– Возьми меня, – попросила я. – Пожалуйста.

«Люби меня», – хотелось сказать мне, но я не сказала, а он что-то проворчал, приподнял меня, поставил на колени и вошел резко, но я так этого ждала, что выдохнула с радостью. Он сжимал меня руками, мял ими платье, бился своим сильным телом о мою горячую наказанную попу, заполнял меня всю, а я стонала, грызла подушку и чувствовала себя как никогда живой и свободной. Вот оно – настоящее желание, вот они – чувства. Если из злости, из вредности он всегда будет так сладко меня трахать, то за такою порку я согласна ему доплачивать.

– Да! – вскрикивала я, когда он пробирался руками к моей груди, приподнимал меня всю и, кажется, забываясь, целовал мою шею и снова двигался во мне. Резко, жадно, так страстно и глубоко, что я умирала в его руках и кричала от наслаждения, когда меня настиг оргазм.

– Получила свое? Теперь я могу идти?! – спросил он, стягивая презерватив и презрительно швыряя его на пол.

– Ну уж нет! – отвечаю я и, как и ожидала, легко освобождаю руки. – Теперь я тебя никуда не пущу, только уборка отныне – на тебе.

Я подползаю к нему, провожу рукой по подбородку. Он еще возбужден. Это подобием опьянения танцует в его глазах. Я едва ощутимо прикасаюсь к его губам пальцем и продолжаю его дразнить.

– Ты останешься, подпишешь договор и покажешь мне, что деньги решают не все, перевоспитаешь меня, а я все равно тебе за это заплачу, потому что мое воспитание с твоей работой никак не сочетается, – шепчу я и не даю ему ответить, целуя.

На поцелуй он отвечает, причем охотно, а значит и от договора убегать уже не станет. Мой лучший из парней.

Кирилл

Ну и как это, черт побери, получилось? Я лично был намерен совершенно ее напугать, чтобы она отказалась от своей идиотской идеи с нашими отношениями, а сам увлекся и… в общем-то получил удовольствие.

Теперь и того хуже: сижу у нее на диване и наблюдаю, как она в моей майке бегает по комнате. Даже не злюсь на то, что она меня, видишь ли, на этот раз простила и сама убрала презерватив, сменив платье на мою майку.

Та короткая и едва прикрывает ей зад, округлый, подтянутый. Она такая красивая, что не любоваться ей не получается, а ведь еще и умная. Точно знаю, что она умная. В прошлом году как раз переводил для кафедры ее доклад, решил, дурак, что не так уж она и избалована, а теперь вот сижу и смотрю, как она склоняется над ноутбуком и снова открывает дурацкий договор, при этом майка оказывается выше, и я могу рассматривать ее упругие ягодицы. Так бы и схватил их, но лучше держать себя в руках.

– Так что там у тебя за условия? – спрашивает она.

– Я вообще не хочу ничего подписывать, – честно говорю я, но все же понимаю, что теперь уже хочу какого-то продолжения.

Как она там говорила? Перевоспитать ее? Я бы скорее за нее поборолся.

– Нет, без договора никак нельзя, – строго говорит она. – Во-первых, я хочу, чтобы ты уделял мне много внимания, а если ты будешь работать в ресторане, времени на меня у тебя не будет, да и жить мы будем вместе, так веселее.

– Да тебя с общаги выселят, – вздыхаю я.

Жить с ней здесь уж точно не хочется. Весь универ сразу узнает, что мы тут вместе. Хвастаться, что поимел Коршунову, я не стану, так зачем мне тогда все это?

– Не посмеют выгнать! – воскликнула она. – А ты не посмеешь мне отказать. Не заставляй меня выгонять тебя из универа и сажать дома на цепь…

– Ты больная? – уже почти начинаю в это верить.

– Нет, но будешь так себя вести, могу и заболеть.

Подошла ко мне и уселась мне на бедро. Она без трусиков и это сложно не ощущать сквозь джинсы.

Снова понимаю, что хочу ее, а надо собраться. Выбора-то она мне все равно наверняка не оставит. Не знаю, как на счет посадить меня на цепь, а вот из универа меня выгонят, если она захочет.

– Ну же, я жду твои условия. Свои я уже озвучила.

