешь своим нытьем, но потом я понимаю, что давно бы расплакался сам. Но не могу. Не могу, потому что должен защищать тебя, а не распускать нюни.

Ворон раскрыл свой клюв от признания. Юноша говорил все это так спокойно и монотонно, отчего у вещего духа все перевернулось внутри.

Это все ради него. Ради Оринтайна. Мементо не дает себе возможности раскисать, потому что не хочет показаться слюнтяем перед вороном. Он хочет быть сильным, строгим, чтобы вещий дух видел его настрой и был уверен в том, что все у них получится. И ведь парню было шестнадцать на данный момент, а страх перед очередным грабежом до сих пор настигал оборотня. В первую очередь он заботился об Оринтайне, ища ему одежду, деньги на очки, еду, а потом только он искал все для себя. В приоритете всегда был ворон.

— Но…но зачем ты это делаешь? Почему ты не думаешь о себе, а только о том, чтобы я был в ценности и сохранности? Рискуя собой ради меня, ты этим мне не поможешь, если вдруг тебя не станет рядом.

Мементо задумался над словами ворона, но не нашел на него ответа.

— Не знаю. Просто потому, что это мой долг, наверное. Или же смысл жизни. В общем, не заморачивайся и просто доверься мне. Будь уверен, я научился незаметно прикарманивать чужие вещи. Пожалуй, раз уж ты не против, пойду первым в душ.

Мементо резко вскочил, направляясь в ванную комнату.

— Кстати, Оринтайн…

— А? — ворон поднял голову, задумавшись над словами оборотня.

— Ты, конечно же, зря стараешься выудить из меня все мои переживания, но все равно спасибо, что хотя бы попытался, — улыбнулся Мементо, закрывая за собой дверь.

Сердце Оринтайна бешено застучало. Он приложил к грудной клетке руку, чувствуя удары и дыша обеспокоенно через рот.

На протяжении практически недели он наблюдал за оборотнем. Он был спокоен, но в то же время его взгляд менялся. Когда он смотрел на свою добычу, то глаза будто бы не двигались, замирая на нужной ему цели. Но когда он смотрел на Оринтайна, то взгляд сразу же становился добрым, а улыбка едва заметно проявлялась на хмуром лице.

Ворон все чаще стал замечать такие изменения в оборотне. И ему нравилось наблюдать за мимикой своего друга, в особенности тогда, когда он разговаривал с самим вещим духом.

Слова Мементо не прошли мимо него. Не в этот раз. И этот вечер он запомнит надолго, как начало чего-то нового.

Проснувшись в холодном поту, Оринтайн долго не мог понять, что с ним происходит. Он посреди ночи почувствовал дикую и тянущую боль внизу живота, но так и не смог понять, отчего.

Парень ерзал по кровати, пока не встал вовсе. Голова слегка закружилась, но ворон старался держать себя в равновесии, дойдя до ванной комнаты, чтобы не мешать Мементо отсыпаться и готовиться к завтрашнему переезду в другой город.

Закрыв дверь на замок, вещий дух, не в силах больше стоять, упал на колени, а руки выставил вперед и поставил их на пол. Его колбасило ни на шутку, а такое ощущение было впервые.

Сначала Оринтайн не понимал, что происходит, но потом почувствовал какое-то движение внутри себя. От движения инородного объекта, низ живота заболел с новой силой.

Осознание того, что все-таки с ним происходит, появилось только тогда, когда из полового женского органа Оринтайна выскочило желеобразное яйцо. Оно было небольшого размера, но первоначальное неприятное ощущение заставило бедного ворона помучиться.

Когда боль постепенно прошла, Оринтайн внимательно изучил данный объект. Оно не было похоже на обычное куриное яйцо, а имело желеобразную форму, по которым проходили едва заметные вены. Если поставить его против света, то внутри мягкой структуры была заметна маленькая сердцевина, ядро.

Он прислушался, убедившись в том, что оборотень спал и не слышал тихие всхлипы Оринтайна. Держа в руках яйцо, хватило силы смыть его в унитаз.

Вспоминая научные книжки о вещих духах, отчетливо вспомнился один фрагмент, описывающий пубертатный период. На момент, когда наступает ярая романтическая или сексуальная активность в организме, к матке начинает приливать кровь. В течение недели формируется плодное яйцо, возможно даже несколько, в зависимости от притока крови.

Ворон насухо вытер пот со лба, переосмысливая все то, что только что произошло. Организм среагировал на активное романтическое влечение…

Нет, не к кому-то чужому, кто просто приглянулся внешне и проходил мимо.