Аксель четко и спокойно нажал на спусковой крючок. Стрелял он метко. Как бы ни противился Аксель военному делу, а судьбу свою не поменяешь. Отец-генерал - это не просто слова.

Приклад винтовки больно ударил Акселя в плечо, но тот привык и даже не поморщился. Главное, цепь от ноги пленника отлетела. Кандалы, конечно, на одной лодыжке остались, но с этим он разберется позднее.

Аксель положил винтовку прямо на пол с явной брезгливостью. Он без тени сомнения просунул руки под лопатки и под колени пленника, прижимая гонзака к своей груди и поднимая его.

Мужчина оказался легким, и Аксель, трепетно удерживая его, чтобы не навредить, вышел в коридор.

Там он чуть не врезался в полного офицера, у которого моментально отвисла челюсть.

Аксель начал качать права первым.

- Это что?! - яростно рявкнул адъютант, указывая на пленника.

Офицер окончательно растерялся.

- Эээ… - неуверенно промямлил он, - Это гонзак?

- Я понимаю, что это гонзак, идиот! - вскипел Аксель, - Почему он в таком состоянии?! Я его вчера нормальным оставлял! Относительно здоровым!

- Так… В рану, наверное, грязь попала! - предположил офицер.

- А почему она кровоточит, а? - не сдавался Аксель.

Офицер спрятал взгляд, помялся, но, заметив бешеный взор адъютанта, начал оправдываться:

- Вы вчера покинули нас… А я подглядывал. Интересно было, как допрос проходит. Я видел и слышал, что гонзак, как Таубе в камеру зашел, сказал что-что…

- Что он сказал? - у Акселя отчего-то заколотилось сердце.

- Браге перевел это как “я знаю, чего ты хочешь, но ты это никогда не получишь”, - пожал плечами офицер, - Мы подумали, что он бред несет. Но Таубе… Он вышел из себя. Пнул гонзака прямо в раненое плечо. Сильно пнул. Браге еле оттащил его.

Аксель думал, что сильнее злиться просто невозможно. Но он сегодня бил все рекорды!

Если Таубе хотел испортить себе карьеру, то его ничем не остановишь! Явно! Аксель сегодня же отцу напишет! Хотя он и угрожал ему больше никогда не писать…

Интересно, что имел в виду гонзак, говоря подобное? И надо же! Попал в точку!

У Акселя никогда не получалось так разбираться в психологии. Чтобы люди настолько сатанели от одной лишь безобидной фразы!

Впрочем, неважно. Сейчас нужно было позаботиться о здоровье пленника.

Аксель почти вышел на улицу, когда его позвал офицер.

- А это правда, что вы вчера гонзака мужской чести лишили? - сгорая от любопытства, выпалил он, - Слухи тут ходят…

Аксель чуть не споткнулся. Его мгновенно затрясло от бешенства.

Он повернулся к офицеру так резко, что у него чуть не загудели все кости.

- Еще хоть одно слово… Или слух… - прошипел, как бешеный лис, Аксель, - То я стащу с вас брюки, повалю на пол и буду лишать вас чести в течение пяти часов кряду! Есть вопросы?!

Офицер сполз по стеночке и яростно замотал головой.

Очень хорошо.

Аксель, прижимая к себе гонзака, словно величайшую драгоценность, покинул гауптвахту. Пленника надо было как можно быстрее уложить на мягкую перину, чтобы, наконец, помочь ему.

Аксель почти подбежал к своему дому и успел перевести дыхание, обрадовавшись, что их не заметили, когда его окликнули.

Аксель, выругавшись себе под нос, резко обернулся.

К ним приближался Микаэль.

- Адъютант, как работа? - начал насмешливо говорить капрал, а потом поперхнулся, увидев, кого Аксель тащит на руках.

- Куда… Ты его? - с ужасом выдохнул Микаэль.

- Куда-куда! - не выдержал Аксель, от злости и нервов его трясло, - Несу его в свои покои, чтобы надругаться над ним, как следует! Вчера-то мне не хватило!

Микаэль побледнел, словно полотно.

- Я пошутил, - сжалился над ним Аксель, - Но я действительно несу пленника в свои покои. У него лихорадка! Не доверяю я здешним эскулапам! Они ему даже пенициллин не дали! Ироды! А Таубе… Таубе еще и рану растревожил! Чтоб на него порчу навели, и у него ноги отнялись!

- И да… - отдышавшись, продолжил Аксель, - Передайте полковнику, что я отвечаю за пленника головой. Глаз с него не спущу.

Аксель прекрасно понимал, что гонзак может вырваться на свободу и устроить тут кровавую баню.

Хотя…

Аксель посмотрел на гонзака. У него были такие по-детски припухшие веки, такие ранимые синяки под глазами, такие милейшие дрожащие ресницы… И сам он был таким маленьким, таким нежно-изящным, таким хрупким…

У Акселя защемило сердце. Ну как может этот ангелочек причинить кому-то боль?

Аксель прижал гонзака к груди так тесно, как только мог, и, не обращая внимание на шокированного Микаэля, зашел в дом.

Первое, что сделал Аксель, когда проскользнул в свой кабинет, - это уложил гонзака на постель, поменял повязку на шве, освободил пленнику руки и вколол раствор пенициллина прямо ему в плечо. Аспирин он давать гонзаку побоялся. Вдруг подавится? Пленник был без сознания.

Аксель решил просто обтереть его водой и спиртом.

Аксель поспешно расстегнул на гонзаке рубашку. И вот тут-то его и перемкнуло! Но не из-за синяков на теле пленника и не из-за его странных черных татуировок (Аксель успел заметить тигра с окровавленной мордой внизу живота)…

Просто пресс гонзака был очень красивым! Поджарым, рельефным, с такими четкими, изящными кубиками, что Аксель не выдерживал! Он даже обнял себя руками после такого зрелища! Чтобы не распускать их, конечно!

Перед ним точно был ангел!

- Спасибо Господи, что я это видел! - помолился Аксель и, стараясь лишний раз не щупать гонзака, протер его торс водой, а затем спиртом.

Штаны пленника он решил пока не трогать. Хватит на сегодня потрясений.

- Ты такой красивый, Ёси! - с восхищением юного натуралиста сказал Аксель, накидывая на гонзака одеяло, - Твоей жене, если она есть, очень повезло. Она может любоваться тобой каждый день!

Действительно! У гонзака было отлично вылепленное тело. Как у волка в диких условиях. Прямо точь-в-точь! Ничего лишнего. Все, как задумала природа.

Бросив заботливый взгляд на пленника (пусть пока спит), Аксель сел за стол, чтобы всласть нажаловаться папе.

- Дорогой отец! - начал старательно выводить Аксель, - Ты в курсе, куда ты отправил меня? Долг и честь офицера здесь - пустой звук. А к людям относятся, как к мясу…

Перо бешено скрипело по бумаге, и Аксель в своем праведном гневе не замечал ничего вокруг.

Не увидел он и то, как покрасневшие глаза гонзака открылись. Пленник наблюдал за Акселем отнюдь не как ангел. Несмотря на высокую температуру, взор гонзака был острым, как бритва, и проницательно-мудрым.

Это были глаза человека. Человека хитрого и умного, и поэтому, чрезвычайно опасного.

Вот только стоило ли бояться Акселю? Или человек-зверь уже признал его за своего?

========== Глава 6. Не грозный зверь ==========

Нажми пальцем на курок и прощай