Это героическая задача, и я признательна ему за то, что он пытается ее решить. — Обратившись к Джеку, она мягко добавила:

— Если я не сказала этого сразу, то говорю сейчас. Благодарю вас за то, что вы приехали.

По лицу Джека разлилась краска.

— Я признателен за подобные чувства, однако…

— Я прекрасно знаю, что вы собираетесь сказать, — перебила его Тринити. — Вы еще не приняли решения остаться. Я просто хотела быть уверенной, что вы поняли, что поставлено на карту.

Джек откашлялся.

— Если обвинения в убийстве справедливы…

На этот раз его перебила Луиза:

— Да, если мистер Краун убил вашего дедушку, почему он не попал в тюрьму?

— Он туда попадет, — заверила ее Тринити. — Я уж за этим прослежу.

Джек откашлялся еще раз.

— По этому поводу у меня для вас плохие новости, мисс Стэндиш. Я разговаривал с шерифом в Стоктоне, пока ваш кучер переносил с платформы наш багаж. Он сказал, что провел расследование и убедился, что ваш дедушка скончался от естественных причин.

— Он ошибается.

— А как это произошло? — опять подала голос Луиза.

— Он упал и расшибся насмерть, — сказал Джек. — Мисс Стэндиш убеждена, что его столкнули, но шериф не нашел никаких доказательств. А личный врач мистера Стэндиша говорит, что его пациент страдал приступами головокружения.

— Как это удобно, — заметила Тринити. — Правда заключается в том, что и шериф, и врач, и вообще все жители Стоктона запуганы Крауном. В глубине души они убеждены, что это убийство, но никто не хочет докопаться до истины. Поэтому я и хочу найти неопровержимые доказательства.

— Прошу прощения?

Тринити очень серьезно посмотрела Джеку в глаза.

— Я предприняла собственное расследование. И в отличие от шерифа не намерена бросать его преждевременно.

— Ясно. — Джек взглянул на детей и понизил голос, — Мне понятны ваши чувства, мисс Стэндиш, но такого рода дела лучше представить на усмотрение властей. Если Краун виновен, вы подвергаете себя опасности, а если он не виноват…

— Он виновен. Не думайте об этом деле, сэр. У меня нет намерения впутывать вас в него. Займитесь, прошу вас, спасением ранчо, а я тем временем продолжу расследование преступления.

— Вы уверены, что было преступление?

— Я уверена, что вы можете спасти ранчо, — ответила Тринити, задетая его самонадеянным тоном.

— Вы не позволите мне помочь вам? — спросила Луиза. — Это такое захватывающее дело! Я просто ненавижу этого мистера Крауна! Он убивал ваших коров, а потом убил вашего дедушку! Это ужасный человек.

— Я тоже помогу, — заявила Мэри.

— Довольно! — тряхнул толовой Джек. — Луиза! Мэри!

Ну-ка живей наверх, посмотрите, как там Джейни. Она в комнате мисс Стэндиш. Побыстрее!

Явно удивленные и даже испуганные, обе девочки вскочили со своих мест и выбежали из комнаты.

— Право же, мистер Райерсон! Если вы не хотите, чтобы девочки вмешивались…

— Я не хочу, чтобы хоть кто-то вмешивался, — отрезал Джек. — Каковы бы ни были ваши личные чувства…

— Это не просто чувства. Я убеждена…

— На основании чего? Кровной вражды?

— Это нечто большее.

— Нет, именно то самое. — Джек сделал медленный вдох и так же медленно выдохнул воздух, как бы набираясь сил. — Если хотите, я еще раз поговорю с шерифом.

Если он признает, что его заключения не были достаточно аргументированными, я попрошу его вновь открыть дело и продолжить расследование. Но если он работал тщательно и выводы его логичны, вам следует их принять.

— Никогда! Я не успокоюсь до тех пор, пока Уолтер Краун не сядет на скамью подсудимых. Но вас это дело не касается.

— Как раз касается. С какой стати мне тратить время и энергию, если вы намерены подвергнуть и ранчо и себя опасности?

Теперь она казалась взбешенной и одновременно напуганной.

— Не понимаю.

— Вы только что в недвусмысленных выражениях сообщили девочкам, что Краун убил вашего деда.

— Да, убил.

