— Ладно, ребята. Довольно, — послышался чей-то голос за спиной у Джека. — Я не позволю устраивать драки на улицах Стоктона, даже из-за такой красивой девушки, как мисс Тринити.

Джек повернулся и окинул шерифа пренебрежительным взглядом.

— Какое интересное совпадение во времени.

— Ничего в нем нет интересного, — заметил шериф. — Уолт Краун предупредил меня, что нынче утром здесь могут произойти неприятные события. Не понимаю, как он узнал, да и не желаю в этом разбираться. Я просто хочу, чтобы вы оба отправлялись по своим делам.

Джек пригляделся к выражению лица шерифа и решил, что тот не имеет представления о подлости, совершенной Краунами по отношению к Тринити и ее консультанту. Но даже если бы тот и знал, то ведь ничего противозаконного не сделано. Безнравственное, это да, но все в рамках закона.

— Мне необходимо отправить телеграмму, шериф. После этого я не останусь в городе ни минуты.

— Так поспешите ее отправить. А ты, Фрэнк? Отец сказал, чтобы ты немедленно отправлялся домой. Иначе плохо будет.

Настал черед Джека посмеяться над врагом.

— Надеюсь, ты по достоинству оценишь своего отца, Краун. За этот месяц он второй раз спасает тебе жизнь.

— Довольно, ребята. — Шериф поспешил встать между Джеком и разъяренным Фрэнком. — Не думаю, чтобы любой из вас хотел провести остаток жизни в тюремной камере. Уймись, Фрэнк, — добавил он негромко.

Фрэнк вроде бы собирался запротестовать, но вместо этого пожал плечами.

— Я уже получил сегодня все, что хотел, «Шпора» моя.

А это сейчас главное. Так что делай, что велит шериф, Райерсон. Отправляйся к своей шлюшке и сообщи ей, что потерял для нее ранчо. И передай ей кое-что от меня лично. Скажи ей…

Джек выбросил вперед левую руку и, крепко схватив Фрэнка за воротник, нанес ему сокрушительный удар в челюсть правой. Фрэнк перевалился через перила на грязную дорогу, но быстро вскочил на ноги и, рыча, кинулся на противника. Но шериф схватил Джека за руку и предостерег:

— Одно из двух, Райерсон. Либо ты уберешься отсюда, как я велел, либо проведешь сутки в камере. Уверен, что мисс Стэндиш будет волноваться, а может, и сердиться, ежели ты не вернешься домой к ужину.

— Мисс Стэндиш рада будет узнать, что я дал этому ублюдку еще один урок хороших манер, — заверил шерифа Джек, не сводя с Фрэнка настороженных глаз.

— В этом нет нужды. — Уолтер Краун словно возник из воздуха; его обветренное лицо было перекошено от злости. — Мой сын извинится, Райерсон. Верно, Фрэнк?

— Черт побери, па…

— Я сказал: принеси извинения! — Не дожидаясь ответа, Уолтер обратился к Джеку:

— Здесь нет ничего личного, Райерсон. Вы угодили в заварушку, которую надо было давным-давно уладить. Вам следовало уехать при первой возможности, но вы этого не сделали и потому стали участником событий — это бессмысленно отрицать. Но против вас и ваших родственников нет ничего личного.

— Ничего личного? — Джек недоверчиво покачал головой. — Как это прикажете понимать, Краун? Я имею в виду попытку украсть у ни в чем не повинной девушки ее наследство.

— Я пытался купить ее ранчо по-честному. Вы дали ей плохой совет, Райерсон. Или, что более похоже на правду, кошечка не послушалась ваших советов. — На секунду на губах у старшего Крауна появилась усмешка, потом лицо его снова стало серьезным и жестким. — Как я уже говорил, вам следовало уехать, когда это было возможно. Теперь вы потеряете деньги — очень большие деньги — и ваша репутация удачливого дельца крепко пострадает. А я получу назад свою землю. Вот как оно получается. Все ранчо, такое, каким я знал его мальчишкой.

Джек остановил поток его слов одним, но точно рассчитанным предупреждающим взглядом.

— На вашем месте, Краун, я бы тратил поменьше времени с целью заполучить «Сломанную шпору» и побольше — чтобы уберечь собственные земли.

— Что такое?

