Тем зимним вечером Анатоль заболела. Она стала странно себя вести: совсем не улыбалась, не играла со мной, смотрела не серьёзно, а скорее печально. Весь день она провела, лёжа на полу на пушистом ковре, не двигая ни руками, ни ногами, со скучным, безучастным лицом.

Я очень беспокоился за неё. Ребёнок, ещё совсем маленький, и болен! Что делать? Вызвать врача? Но что я ему скажу? Как объясню, откуда взялась Анатоль? Поведаю, что она пришла с потолка? Тогда в больницу заберут меня, а не её… И Анатоль останется одна.

Я решил, что не нужно врача. Открыл для неё новую банку сгущенки и сварил малиновый кисель, густой и горячий. Анатоль всё глядела в потолок и ничего не ела. Тогда я, изнемогая от страха и безысходности, решил рассказать ей сказку.

«Далеко-далеко, среди тёмного и густого леса, на высоком и светлом холме стоит красивый дом. Со стороны может показаться, что в этом доме никто не живёт: днём по его коридорам гуляет ветер, ночью в комнатах стрекочут сверчки. Но это не так. Дом живой, живой теми, кто в нём есть.

В том доме живут люди, большая семья: мама, папа, бабушка, прабабушка и дети. Чудесная семья в чудесном доме.

Однажды до этой семьи дошла весть, что на их дом идут завоеватели, многочисленные и грозные. Папа отправился на борьбу с ними. Уходя, он оставил семье строгий наказ: не покидать дома. Очень грустно было маме, детям, бабушке и прабабушке расставаться с папой, но по-другому было нельзя. Пусто и тихо стало в прежде до краёв наполненных жизнью комнатах.

Так стали жить они, ждали возвращения папы и охраняли, берегли свой дом. Но однажды задрожала земля, беспомощно расступился дремучий лес, и к дому подошли завоеватели.

Всем стало страшно. Дети заплакали, бабушка и прабабушка запричитали тоненькими старческими голосами, мама совсем растерялась и не знала, что же делать, как быть. Но девочка, маленькая и слабенькая, дочка, внучка, правнучка и сестра, подумала, что папе тоже сейчас очень страшно. Что он борется с врагом там, в тылу, и что он обязательно победит и вернётся домой, если ему поможет семья. Девочка взяла за руку маму и сказала громко и смело звонким голосом:

–Нам нельзя бояться! Нужно бороться и помогать папе!

И её послушались. Семья вышла на крыльцо дома, крепко держась за руки. Завоеватели стояли плотной черной стеной так близко, что можно было рассмотреть грязь на их сапогах. Орда казалась непобедимой. Но девочка сделала смелый шаг к ним и крикнула:

–Мы вас не боимся! Мы одна семья, и мы защищаем папу и наш дом!

И тут произошло удивительное. Завоеватели внезапно дрогнули и заволновались. Послышался ропот и вздохи. Их войско начало сужаться, сильнее и сильнее, и вскоре от него осталась всего лишь маленькая черная точка, которую унесло ветром далеко за леса.

И скоро папа вернулся в семью. Он был легко ранен, но любовь и поддержка близких быстро излечили его. Семья вновь была вместе. Все зажили дружно и счастливо в своём любимом доме, как если бы никогда и не было войны».

Анатоль пошла на поправку вскоре после того, как я рассказал ей эту сказку. Мне всё казалось, что она улыбается по-новому, но я, как ни старался, не мог поймать эту незнакомую мне улыбку на её серьезном лице, на плотно сжатых бледных губах.

Это было на второй день после нашего воссоединения с Анатоль. Она долго глядела в окно, потом игралась с моими ключами, потом рисовала в моей записной книжке. Наконец ей всё это наскучило, и она полезла ко мне, не потерявшему ещё к тому времени работу и напряжённо размышлявшему над какими-то очень важными (как казалось тогда) вещами.

–Послушай, мне ужасно скучно! Такая хорошая квартира, такой большой и длинный дом, а заняться нечем! Ты поиграй со мной, пожалуйста! – (она довольно быстро изменила своё мнение о новом доме).

Я покачал головой, не переставая думать о своём. Анатоль не отставала.

–Ну миленький, хороший, дружочек! Ну, поиграй!

