– Что с развлечениями? С девчонками?

– Из развлечений Сеть, – ответил Антон, – вредные сайты заблокированы. С девчонками общаемся постоянно. Их от нас отделяют только на ночь, чтоб случайно не залетели до отъезда. И не имели половых контактов, – парень покраснел. – Их там на это тоже будут проверять.

В стенной панели зажглись зеленые лампочки и заиграла музыка.

– Ужин, – заключил Влад. – В большинстве приемников одни и те же сигналы, – пояснил он Алексу. – Пошли. Тут строем ходить не надо? – на всякий случай уточнил он у Антона.

– Нет. Кругом камеры. Ходи, как хочешь. Все равно за тобой следят, даже в туалете, – Антон встал со стула и первым вышел из комнаты.

В столовке толпился народ. Влад отыскал взглядом Кристу и пхнул Алекса в бок:

– Вон она, смотри.

– Уже увидел. Сядем вместе?

– Конечно. Дружбу здесь не запрещают, надеюсь, – Влад глянул на номер Кристиного стола и набил его в автомате. – Пожрать тут неплохо дают, – промычал он, просматривая выпавшее меню.

Через пару минут они шли с подносами к Кристе.

– Ты чего-то мало взяла, – прокомментировал Влад, глянув на ее поднос.

– Невкусно, – вяло ответила Криста. – У мамы все по-другому. Она хорошо готовит.

Мимо стола прошла женщина в белом комбинезоне.

– Новенькие? – она сверилась со списком. – Пирс, Синицин, Левин, – перечислила женщина, – ваши витамины. Каждый запить стаканом воды.

– Обоссышься! – буркнул Влад.

– Не ругайтесь! Это полезно для вашего организма. Вы, видимо, Синицин. У вас тут есть специальные успокаивающие нервную систему добавки.

– Спасибо, – поклонился Влад, – обрадовали.

Женщина не ответила и пошла дальше.

– Говорить будем на улице во время прогулки, – скомандовал Влад.

Витамины и «добавки от нервов» он профессионально, как фокусник, вынул изо рта. Одна за другой они скрылись под горой спагетти. Оставшуюся еду со спрятанными колесами и пустую одноразовую посуду Влад отнес в утилизатор. Никто, вроде, ничего не заметил.

«Надо бы и этих научить, – подумал Влад. – Хорошо им от нервов не дают. Только общеукрепляющие. От нервов больно тормознутый становишься. Не до побегов».

Алекс съел все до последней крошки. Они с батей не особенно шиковали. Он вздохнул: лучше впроголодь, да с отцом. Напротив в своей тарелке ковыряла Криста.

***

Ермолину вызвали в элитник буквально через два дня после суда.

«Про детей выспрашивать будут. Я их лови, я потом про них все рассказывай. Жизнь несправедлива», – рассуждала по дороге Ермолина, трясясь в переполненном вагоне.

Через час с лишним Ермолина прибыла в элитник.

– Здравствуйте, Генриетта Эдуардовна, – поприветствовал ее директор у себя в кабинете. – Садитесь. У нас трое новеньких от вас. Вы славно работаете! – похвалил он. – Слышал, за тот год у вас грамота!

– Да, – кратко ответила Генриетта, – наградили.

Директор встал с кресла и прошелся по комнате.

– Двое – ничего особенного, – откашлялся он. – Девочка, правда, с проблемкой. А с другой стороны, может и хорошо, что она не плачет и не смеется. Как считаете? Поспокойнее с ней будет господам американцам.

Ермолина засопела. Ладно, придется начинать рассказ, коли без нее не обойдутся.

– Кристу мать растила одна. Отец у них из Голландии. Умер, когда Кристе было десять лет. Мать ненавидит существующий строй, правящую партию.

Директор замахал руками:

– Давайте без политики, Генриетта Эдуардовна. Выборы скоро. Не знаешь, куда податься.

– Мамаша Пирс строй ненавидит и считает, что обязательная вакцинация и чипование населения – процедура антидемократическая и вредная для здоровья. Дочь скрывала от врачей и органов надзора. Потом, когда та в школу пошла, липовые справки доставала. Когда мы это обнаружили, опять начала ребенка прятать. Я нашла! – гордо отчиталась Еромлина. – Вернула ребенка обществу!

