Мистер Тавеннер. Продолжайте.

Мистер Йошикава. Поэтому я никогда не подвергал его перекрёстным допросам, чтобы получить признание. Я просил его объяснения по мере появления улик. Наконец, в конце первой недели он признался, вопреки моим ожиданиям. Около четырёх утра мой коллега, следователь Тамазава, и полицейские пошли проверить, выдержит здоровье Зорге дальнейшее расследование, поскольку это была суббота. И тут он наконец признался. Прежде чем признаться, он попросил лист бумаги и карандаш.

И, как я показывал ранее, он написал по-немецки, что является международным коммунистом с двадцать пятого года, и передал это мне. И он снял пальто. Он встал и закричал: "Я ни разу не терпел поражения с тех пор, как стал международным коммунистом. Это первый раз, когда меня побили", – сказал он.

Примечание Мемуариста. Обратите внимание, Зорге через неделю допросов готов написать уже что угодно, лишь бы прекратились издевательства. И ещё, дело происходит в конце октября, в омываемой тёплыми течениями Японии – то, что Зорге в камере в пальто говорит ровно об одном – его поместили в камеру без отопления. И фразу, что его бьют впервые можно воспринимать двояко. И как поражение в деле разведки, и как прямое заявление об избиениях. Но конгрессмены, разумеется, сгладили эти неприятные для них подробности. Дальше мы прочитаем, что здоровье Зорге было настолько замечательным после недели допросов, что он смог продолжить только через два дня. Продолжаем.

Мистер Уолтер. Заявлял ли он тогда, что Озаки также был международным коммунистом?

Мистер Йошикава. В тот момент Зорге был совершенно измотан, поэтому мистер Тамазава спросил его, не хочет ли он продолжить допрос на следующий день. Зорге захотел продолжить в понедельник. Таким образом Зорге тогда не давал показаний, что Озаки также является международным коммунистом.

Говоря в общем, Зорге допускал, что Озаки, Мияги и прочие также могли быть международными коммунистами. И он пообещал, что будет говорить об этом в понедельник.

(Представитель Чарльз Поттер вошёл в комнату слушаний)

Мистер Йошикава. В понедельник с девяти утра до трёх пополудни полиция проводила допросы под моим наблюдением. Однако Зорге попросил, чтобы его допрашивал лично мистер Йошикава. Так что с трёх часов дня и до вечера я проводил допрос сам. И Зорге ответил на мои вопросы.

Перед началом допросов полиция обсуждала дело со мной, после допросов они докладывали содержание показаний и получали от меня дальнейшие указания.

В то время, как полицейские проводили допросы Зорге, Клаузена и Воукелича, я прохаживался рядом и не спускал с них глаз. Перед тем, как начать допросы, я проговорил с Зорге моменты следствия в общих чертах. Я указал ему, какие темы хотел бы раскрыть в ходе расследования. Зорге также высказал свои пожелания.

Когда он предлагал какие-либо пункты, я принимал только те пункты, которые были полезны для расследования. Я одинаково плохо говорю на ломаном немецком и английском языках. В связи с этим, расследование потребовало больше времени, но Зорге был против работы с переводчиком. Я спросил его по какой причине, он ответил, что переводчик только всё усложнит.

Поэтому, каждый раз, как у нас возникали трудности в понимании, мы брали лист бумаги, Зорге писал и объяснял. Когда мы определились с планом расследования, он взял бумагу и набросал эти пункты. Когда я читал написанное им и не понимал, я задавал дополнительные вопросы, после чего он давал дальнейшие объяснения этих моментов.

Через несколько дней в моём присутствии Зорге напечатал то, о чём мы с ним говорили. Затем он исправил опечатки. Я прочёл напечатанное им со словарём.

Иногда напечатанное было нечётким и недостаточным, поэтому я просил его перепечатать лист. Он предложил перепечатать сам, поскольку материалы вышли ни аккуратными, ни достаточными. Таким образом напечатанные показания разрастались.