Я опять покачал головой. Тогда она, видимо, рассердилась, отошла в сторону и больше мне не докучала. Я, сделав, что нужно было, решил разыскать её и утешить, развеселить. За окном было уже темно, но звёзд, как всегда бывает в городах, не было видно. Я обошёл всю квартиру и не нашел Анатоль. Решив, что она играет со мной в прятки, я стал искать тщательнее, но найти всё равно не мог. Испугавшись, что с Анатоль что-то случилось, я бросился перерывать вещи в шкафах и двигать диваны. Её нигде не было; я чувствовал, что ещё немного, и меня с головой накроет волной паники. Неожиданно надо мной раздался знакомый голосок, в котором звучали насмешка и удовлетворение:

–Ну что, поработал?

Я вскинул голову. Анатоль сидела на одном из шкафов в небольшом тазике с водой, прямо в платье, и улыбалась мне одними глазами. Вокруг неё были рядком выставлены комнатные цветы. У меня от сердца отлегло; я, устало и облегчённо размякнув на сдвинутом с места диване, прошептал только:

–Анатоль…

–Ты работал, работал. Мне надоело сидеть в этом доме, и я ушла на речку, на пляж, купаться. Смотри, как хорошо! А лесли посмотреть в небо, то увидишь звёзды.

Я поднял глаза. Потолок, конечно, да и небо за окном были густыми и чёрными. Но мне казалось, что рядом с Анатоль я действительно вижу почти настоящие, большие белые звёзды.

Долгое время я не мог бросить курить. Сигареты вновь и вновь появлялись в моих руках, а я не мог понять, как это происходит. Зарёкшись не покупать их больше, я с удивлением и ужасом обнаруживал новые пачки каждый раз на старом месте. Анатоль уверяла, что я приношу их вместе с остальными покупками, но я всё отрицал. Я очень хотел бросить курить.

Однажды мне задержали зарплату (это тоже случилось до того, как я потерял работу). Денег я не рассчитал, и на продукты нам средств не осталось. Анатоль ела мало, почти не ела, да и то больше сгущёнку. Но не хватало даже на её любимое лакомство.

Я сидел печальный, голодный, до смерти хотел курить и злился на себя. Ко мне подошла Анатоль и села рядом. «Я знаю, что ты не любишь эти штуки. – она показала на сигареты, немым укором покоившиеся перед нами на столе. – Я в детстве ужасно не любила есть одуванчики и рыбий жир. И знаешь, что бабушка посоветовала мне делать? Когда тебя заставят есть то, что ты не любишь, пойди возьми ещё этого, ну, одуванчики, к примеру, нарежь их салатом и залей рыбьим жиром, а потом закопай. Тогда будет полегче. Мне так и правда стало проще есть эту гадость, после того, как я с ней расправилась». Я с интересом взглянул на Анатоль. «Но у меня наоборот. Мне очень хочется взять эти… штуки. Но нельзя». – «Всё равно попробуй. Вдруг поможет».

И я нарезал тонкими кружочками последние свои сигареты, скинул их в глубокую миску, залил остатками коньяка (пить я тоже хотел бросить). Потом мы с Анатоль тщательно перемешали получившийся винегрет и вместе закопали в горшок к какому-то комнатному цветку.

Не знаю, почему мне это помогло, но, клянусь, с тех пор я больше ни капли в рот не брал и не курил ни разу.

Мы много играли с Анатоль в разные игры: в прятки, жмурки, догонялки, фанты, прыгалки, казаки-разбойники, классики, чехарду… Все это получалось у нас новаторским, модернизированным, подстроенным под условия квартиры и под желания Анатоль. Нам было так весело, так хорошо вдвоём; дни летели незаметно.

Но однажды Анатоль сказала мне:

–Хочется игрушек.

Я долго не мог понять, чего же именно она требует; а Анатоль смотрела на меня серьёзно и повторяла: «Мне нужны игрушки».

Игрушек у меня не было, из детства ничего не осталось. И решил соорудить ей кое-что из того, что было под руками. Собрал со всей квартиры разную мелочь вроде камушков, ненужных ключей, карточек, пуговиц, стирательных резинок, скрепок, стеклянных шариков и, обернув это всё фольгой, сшил простенький тканевой мешочек на завязочках и спрятал свою поделку в него. А мешочек положил в красивую коробку из-под дорогой обуви. Утром я представил сие творение Анатоль.