– Во-первых, никаких нахрен ошейников! – буквально вырывается у меня. – Иначе ты будешь ходить без трусов.

– Я не против, – хихикает она.

Приходится грозить ей кулаком.

– Ты не будешь мешать мне работать, – строго сказал я. – В ресторан я не вернусь, но буду брать столько переводов, сколько мне предложат.

– Если при этом сможешь справляться с тем, что я хочу – конечно.

Она еще, зараза, попой ерзает на моей ноге. И как тут сосредоточиться?

– И ты поставишь испытательный срок, – напоминаю я.

Мне он реально нужен. Во-первых, почти уверен, что ей все это быстро надоест. Во-вторых, я надеюсь достать ее за эту неделю, не знаю еще как, но люди же как-то бесят друг друга, живя вместе. Носки разбрасывать, что ли?

– Хорошо, – пожала она плечами. – Неделя. Все?

Даже не ожидал, что она на все согласится. Видимо, я вообще что-то не учел, но уже поздно.

– Ах, да! – восклицает она. – Ты будешь возить меня в университет на байке! Круто я придумала?

Она даже вскочила и рассмеялась.

– Тут идти пятнадцать минут, – напомнил я.

– На каблуках двадцать, а ехать всего пять, – возразила она и, отставив попу, снова склонилась над ноутбуком.

Думать и изучать ее ягодицы было трудно. Я даже не удержался, встал и погладил ее зад.

– Придумал что-то еще? – хихикая, спросила она.

– Не-а…

Черт побери, а трахать ее мне действительно хочется!

– Тогда я печатаю.

Она нажала на пару кнопок, распечатала наш договор и, не пытаясь стряхнуть свою руку с моего зада, положила договор на стол.

– Вступает в силу с понедельника.

– Отлично, тогда сегодня я ухожу, – резко ответил я, буквально оторвав руку от ее зада, и, не глядя, подписал безумную бумажку на специальной полосе возле своего имени и хотел уйти.

– Может, останешься? – прошептала она.

– Нет!

Обернулся и тут понял, что был готов уйти в полуголом виде, вернулся, стащил с нее силой свою майку и, оставив ее голой, но зато с договором, ушел домой. Надо еще вещи собрать, да и перевод лежит не начатый. Пусть до понедельника побудет одна, глядишь и передумает или и вовсе другую жертву себе найдет.

Алиса

Я получила свое и сразу стало легче. Это как выпросить игрушку. В детстве со мной часто так бывало. Просила, хотела, а когда получала – быстро насыщалась. Быть может, он прав и очень скоро он станет мне не нужен. Что ж, тогда эта самая неделя испытательного срока пойдет на пользу. Хотя, это его рядом нет, а дразнить его очень весело. Надо было придумать условия продления испытательного срока. Сказала бы ему: ой, что-то я не распробовала, надо повторить. У него наверняка было бы фееричное выражение лица в этот момент.

Ладно, все это потом, а пока надо заняться делами. Сходила в душ, привела себя в порядок и принялась за дела. Как раз надо узнать, не пропустила ли я что-нибудь важное. Оказалось, ничего такого, потому я легко занялась докладом.

Весь вечер просидела в библиотеке, дорабатывая свои заметки. Эра технологий – не так уж и технологий, когда все самое важное все равно по сей день на бумаге. Капризная наука, нет бы оцифроваться, впрочем, я даже люблю вот такую книжек пыль.

Уже идя с библиотеки поздним вечером, я встретила Дашу, которая стояла хмурая и носом хлюпала.

– Ты что опять ревела из-за Толика? – спросила у нее. – Говорю тебе, брось дурное!

Даже приобняла ее. Секс, видимо, делает добрее.

– Он… Отец.. Ему…

– Заплатил? – спросила я, пытаясь предугадать, что может скрываться за её всхлипами.

Даша закивала, а я не смогла не рассмеяться.

– Вот, зато ты точно знаешь, сколько стоит его любовь…

– Нет, – перебила меня Даша, – Ты не понимаешь, у него сестра умирает, и деньги он эти взял на её лечение, а ей… Ей не лучше!

Она разрыдалась еще сильнее, вцепившись в меня. Стало вдруг не то что не смешно, а даже горько. Я вдруг поняла, что плачет она не по своим отношениям, а по сестре Толика и мне самой расплакаться захотелось.