25.06.1979 г. Прилетела самолетом, в Усть-Илимск. От Иркутска – почти тысяча километров. Брат Николай, встречает меня в аэропорту, на новеньком зеленом «Москвиче», купленном отцом, по выделенному, в его профкоме, талону. Отчим, муж мамы, нам стал вторым отцом, и мы с братом, зовем его: папа, отец. Отец, получив права, так и не сел, за баранку, передав управление машиной, сыну. Мы с братом, едем по нашему молодому городу. Настроение прекрасное. Меня, ждут мои родные. Мама запекла мясо , по- французски, мое любимое блюдо. Достала из холодильника, запотевшую бутылку болгарского полусладкого вина «Котнари». Пришел с работы отец, и мы устроили маленький домашний праздник. Мама с папой, с гордостью, разглядывают мою зачетку, я слушаю их похвальные слова и ощущаю, что праздник устроен, в мою честь. За ужином, отец сказал, что его бригаде, выделили три квартиры, в городе.– Нам не надо. Мне и здесь хорошо!– сказала мама. Я поперхнулась мясом.– Что значит, не надо? Мама, у тебя, есть двое взрослых детей, между прочим!– возмущенно сказала я.– Дети, пусть сами , себе квартиры заработают! Мне, никто, квартиру не давал!– парировала мама. Родители, сейчас, жили в деревянном доме, на двух хозяев. Две комнаты и кухня. Без всякого благоустройства, туалет во дворе, баня за домом. Мне, было непонятно, как, «это», может, нравиться. Весь вечер, убеждала мать, что, в квартире, жить намного, удобнее. А эту квартиру, она может, оставить брату Николаю. Колька, благодарно, блестел глазами. Он сам, не осмелился бы, просить мать, о таком одолжении. Между тем, рядом сидела его белокурая Наташа, которую, он привез из Читинской области, где проходил службу, в стройбате. Брат влюблен в свою Наташу, до безумия. Они собираются пожениться. А жить будут, где? На руках у Наташи, сидела трехлетняя Зоенька, поздний плод моей матери. Все они , сейчас, ютились, в двухкомнатной материнской неблагоустроенной квартире.– Как вовремя, приехала – деловито, подумала я.
26.06.1979 г. Отец ушел на работу, унося с собой, заявление на получение трехкомнатной квартиры. На четверых: я, мама, папа, Зоя. Брату Николаю была обещана родительская квартира. Заявление ,конечно, было начертано моей решительной рукой. После обеда, Коля повез нас с мамой, к деду. Дедушке, как ветерану Великой Отечественной войны, выделили однокомнатную квартиру, в новом кирпичном доме, по улице Димитрова. Мы с бабушкой, три года подряд, писали письма в Министерство обороны и лично, Генеральному секретарю КПСС – Брежневу Леониду Ильичу. По новым законам, участникам войны, должны были, выделить благоустроенную квартиру. Бабушка поручала писать письма мне, поскольку, дед, совсем не мог писать, из-за неграмотности, а бабушка, стеснялась своего подчерка, она писала крупно и неправильно. Зато, я запомнила, как стихотворение, что мой дед, героически, воевал в 553-ем стрелковом полку , 6-ой гвардейской армии Воронежского фронта. Он участвовал, в знаменитом сражении под Курской дугой и был, тяжело ранен, в ногу. За три года, я написала 18 писем. Письма отправляли, с разными знакомыми , едущими в Москву. Там, они опускали их, в почтовый ящик. Отсюда, из Сибири, наши письма, не доходили. Это, мы поняли, позднее. Какие-то службы их перехватывали, видимо, письма на такие адреса, подвергались негласной цензуре. Наконец, нам пришел ответ, что дедушке, по линии военкомата, выделена однокомнатная квартира. Бабушка купила новые тюлевые шторы, сама подрубила их, на швейной машинке «Зингер». Связала новые половики из яркой шерсти. Она, так, мечтала пожить в благоустроенной квартире. Чтобы, не топить печку, не таскать воду ведрами. Не бегать в туалет, в конце двора. Но , перед самым переездом, 18 сентября 1978 года, у нее случился обширный инсульт. В больнице, она пролежала недолго, так, и не придя в сознание. Через четыре дня, 22 сентября, бабушки не стало. А через неделю, военкомат пригласил дедушку, чтобы, выдать ордер на квартиру. Дедушку перевезли в новую квартиру, после похорон бабушки. Моя тетушка Даша , младшая сестра мамы, получение дедом квартиры, приписала своим заслугам. Такой , уж, у нее характер, все, что происходит в мире – происходит стараниями Дарьи Алексеевны . Она не любила, когда, я вспоминала о том, что, мы с бабушкой, писали письма Брежневу Л.И. « Это, я напрягла все свои связи и папе выделили квартиру. Если бы, не я,– ничего бы, не было!