Ну а после танцев Серж де Берс двинулся по привычному маршруту - в музыкальный клуб, желая осчастливить группу "Пандемия" еще двумя опусами: "Билет в один конец" и "Мани-мани".
- Почему "Пандемия"? - спрашивали его музыканты.
- Мы заразим весь мир своими песнями, и он никогда уже не будет прежним. Аристократам пора уступать дорогу массам.
В этот раз привычного солиста Бориса (аккордеониста, если кто не понял) сменила Лера и как же она просияла, узнав о выборе композитора! В ее голоске оказалась скрыта пикантная хрипотца, которую Серж извлек и стал эксплуатировать по полной. В итоге оба шлягера зазвучали по-новому (для Сергея), тем более что слова "Билета" он существенно изменил, убрав безысходность, но и не скатываясь к сильно оптимистическому варианту "Синего инея". Ну а "Мани-мани" в корректировке не нуждались.
При появлении в мансарде Элен, кавалер состроил постную рожу и сказал:
- Ваша милость! Во избежание жуткого скандала нам нужно прекратить неуставные отношения. В это воскресенье ко мне явится очень влиятельная особа, которая не должна заподозрить меня в развлечениях с дамами. Поэтому я, во-первых, должен восстановить в своем организме сексуальную неудовлетворенность, а во вторых эвакуировать из памяти ваше имя, - иначе я рискую во сне или в более пикантной ситуации его произнести и аля-улю: здравствуйте скалистые берега Винланда!
Во время этого спича лицо Элен все более тускнело, а по его завершении на ресницах ее повисли вдруг две слезинки. Она их сморгнула, но на их место явились две точно такие же и вдруг преобразовались в слезные дорожки. Сердце Сергея екнуло, и он быстро стал осушать эти дорожки поцелуями, но, как оказалось, бесполезно: плечи дамы затряслись, и она разразилась рыданьями. Он разом сгреб ее в объятья и бросился в уютное кресло, где они уже сиживали вечерами. Там он продолжил ее зацеловывать и при этом говорить, говорить, говорить.... Наконец, Элен успокоилась, и тогда кавалер включил артефакт на записи новых песен. "Билет в один конец" так лег ей на душу, что она просила ставить его снова и снова, иногда подозрительно всхлипывая. Уже ночью она хотела уйти домой, но Сергей попросил ее остаться и спать с ним. Лежа они обнялись и сначала вели себя вполне целомудренно, но потом он "забил" на свои рациональные установки и напитал объятье чувственностью....
Суббота была учебным днем, и кавалер выполнял свои обязанности, но без огонька. На разминке он не увидел Тинны, спросил о ней и ее подруги сообщили, что она решила бросить фехтование - не назвав причин. Он молча кивнул в ответ, но на танцы не остался. Впрочем, в этот день к Юстиниану записался с десяток парней - так что партнеров у девушек оказалось значительно больше обычного. В музыкальном же клубе сказал Борису:
- Я принес тебе шикарную песню, где основную партию ведет аккордеон. Называется она "Чистые пруды". Есть такое место в Моску?
- Есть. На бульварном кольце, в начале спуска к Яузе. Там вдоль пруда тянутся липовые аллеи с многочисленными скамейками. Днем излюбленное место отдыха стариков, а вечером - влюбленных парочек.
- Значит, я угадал со словами. Вот послушай....
Сделав черновой прогон песни, Борис бросился обнимать композитора и возносить ему осанну. После чего сказал:
- Песен у нас накопилось уже немало, на целый концерт хватит. Может, выступим завтра на арене Академии? Там традиционно проводятся массовые студенческие мероприятия, в том числе и концерты....
- Отчего бы и нет? Но с одним условием: меня в числе авторов не называть. Говорите, что у песен - коллективный автор: мюзик-бэнд "Пандемия"
- Но почему?
- По кочану. Так надо. Я, вероятно, на концерт приду, но буду со своей знакомой среди зрителей. От нее и шифруюсь. Кстати, у меня есть еще одна песня под названием "Студенческая страдательная". Но не бойтесь, на самом деле песня веселая и даже удалая.
И стал напевать вторую песню Тухманова: "Во французской стороне".
Глава восемнадцатая, в которой графиня Белевская наслаждается, мучится, преисполняется надеждой и восхищается
Воскресная погода подвела: с абсолютно тусклого серого неба сеялся заунывный дождь, который уже через два часа показался обитателям академического городка "вечным". Под такой дождь вставать с постели не хотелось, но Сергей все-таки поднялся и очень кстати: в его дверь требовательно постучали. Накинув шлафрок, он открыл ее и обнаружил перед собой хмуроватого мордоворота.
- Серж де Берс? - спросил тот. - Я должен удостовериться, что в вашей квартире больше никого нет.
Сергей отшагнул в сторону, а боец скользнул внутрь, проверил душевую и туалет, затем шкаф и пространство под кроватью, шагнул к окну, открыл и выглянул в него (посмотрев и на крышу), после чего глянул в лицо жильцу, кивнул утвердительно и вышел в коридор. А на смену ему в комнату вошла Светозара и тотчас бросилась кавалеру на шею, блестя глазами и быстро говоря:
- Это один из моих пастырей. Императрица меня без них никуда не выпускает. В итоге у меня стала развиваться агорафобия и антропофобия. Лишь сегодня я буду спокойна, оказавшись под твоей защитой, Серж. Ты ведь не успел за неделю забыть обо мне?
- Боялся просчитаться с днями, ваше сиятельство....
- Умоляю, говори мне "ты" наедине! Ведь я по-прежнему твоя: и душой и телом!
- Хорошо, ма шери.
- Ты, я вижу, только что встал с постели? На это и был мой расчет. Иди мойся и брейся, а я пока сервирую нам завтрак: я тоже еще ничего не пила-не ела.
И крикнула в закрытую дверь: - Бартоломео! Неси корзину!
Спустя пятнадцать минут кавалер и мадмуазель уже сидели за столом и уминали вкуснейшие минибулочки (на два куса) с разнообразными пикантными начинками и запивали каким-то необыкновенно ароматным и бодрящим чаем. Эта бодрость в кавалере все росла и росла, так что, едва дождавшись конца трапезы, он вскинул графинюшку на руки и переместился с драгоценной ношей в еще неубранную постель - которую они до обеда практически не покидали, перемежая любовные ласки с трепом: в основном, на придворные темы.