В марте либо в апреле расследование было завершено. По отдельным важным моментам я получил от него особые показания. Были некоторые моменты, по которым получить полного объяснения я не смог. Когда расследование было завершено, Зорге взял лист бумаги, напечатал, что расследование проводилось мистером Йошикава и подписался.

Затем был назначен официальный переводчик. Им выступил профессор Икома из Школы иностранных языков. Мистер Икома пришел в лагерь для заключённых и подтвердил, что напечатанные Зорге показания на самом деле принадлежат ему.

После принесения присяги мистер Икома перевел показания на японский. Была изготовлена копия. Мы с профессором Икома подписали эту копию. И перевод, и напечатанные показания были помещены в дело.

Уголовное бюро Министерства юстиции подготовило перевод его показаний в виде брошюры. Зорге попросил меня составить собственный официальный документ, в котором Зорге рассказывал о деятельности, сосредоточенной вокруг посольства Германии. Он не хотел печатать собственные показания по этому поводу.

После того, как его напечатанные на машинке показания были завершены и был закончен перевод, я попросил профессора Икома приехать и допросить Зорге об этой части его деятельности.

Официальное дело по этому расследованию состоит примерно из 38 томов. В конце каждого тома профессор Икома переводил его на немецкий язык и спрашивал Зорге, есть ли какие-либо разногласия. После подтверждения правильности от Зорге тот ставил свою подпись на каждом томе. Затем мы с профессором Икома расписывались на каждом томе, также том заверялся подписью моего секретаря.

Это официальные материалы допросов в соответствии с законодательством. Касательно содержания, я рассказывал Вам о паре моментов на утренних слушаниях.

Таким образом, рассказ Зорге состоит из двух частей. Одна – это его машинописные показания, другая – официальные материалы допросов.

Примечание Мемуариста. И опять крайне загадочная история. По словам прокурора, выходит, что часть показаний были напечатаны и заверены Зорге на машинке. А вот всё, что касалось его дел с германским посольством, почему-то существует только в виде материалов допросов с участием переводчика. Не значит ли это, что вот эта, шпионская часть показаний, которая особенно интересовала японские спецслужбы, получалась, скажем так, совсем неинтеллигентными методами? Скорее всего. Продолжаем.

Имеются ещё одни материалы допросов, проведённых полицейским Охаши. Охаши потребовалось время, чтобы провести расследование. Насколько я помню, допросы были завершены Охаши примерно в апреле или мае.

Мистер Тавеннер. Какого года?

Мистер Йошикава. 1942. Моё официальное дело о допросах было завершено примерно в июне 1942. Моё досье с допросами содержало информацию как Зорге удалось проникнуть в дела Германского посольства. Я намерен рассказать об этом подробнее. Я не помню дату точно, но Зорге приехал в Японию в 1934 году. В то время Отт ещё не был послом. Я думаю, он был полковником, назначенным в полк в Нагое. Ещё тогда Зорге начал сближаться с Оттом.

Примечание Мемуариста. Нам любят рассказывать, что в Японии фашизма не было. И вообще у них собственный путь. Да и на СССР в Великую Отечественную японцы не напали. Интересно узнать, что делал германский полковник, да ещё с крайне любопытной политической историей, в японском полку одного из крупнейших городов Японии? Как-то очень сильно напоминает американских военных советников в отдельных марионеточных странах Европы. Ту же Прибалтику, хотя бы взять. Продолжаем.

Мистер Тавеннер. Разве генерал Отт не был в то время военным атташе в Японии?

Мистер Йошикава. Об этом мне неизвестно, но я допускаю, что он мог быть атташе.

Примерно во времена фон Кретчнера Зорге сблизился с посольством Германии. Своими сведениями и суждениями он завоевал доверие сотрудников германского посольства. Он предоставлял генералу Отту информацию политического характера. Он даже вступил в партию нацистов. Затем Отта назначили послом. Это предоставило Зорге очень хороший шанс.