— Очевидно, вы то же самое сказали шерифу?

— Разумеется.

— А другим?

— Я не сказала им ничего более того, что они уже подозревали. Любой человек в городе знает, как сильно Краун ненавидел дедушку.

— Любой человек в городе? Ничего себе! Да вы поймите! — Джек тряхнул головой в сильнейшем возбуждении. — Вы не можете предъявлять столь дикие обвинения.

Краун оправдан, свободен от обвинений, по крайней мере сейчас. Заявлять во всеуслышание о нем как об убийце всему городу — это же наказуемая законом диффамация.

Он имеет право преследовать нас по суду и может завладеть этим ранчо в порядке возмещения по своему иску.

Тот самый результат, которого вы так боитесь, но это может случиться.

— Диффамация? — поморщилась Тринити. — Как он может преследовать меня по суду, если я говорю правду?

— Правда — это оружие, — согласился Джек. — Но ее надо доказать. А шериф и доктор присягнут в обратном.

— Вы предлагаете, чтобы мы позволили чудовищу разгуливать на свободе?

— Я предлагаю вести себя благоразумно. Подождите, пока ранчо начнет приносить доход. Тогда мы наймем профессиональных сыщиков…

— Все улики к тому времени исчезнут!

Джек твердым взглядом призвал ее к спокойствию — и почти добился успеха.

— Я намерен сказать вам нечто важное и прошу выслушать меня внимательно, — заговорил он. — Постарайтесь сдержать ваш темперамент.

Тринити скорчила недовольную мину, однако кивнула:

— Постараюсь.

— Характеризуя мне вас, Брэддок утверждал, что вы «здоровая девушка и прекрасная собеседница». Он забыл упомянуть о том, что вы к тому же и очень красивы. И ничего не сказал о том, насколько вы упрямы и импульсивны. Если бы он не умолчал об этом и хоть единым словом обмолвился о вашей жажде мести, я бы сюда не приехал.

— Понимаю. — Тринити выпятила подбородок — как бы в свою защиту. — Прошу извинить меня, сэр. Мистеру Брэддоку следовало быть с вами более откровенным.

Она собиралась покинуть комнату с пренебрежительным и гордым видом, однако ее бравада уже угасла и вместо этого она снова села в кресло.

— О чем он только думал? Мог бы в конце концов сообразить, что мы с вами не поладим и даже не сможем стать деловыми партнерами.

— Согласен. Он обязан был рассказать мне все с самого начала.

На губах у Тринити появилась слабая улыбка.

— Не могу же я просить прощения за то, что я такая пристрастная и так предана памяти дедушки.

— А я не могу просить прощения за то, что так практичен. — Он развернул свое кресло таким образом, чтобы видеть ее лицо; колени их почти соприкасались. — Итак?

— Мне невыносима мысль о том, что Краун разгуливает на свободе, в то время как дедушка лежит в холодной могиле.

Джек взял ее руки в свои.

— Насколько мне стало известно, вражда началась после того, как отец Уолтера Крауна, Рэндольф, оставил половину своей земли вашему дедушке. Уолтер не простил отца и сделал все, что в его силах, дабы убедить вашего деда продать ему эти угодья. Именно так обстояло дело?

— Рэндольф Краун имел все основания упомянуть дедушку в своем завещании. — Тринити высвободила свои руки. — Вам известна эта часть истории?

— Жажду ее услышать, — сухо заверил ее Джек. — Но в данный момент я предпочел бы договорить.

— Продолжайте.

— Уолтер Краун предпринял попытку вернуть себе эту землю. Если мы сумеем предотвратить это — в том случае, если ранчо начнет давать доход, — Уолтер останется в проигрыше. Верно? — Он снова взял ее руки в свои и добавил твердо:

— Как только мы уладим это дело, наймем опытных сыщиков и посмотрим, не удастся ли нам отправить Крауна за решетку.

Его спокойная, твердая уверенность заражала Тринити, и она благодарно наклонила голову.

— Ну как? Мы поняли друг друга?

— Да, мистер Райерсон. — Тринити крепче сжала его руки и пробормотала:

— Я очень хочу надеяться, что вы останетесь.

— Ну что ж… — Джек откашлялся. — Чем скорее я начну изучать счетные книги, тем лучше.