— Как я заметил, ваша деловая тактика настолько же примитивна, как и бойцовские способности вашего сына.

Когда в «Шпоре» дела пойдут гладко, я смогу заняться приобретением ранчо Краунов для себя. Как вы совершенно Правильно сказали, приятно будет снова объединить эти два участка.

— Будь ты проклят, Райерсон! — взревел Фрэнк и ринулся на Джека с кулаками, но отец схватил его за одну руку, а шериф за другую.

— Ты выставляешь себя полным дураком, Фрэнк, — сквозь зубы процедил Уолт. — Шериф, уведите парня в сапун и охладите его пыл.

— Разумеется, Уолт. — Шериф крепко взял Фрэнка за локоть. — Пошли.

— У нас еще будет время рассчитаться, — бросил Фрэнк через плечо, но последовал за шерифом без дальнейших протестов.

Уолт посмотрел им вслед, потом тяжело вздохнул.

— Я сказал это сыну, а теперь повторю вам, сынок: вы выставляете себя полным дураком.

— Вы только держите вашего отпрыска подальше от меня, — посоветовал Джек, голос у которого скорее был похож на рычание зверя, а не на членораздельную речь.

Он сошел по ступенькам, отвязал Плутона от коновязи, вскочил в седло и поскакал к выезду из города, не оглядываясь.

«Вы выставляете себя полным дураком…»

Даже на полном скаку подковы Плутона производили недостаточно шума, чтобы слова Уолта вылетели у Джека из головы. Мало того, он словно дразнил себя ими, повторяя раз за разом в такт конскому топоту. Потому что слова эти были правдой.

Джек был консервативен по натуре, а после смерти родителей стал еще более осторожным из-за необходимости неусыпно оберегать интересы сестер. Результаты не замедлили сказаться: Джек успешно и с выгодой для себя проводил собственные операции, не говоря уже о щедрых комиссионных, получаемых от своих клиентов-инвесторов, готовых пойти на риск.

Теперь он подвергал риску каждый пенни, не говоря уже о личном состоянии. Кто доверит ему управление своими делами, узнав о том, как он распорядился собственными?

Уже показалось здание сиротского приюта, когда Джек перевел Плутона на шаг, заставил себя сделать несколько глубоких вдохов и начал обдумывать ситуацию как мог спокойнее и рассудительнее. Надо признать, что предприятие оказалось куда более рискованным, чем он предполагал.

Настолько рискованным, что Джек не осмелился подключить к нему Оуэна или кого-то еще из инвесторов, удостаивавших его своим доверием в прошлом. Средства Джека были в опасности, но только в том случае, если ранчо прогорит. Но не пришел ли он в последние две, недели холодно и спокойно к выводу, что доходность ранчо может быть восстановлена?

Ничто не изменилось, за исключением уровня вложений, и хотя это отпугивало, но не было непреодолимым — при отсутствии будущих непредвиденных трат. Расчеты Джека позволяли ограничить ежемесячные расходы, учитывая выплаты по закладной. При тщательном и осторожном планировании бюджета Джек даже мог бы покрывать подобные траты из скудного резерва средств.

Этот резерв не был бы столь скудным, если бы не пришлось платить приюту.

Джек вздохнул еще раз, подумав о том, что скрывается за этой опасной идеей. Он мог бы сохранить деньги — те самые, в которых так отчаянно нуждался сейчас, — женившись на Тринити. Это было бы так просто. Греховно просто. Как она сказала тогда в амбаре? Всего полгода, но это было бы так чудесно…

Все эти чудесные полгода он занимался бы с ней любовью. При мысли о такой перспективе желание охватило Джека с такой силой, что он едва не застонал вслух. Она такая красивая. Такая вдохновляющая. Такая соблазнительная в своем соединении ума и причуд. Она постигает секреты управления ранчо; охотится за сокровищами, которые спрятал дед; легкой походкой скользит по дому в отделанных кружевами платьях. Всегда с веселой улыбкой, с теплыми объятиями для него и для девочек — вопреки тому, что ей страстно хочется пребывать за тысячи миль от пыльного ранчо в поисках рискованных приключений…

Совсем как Эрика.

Джек медленно наклонил голову, пораженный тем, что готов был совершить во второй раз одну и ту же ошибку.