– не уставая, повторяла тетя Даша, своим знакомым. Однажды, я вмешалась в разговор: « Тетя Даша, но как, Вы могли воевать, в 553-ем стрелковом полку, в 1943 году, в возрасте 4-х лет?». Тетя, возмущенно, хмыкнула: « Больно умная, да?». Квартира деда находилась, в самом центре города. На другом конце , этого ,в виде буквы «Г» длинного дома, жила тетя Даша. Они ,недавно, переехали сюда, из своей старой малометражки, улучшив условия. Постарался дядя Юра, муж тети Даши, который занимает солидную должность, в комбинате , по производству лесоматериалов. Но, тетя , и в этом, видит, только, свою заслугу. Она утверждает, что руководство средней школы, где, она работает, посчитало, что, без такого учителя начальных классов, как , Дарья Алексеевна Боракова, учебный процесс не начнется и школу постигнет тяжелая учесть. Поэтому, директор школы, лично ходатайствовала, чтобы, тете помогли с обменом. Когда, флегматичный дядя Юра слушал этот бред, он, только, тяжело вздыхал, предпочитая, не спорить со скандальной супругой. Мало, кто отважился бы, спорить с моей тетей, кроме, ее сестры, моей мамы. Но, я предпочитала, не быть свидетелем этих сестринских военных баталий…
Мы с Колей, поднялись, на четвертый этаж. Дедушка лежал, на своей металлической высокой кровати, с блестящими шариками на спинках. Эту кровать, привезли из деревни, где, раньше жили бабушка и дедушка. Дед не признавал мебель, из ДСП. « Уж, чего, хорошего, спать на гнилых опилках!» – говорил он. Увидев меня, дед, с трудом, приподнялся и сел. Под ним, лежала перина, сделанная руками, еще, моей прабабушки. Никаких новых матрасов дед ,тоже, не признавал. Лицо дедушки, было бледным и изнеможенным. Рядом с кроватью, на низком табурете, стояла трехлитровая стеклянная банка. В банку, по прозрачной трубочке стекала желтая моча. Дедушке сделали операцию, по поводу аденомы предстательной железы. Мочевой пузырь был удален, потому, моча поступала, через стому, минуя мочевыводящие пути, прямо в трубочку, а потом – в банку. Я подошла и поцеловала деда, в колючую щеку. Меня душили слезы сострадания. Я знала независимый характер деда. – Я остаюсь. Коля, привези мои вещи .– твердо сказала я. Мама, за моей спиной, облегченно, вздохнула. Я знала, что, сейчас, она побежит к сестре, и они выпьют, по рюмочке, в честь освобождения, от ежедневного ухода, за отцом.
30.06.1979г. За эти три дня, я вымыла квартиру и научилась стерилизовать банки и баночки, для деда. Все же , некоторый опыт, я имела, когда, до поступления в медицинский институт, работала санитаркой, в аптеке. Вчера, постирала постельное белье, которое, надо менять, почти, ежедневно. Капли мочи , неизменно, попадали, на одеяло и простыни. Белье развешала, на балконе. Квартира дедушки находилась, на четвертом этаже. Отсюда, открывался прекрасный вид, на сосновый бор. Я облокотилась на перила балкона и вгляделась, в даль. Между соснами, устанавливались палатки. Международный строительный отряд, состоящий из представителей стран СЭВ (Совет экономической взаимопомощи ) строил наш молодой город. Скоро, на месте сосен, появятся новые дома. Это будет, продолжение улицы Димитрова, названная в честь, болгарского коммуниста. Парни, в джинсовых куртках сновали, возле палаток. Болгары, румыны, поляки, венгры… Красивые, рослые, молодые… В городе, их разместили в девятиэтажных общежитиях, которые, так и называют: польское, болгарское, венгерское…Увидев меня, они, приветливо, замахали мне рукой. Я помахала в ответ и закрыла дверь, на балкон. Мне, не до знакомств. Надо поставить деда, на ноги.
09.07.1979г. Приходил врач-уролог Николай Алексеевич Киселев. Он оперировал дедушку. Выяснилось, что Николай Алексеевич, живет в одном подъезде, с тетушкой. Осмотрел деда, отметил улучшения, в его состоянии. Позволил ему, вставать с кровати и, понемногу, ходить по квартире. Я приготовила плоские бутылки , из-под шампуней, которые, буду, привязывать дедушке, на пояс. В бутылочки, будет стекать моча. Под свободной рубашкой, такую бутылочку, не заметишь. Дедушка стал вставать с кровати и повеселел.– Тося, сбегай-ка, за беленькой!– скомандовал он, мне. Я стала возмущаться.– Цыц!– прикрикнул на меня, дед. Я взяла сумку и поплелась, в вино – водочный магазин. Купила бутылку водки «Столичная». Дедушка налил в тарелку вермишелевый суп, который, я сварила ему. Велел достать из буфета, граненую стопку. Налил, почти, до краев, выпил залпом и, довольно, крякнув, стал есть суп. Моя приготовленная речь, на тему борьбы с алкоголем, так, и осталась невысказанной. После обеда, дедушка, снова, лег на кровать, направил свою трубочку, в банку и, спокойно, заснул. Это был его первый спокойный сон , за эти недели. Больше я с ним, по поводу алкоголя, не спорила.– Если , мне осталось жить, немного, то я хочу жить, так, как сам этого хочу, дочка!– пояснил мне дедушка. Трудно было, что-то возразить.
