Миф, найденный Фрейдом у Дарвина, объясняет структуру общества в начальный период человечества. Фрейд излагает свою версию этого мифа в работе 1913 года под названием «Тотем и табу». Он дает новую интерпретацию дарвиновскому мифу в свете того, что мог констатировать у своих современников. Вот резюме того, как он «реконструирует» эпоху примитивного человечества.

Можно предположить, что в те времена существовало несколько примитивных племен, структурированных примерно одинаково, поэтому в демонстрации Фрейда речь идет только об одном племени.

Во главе такого первичного племени стоял доминирующий самец, самый сильный и, без сомнения, самый хитроумный из всех. Он один «наслаждался» всеми женщинами своего племени, начиная с матерей, и беспощадно расправлялся с соперниками. Он считался всемогущим, его боялись и им восхищались. В этом можно распознать не только модель животной стаи, но и некий фантазм, до сих пор присутствующий в современной жизни, публичной или частной. Фрейд называет этот эмбрион общества «примитивная орда». Орда – это еще не племя в настоящем смысле слова, потому что племя подчиняется постоянно действующему правилу и в нем четко расписаны возможности каждого.

Однажды сыновья, подталкиваемые ревностью и нежеланием попадать под руку отцу, объединились, чтобы избавиться от этого чудовища. Они сговорились между собой, возможно, по инициативе самого младшего из них и при соучастии одной из матерей. Но когда «всемогущий отец» превратился в труп, пришла очередь всем удивиться: «Он еще более велик мертвый, чем живой!» (восклицание короля Генриха III перед трупом убитого герцога де Гиза). Так и случилось. Убийство отца осталось на совести сыновей, и ужас от содеянного был так велик, что изменил образ жизни всего племени. Их обуяли смятение и тревога, ведь они разрушили порядок, которому подчинялись с самого рождения.

Тогда братья разделили между собой труп отца и решили сделать так, чтобы это больше никогда не повторялось – не повторялись всемогущество, убийство и тревога. Отсюда, согласно Дарвину и Фрейду, возникли мораль, религия, право, нравы и все, что мы обозначаем сегодня словами «жить вместе».

Однако, подчеркивает Фрейд, вопреки этой инаугуральной революции новая организация общества не уничтожила предыдущую полностью. Она всего лишь загнала ее в подсознание, то есть, согласно терминологии психоанализа, вытеснила ее. Фантазм отца, единолично наслаждающегося всеми женщинами и убивающего своих соперников, присутствует в психическом сознании каждого, и сегодня это так же верно, как и в бесконечно далекие времена. Он прорывается наружу при малейшем случае, каким бы ни было поведение «реального» отца.

Именно чтобы учесть эту скрытую данность, которая неизменно проявляется в психической реальности, Фрейд и ввел понятие бессознательного и стал практиковать психоанализ.

Ссылка на этот странный миф показывает, чего следует ожидать тому, кто заинтересуется психоанализом. Он окажется перед неожиданными утверждениями, в которые трудно поверить и которые часто раздражают, а иногда и просто возмущают. Тем не менее есть в них что-то такое, что звучит как отзвук правды. Эти идеи, может быть, странны, но они не бесплодны. Что бы они ни вызывали – симпатию или антипатию, в любом случае они заставляют думать. Часто они ассоциируются с воспоминаниями, вызывают в памяти эпизоды нашего собственного поведения и ведут к их переосмыслению. Удивительно видеть, какими резкими реакциями, неистовым отрицанием, гневом, сопротивлением, неверием, злой иронией это может сопровождаться. Значит ли это, что существуют нежелательные истины, с которыми трудно смириться?

Терпение… вслушаемся. Вы уже предупреждены, что то, что открывают нам опыт психоанализа и его теории, чаще всего не соответствует общепринятым идеям и понятиям, кажущимся очевидными. Есть от чего прийти в замешательство.

Нам предшествуют художники» – любил повторять Фрейд. Действительно, художникам удается прямо ухватить то, что мы, люди науки, открываем лишь наощупь, частями, посредством разных обходных путей.

Несколько фигур отца, к которым мы обратимся, чтобы приступить к нашему анализу, «увидены» и «услышаны» с точки зрения психоанализа. А раз так, то возможны некоторые сюрпризы, и не обязательно приятные. Некоторые ситуации взяты из моей клинической практики, другие из прессы; в двух случаях анализируются художественные произведения, показавшиеся мне особенно интересными. Несмотря на то, что эти две истории вдохновлены реальными событиями, способ их реконструкции в художественном произведении проливает дополнительный свет на занимающий нас вопрос: в чем и как распознается отец?

Мы проиллюстрируем вопрос о том, что такое отец в психической реальности индивида, сначала на примере современного произведения – романа Мишеля Кента «Страшные сады», вышедшего в 2000 году. Затем на примере серии «случаев» – это шесть «историй» анализантов. И в качестве заключения – углубленный анализ замечательного фильма Роберто Бениньи «Жизнь прекрасна».

Читатель предупрежден, что с некоторыми знаниями, получаемыми с помощью психоанализа, ему будет трудно смириться. Психоанализ – это определенный способ слышать пришедшего на прием человека, принимая во внимание его бессознательное измерение. А что касается отца, то вот вывод, способный, пожалуй, разочаровать больше всего: признание того факта, что у ребенка был отец (или его не было), не зависит ни от его человеческих качеств, ни от той любви, которая была (или не была) между ребенком и его отцом. Здесь важно другое.

Существует множество произведений, рассказывающих об отношениях отца и сына. Эта тема побудила меня обратиться к небольшому роману Мишеля Кента «Страшные сады»[1], название которого происходит от следующих строчек поэмы Аполлинера «Каллиграммы»:

«Каллиграммы» появились на свет между 1913 и 1916 годами и имеют подзаголовок «Поэмы мира и войны». Аполлинер умер в 1918 году: его сады – это поле битвы. Мишель Кент посвятил роман своему деду – шахтеру, воевавшему под Верденом, и своему отцу, школьному учителю, участнику Сопротивления. Параллельно с реальной историей, происшедшей в годы Второй мировой войны, я увидел в этой книге – в чистом, беспримесном виде – отношение сына к отцу, его взгляд на отца. Это история мальчика, который стыдился своего отца, и того, что случилось потом.

Отец мальчика, учитель, изображал клоуна на семейных и школьных праздниках. Добровольно взяв на себя обязанность участвовать во всех мероприятиях городка, он посвящал этому все свои выходные, а также неизменно приводил на них свою семью – жену и двух сыновей. Семье, казалось, это нравилось, за исключением одного из сыновей, рассказчика, который буквально умирал от стыда. Каждый раз он старался показать, что не имеет ничего общего с этим отцом-клоуном, раскрашенным, с красным носом, с зелеными волосами, который к тому же так плохо играл!

В один прекрасный день один из кузенов отца зовет их в кино на фильм о войне под названием «Мост». Имея свою семью, этот человек тем не менее приходит к ним каждое воскресенье обедать, и кажется непонятным, почему он так часто обретается у них. Подросток догадывается, что этот фильм, рассказывающий о героических эпизодах Второй мировой войны, должен иметь для него какое-то особое значение… И действительно, выйдя из кино, кузен отводит его в сторону со словами: «Я должен тебе рассказать одну историю». И вот что он рассказывает: