Он тоже подался к Нечаеву и в упор уставился на него. Нечаев не смог отвести взгляда от освещенного уличными огнями лица гостя и очень быстро узнал обо всем. Потом он осмысливал то, что узнал, а гость молча сидел, глядя в окно.
Итак, ОНИ старались ради блага человечества. ОНИ исходили из того, что любая цивилизация должна правильно эксплуатировать родную планету и не подвергать ее опасности уничтожения. Земля находилась в опасности, и ОНИ решили, как правильно предполагал Нечаев, улучшить человечество. Укрепить его здравомыслящими и мудрыми человекоподобными. ОНИ делали это, не выискивая никаких выгод для себя, исходя только из одного принципа: разумная жизнь, как и планеты с благоприятными условиями для появления жизни - слишком большая редкость во Вселенной, поэтому допускать
уничтожения разума и потенциальных колыбелей разума нельзя. Земные дельфины нашли общий язык между собой и приспособились к природе, не пытаясь воздействовать на нее, поэтому ОНИ не вмешиваются в дела дельфиньей цивилизации. В дела же человечества ОНИ просто не могут не вмешаться.
Все это было понятно. У Нечаева почему-то не возникало никаких сомнений в правдивости гостя. И все-таки присутствовал во всем этом элемент унижения. Унижения человечества. Непонимание способности людей собственными силами справиться со своими проблемами. ОНИ смотрели со своих зазвездных высот на человечество, как на маленьких детей... нет, как на опасных зверюшек, которые в своей возне, в своей вражде могут уничтожить себя и планету. ОНИ просто не понимали, что унижают человечество.
Унижают.
- Оставьте нас в покое! - потребовал Нечаев, не попросил, а именно потребовал, сжимая и разжимая кулаки. - Как-нибудь сами справимся, без благодетелей!
- Не понимаю вас, Олег Александрович! - искренне удивился гость. - Для вашего же блага.
- Оставьте нас в покое! - повторил Нечаев. - Наши проблемы решать нам, а не вам. Нам самим, без ваших человекоподобных, без него вот, - Нечаев мотнул головой в сторону комнаты. - Вы ведь в человеке не можете разобраться, вы ведь нас не понимаете, а лезете с помощью!
- Это только ваше частное мнение, Олег Александрович, - заметил гость, нахмурившись. - Я не пойму...
- Вот именно! - вскинулся Нечаев. - Мы сами в себе до конца не разобрались, а куда уж вам понять. Будь вы людьми, вы бы поняли, что унижаете нас.
- Это только ваше мнение, - повторил гость.
- Нет! Спросите любого, устройте всепланетный референдум, если хотите, и вам ответят.
Гость молчал. Нечаеву показалось, что он задумался.
- Я советуюсь, - произнес гость, закрыв глаза. - Никогда не ожидал... Правда, до такого вмешательства нигде еще не доходило. Вы уверены, что справитесь? В других уверены?
- Да! - твердо ответил Нечаев.
Гость долго не открывал глаза, молча сидел, положив ладони на стол.
- Хорошо, - наконец сказал он, потирая висок. - Мы пока уберем этих... Сысоевых. В другое место. Будем просто наблюдать. Это не окончательное решение, - добавил гость, заметив движение Нечаева. - Но пока вы обо всем забудете. И мне все-таки непонятно, почему вы против?
- Для этого нужно быть человеком, - устало ответил Нечаев.
Он, вероятно, задремал, потому что у него затекла рука. Он поднял голову от кухонного стола, недоуменно огляделся - за окном чернело небо. Прошел в комнату, включил свет.
У кресла стояла сложенная раскладушка, на диване лежали подушка и одеяло. Нечаев удивился, зачем достал раскладушку - вроде гостей с ночевкой не ждал, - разделся, завел будильник и лег на диван.
Уснуть мешало какое-то беспокойство, и беспокойство было непонятным, потому что на работе все шло нормально, в субботу планировалась очередная поездка за грибами, и Валентина из соседнего отдела дала понять, что не откажется поехать вместе с ним. Нечаев поворочался, поправил подушку, подумал, что близится отпуск, и "Спартак" таки будет чемпионом, и обещали на днях принести голубую краску для "москвича" - и начал умиротворенно засыпать. Все в жизни шло как надо, все было совсем неплохо.
1986
Журнал "Радуга". Киев, Љ 8, 1988. (В журнальной публикации "Спартак" заменили на "Динамо". )
