Чтобы привести пленников в чувство, старшему помощнику даже пришлось сходить к ручью за водичкой. Зато после водных процедур, заключавшихся в котелке студеной воды, вылитой на их головы, "языки" проявили полную готовность к конструктивному сотрудничеству и заговорили, торопясь и перебивая друг друга. В результате довольно длительной беседы, потому что назвать допросом это общение было уже нельзя, Денис стал обладателем обширного массива информации, необходимой для скрытого внедрения в местную инфраструктуру.
"Добрым словом и пистолетом..." - ухмыльнулся про себя старший помощник, когда вопросы иссякли и его любопытство было удовлетворено..
"Пели, как дрозды!" - веско согласился внутренний голос.
"Почему дрозды?" - удивился Денис.
"Ну, как же так, батенька... - благодушно удивился голос. - Классику знать надо!"
"Какую, нахрен, классику?"
"Вы слыхали, как поют дрозды? - снисходительно полюбопытствовал голос и в ответ на удивленный взгляд носителя, направленный в его же собственную душу, немелодично, не попадая в ноты, напел: - Нет, не те дрозды-ы-ы-ы, не полевы-ы-ы-ы-е, а дрозды-ы-ы-ы, волшебники дрозды-ы-ы-ы, певчие избранники Росси-и-и-и. - После чего, видя, что носитель не врубается, пояснил: - Песня такая, блин. Знать надо!"
"Ладно, не отвлекай! - отмахнулся Денис и обратился к Байголу: - Ты в форме?"
"Пока да, но скоро рассвет..."
"Сейчас быстренько отработаешь, светобоязненный ты наш, - ухмыльнулся старший помощник, - и ложись в свой гроб. Отдыхай!"
"Я не вампир!" - надулся мертвый шаман.
"Тогда стоя спи, как лошадь", - продолжил резвиться Денис.
В ответ Байгол буркнул что-то неразборчивое, но чувствовалось что ничего хорошего для Дениса там не содержалось.
- Итак, уважаемый четвертый наследник Ульрих ла Тая и ты - многознающий младший медный Искусник Торез, - строго начал свой спич старший помощник, сурово глядя на скукожившихся "языков".
Они чувствовали, что для них наступает момент истины. По-идее, таких свидетелей, как они, в живых не оставляют. Оба напряглись, собираясь дорого продать свои жизни, но появление адской гончей заставило их оцепенеть.
- Запомни их! - приказал Денис и Байгол, приблизив свою страшную, огненную морду к лицам "языков", вдумчиво их обнюхал.
- Возвращайся домой! - распорядился старший помощник после того, как адская гончая кивнула ему, показывая, что процесс запоминания завершен. В ответ Байгол взвыл, да так, что у всех присутствующих, включая хозяина "собаки", волосы встали дыбом, после чего, с быстротою молнии, сгинул в багрово-черном окне портала.
- Если кто-то узнает о нашей встрече, - Денис повернулся к одеревеневшим от ужаса аристократам, - моя собака найдет вас и сожрет ваши души. Останетесь без посмертия, - равнодушно зевнул старший помощник. И этот зевок и это равнодушие подействовали лучше любых запугиваний - клиенты созрели, можно было снимать гипс. Денис пшикнул им в лица "А-12" и начал собираться в дорогу.
-- Глава
Великая река Ортано, являвшаяся естественной границей между Протекторатами и Лесным Краем, впечатляла и внушала уважение. Делала она это с помощью глубины, прозрачности воды и сильного, несмотря на равнинный характер, течения,. Глядя на черные тени, время от времени мелькающие в прозрачной толще воды, старший помощник сразу припомнил тот массив полученной от языков информации где сообщалось, что местные после захода солнца к реке не приближаются.
Корабли и паромы ходят только в дневное время суток, а весь остальной полу и полностью нелегальный трафик, осуществляемый вплавь, на плотах и, частично, на лодках, проходит или на рассвете, или на закате. В это время река еще, или уже, не патрулируется береговой охраной Протекторатов, однако наличествует, пусть и слабый, дневной свет.
Ночью никаких перемещений по реке нет - ни вдоль, ни поперек. Истинных причин этого явления старший помощник так и не понял - на все уточняющие вопросы "языки" отвечали, что так принято. Чувствовалось, что они что-то недоговаривают, но Денис плюнул на эти тайны - надо будет - потом разберется, а не надо - и время терять нечего. Тем более, что он, на примере Паранг-фьорда, помнил какая хрень может скрываться в глубине и лучшее ее не поминать всуе - дешевле будет. Кстати говоря, и рыбу, по словам "языков", ловили хоть и сетями, но только с берега.
На секунду одна из теней остановилась, замерла и позволила рассмотреть себя во всей "красе". Ну, что тут можно сказать - лучше бы она этого не делала. Осьминог - не осьминог, но что-то осьминогоподобное с веером щупалец и попугаистым клювом. Однако, ни щупальца, ни клюв не были тем фактором, от которого Дениса прошиб озноб.
Холодок по спине старшего помощника пошел от ненависти, которую излучали огромные желтые глаза обитателя речных глубин. Взгляд твари, казалось, был направлен прямо в душу старшего помощника и ему даже пришлось скользнуть в кадат, чтобы сбросить с себя скользкие ментальные путы. В свете этого происшествия, Денис сильно зауважал тех ребят, которые форсировали Ортано вплавь на закате, ожидая каждую секунду, что солнце вот-вот зайдет. Впрочем, жить захочешь, не так раскорячишься.
- Уважаемый вышестоящий, - угрюмое выражение лица матроса никак не вязалось с вежливым обращением, - ты бы отошел от бортика, а то не ровен час... - договорить паромщик не успел, его прервали.
- Потерявший! - в голосе охранника каравана - здоровенного мордоворота со злым рябым лицом, показавшегося из-за спины матроса, вежливости не было ни на гран.
"Должен был сказать: "Уважаемый потерявший!"" - вспомнил Денис.
"Нарывается!" - лаконично выразил свою позицию внутренний голос.