– Славно работаете, Генриетта Эдуардовна! – повторил директор. – Девочку, конечно, провакцинируем. И чипируем. Куда ж без того. Надо обществу знать, где в данный момент находится каждый его член. Так, эмоции у нее атрофировались, – он сверился с бумагами, – уже после помещения в приемник. М-м-м! Профессор Селедкин обследовал! Да! Хорошо. Что с Алексом Левиным? Вроде, вообще без проблем малец.

– Да, проблемный там папаша. Как жена от него ушла, так он запил. За ребенком никакого ухода, – проворчала Ермолина. – Владимир Левин – рокер и байкер. Такое вот сочетаньице. Машины чинит. Получает копейки, – продолжала обиженно ворчать Ермолина, словно Вован оскорблял своим поведением ее лично.

Директор покивал:

– Машины нынче чинить невыгодно. В утиль сдал – купил новую.

– Самый ужасный – это Влад Синицин. Как он сюда попал? Беспризорник, сирота, хулиганье!

– Интересная история, – директор сел за стол и открыл файл. – Вы правы, сначала и я удивился. Взять Кристу и Алекса. Увидели в каталоге симпатичных детей, более или менее здоровых, успеваемость в норме. А раз у нас в норме, у них отличниками станут! Влад же попал в каталог случайно. Ему пятнадцать. По указу президента всех достигших пятнадцати лет велено включать в элитные каталоги. Здесь их никто не берет. Сидеть им на шее у государства три года. Как стали выдавать паспорта с восемнадцати, так сами себе яму и вырыли. Американцы берут. Даже с большей радостью: меньше хлопот впереди. Характер практически сформировался, внешность тем более. Болезни какие могли повылезали, какие могли подлечили. Скоро, опять же на работу – помогать приемной семье.

– Но берут-то приличных, – опять встряла Ермолина. – Как бы вам с ним не вляпаться!

– Семью предупредили. У них сын погиб несколько лет тому назад. Служил в армии и погиб где-то там в Африке или Азии. Не упомню. Так вот, Влад – точная копия погибшего сына. Я видел фото. Одно лицо! Короче, парню повезло.

– А вам нет! – съехидничала Ермолина. – Он от вас сбежит. Он отовсюду сбегает.

– Поэтому вывозить его будем с ближайшей группой. Не успеет глазом моргнуть, как очутится в Америке. – Директор встал. – Спасибо за помощь и сотрудничество, Генриетта Эдуардовна.

***

– Итак, – директор оглядел собравшихся, – группу собираем в срочном порядке. Мало того, что тут у нас образовался опасный элемент… Владислав Синицин – прошу любить и жаловать. Подросток опытный, с богатой историей. Отовсюду бежит. За него дают очень неплохие деньги. Семья его выбрала, другого не возьмет. Он на их сына похож.

Воспитатель, грузный мужчина пятидесяти лет, не выдержал и встрял:

– Согласен. От него необходимо побыстрее избавиться. Задирается к остальным питомцам.

– С ним сидят за столом Александр Левин и Криста Пирс, – доложила психолог. – Они вместе приехали из тюремного приемника. Включите их в группу, потому что неизвестно, как на них успел повлиять Синицин. А отец у Левина тунеядец и пьяница. Плохая наследственность в плане выпивки может проявиться.

– Конечно, их в первую группу, – закивал директор. – Наследственность, черт с ней. Посадим на витаминчики, уйдет наследственность. Главное, всех, кого уже выбрали, увозим! Я получил информацию, кандидат в президенты… – он помолчал, – тот, который, скорее всего, им и станет, против вывоза детей за границу. Деньги мы получаем за это бешеные. Он не понимает, что здесь они никому не нужны, а там за них платят! В общем, хочет приостановить вывоз, каталоги с детьми прекратить рассылать, – директор сделал эффектную паузу, подняв указательный палец. – А главное, закрыть элитные коллекторы! Он считает, дела следует пересмотреть. Детей, мол, должны воспитывать родные родители. С сиротами не знаю, как поступят. Так они особенно и не котируются. Дети из семей здоровее и приятнее на вид.

Психолог вспомнила про бонусы, которые получала от передачи каждого ребенка в надежные руки иностранных семей. Деньги терять страшно не хотелось. Работу тоже.

– Нас закрыть! Надо ж подобное придумать!

– Вы раньше времени в панику не впадайте, – строго сказал директор, – группу собирайте. Вам их сопровождать. Вон, с Семен Семенычем поедете. Простите, без меня. Я тут буду следить за обстановкой. Постараюсь хоть коллектор отстоять. На вас ответственность! Пристроить необходимо всех.