Прости… Но иначе никак.

Мне жаль. Очень.

Да, ты придешь в ужас от того, что твой сын будет вариться до скончания времен в адском котле… Но, возможно, когда-нибудь ты поймешь, что он не против этого. Лишь бы вариться вместе с тем, кого любишь…

Вечно.

***

- Ты отцепил вагон! Ты умеешь управлять поездом! - в восторге кричал Аксель, не веря в происходящее, - Есть ли на свете то, чего ты не можешь?

- Наверное, я могу все, - с нежностью подумал Ёси, - Раз я сделал самое важное - завоевал тебя.

Вслух он ничего не сказал. Лишь притянул к себе Акселя за шею и крепко поцеловал его.

- Мы разобьемся… - неохотно промямлил Аксель, - Дорога…

- Не разобьемся, - насмешливо подумал Ёси, углубляя поцелуй, - Я не позволю тебе умереть, солнечный мальчик!

Дверь в вагон была открыта, и кабину качало от ветра… Сносящего с ног, теплого. Он пах цветами и весной. От него веяло сладостью…

И казалось, что под этими воздушными, легкими ласками смывается вся грязь, вся боль, которая их касалась до этого.

Сейчас они были чистыми и живыми. Будто только что вошли в этот мир.

Впереди их ждало будущее, которое сложно было предугадать. Трудно было измерить.

Сколько в нем случится страданий и боли? Много? Мало? Достаточно?

Этого никто не знал.

Но…

Важно ли это, когда ты вдруг понимаешь, что справишься со всем, что бы ни случилось?

Потому что отныне ты больше не один.

***

Через несколько месяцев Аксель получил весточку от фельдмаршала, где он сообщал, что конкретно сказал его отцу.

Аксель долго сидел, смотря в одну точку и пытаясь осознать это.

Да, их больше не будут искать. Но фактически… У него больше не было отца. Который любил его и которого любил он сам.

Ёси молча прочитал записку и спокойно, нежно обнял Акселя. Так они сидели долго-долго, слушая сердцебиение друг друга.

Ёси не знал, как это - терять так. Когда вроде жив дорогой тебе человек, но ты больше не сможешь прикоснуться к нему.

Его мать умерла. И как бы Ёси ни желал обратного, ее тепло было безвозвратно утеряно.

Но чтобы отказаться от любимого… Добровольно… Стоил ли он этой жертвы? Абсолютно чужой человек - зверь, которого никто никогда не ценил, кроме матери?

- Жалеешь? - тихо спросил Ёси.

- Никогда, - мгновенно ответил Аксель.

Он переплел их пальцы и с трепетом поцеловал ладонь Ёси.

- Я благодарю бога каждый день за то, что он подарил мне тебя, - выдохнул Аксель, прикасаясь губами к каждому его пальцу, - И молюсь, чтобы он не отобрал тебя! Потому что иногда я так счастлив, что мне кажется, я сплю… Никогда не оставляй меня больше, Ёси! Слышишь? Пожалуйста! Просто теперь… Я буду молиться еще о том, чтобы мой отец был счастлив. И чтобы он простил меня. Он не заслужил такого горя.

- Я не оставлю тебя. И даже если ты меня об этом попросишь, я буду наблюдать за тобой издалека, мой солнечный мальчик, - уверенно подумал Ёси, - Больше никогда…

Он обнял Акселя крепче.

Ёси не знал, как это - терять так.

Но это не значило, что Ёси не будет сочувствовать, что он не сможет разделить горе своей пары.

Ёси просто будет рядом, пока не отболит.

Ведь даже дикий зверь, который любит, понимает, что нужно прижиматься к хозяину, когда ему плохо. Чтобы отдать все свое тепло. Чтобы согреть. Чтобы хозяин больше не страдал.

Потому что, если любишь, то пойдешь на любые жертвы. Отдашь всего себя… Без остатка.

========== Эпилог. Самая красивая песня ==========

Прошло девять лет…

- Как поживает юная Делагарди? - со смешком спросил у Адлергарда Нумерс Мандерштерн, один из пяти генералов Его Императорского Величества.

Их правительственная делегация находилась с визитом в Нижней империи. Дружественным. Но когда дела были закончены, их привезли в самый лучший ресторан Столицы, чтобы развлечь.

Адлергард не очень знал Нумерса, но нужно было как-то поддерживать светскую беседу. Пришлось отвечать.

- Замечательно, - пожал плечами он, - Неделю назад ей исполнилось четыре. Деля любит животных, как и… Любит животных. Я организовал ей домашний зоопарк.

Аксель бы его убил за зоопарк. Но юная Аделаида в свои четыре была не столь праведной и отчаянно его об этом просила, даже требовала.

Адлергард тяжело вздохнул. Он всегда вспоминал о сыне, словно о живом. Так ему было легче. Боль от потери Акселя не становилась меньше, но со временем генерал смог ее игнорировать.

Как только Адлергард узнал, что случилось с Акселем, он сначала не поверил. Изрыл эту чертову реку вдоль и поперек!

Потом пришла боль вместе с отчаянием. И слепая ярость. На Адеркаса. Именно он настоял на встрече гонзака с Акселем! Без него его сын бы мучился, но выжил!

А затем… Наступило понимание своей вины. Сейчас Адлергард сделал бы все, чтобы его сын выжил. Позволил бы ему любой каприз. Шел бы Акселю навстречу в любом споре.

Но было поздно.

Ощущая эту боль всей своей душой, Адлергард потонул в апатии. Ему все опротивело. Даже работа.

Поэтому приказ императора срочно жениться генерал принял почти равнодушно. Что изменится? Он думал, что ничего.

Но изменилось многое.

Молодую жену Адлергард полюбить так и не смог. Но вот свою дочь, которую он и не ожидал получить на старости лет, он обожал горячо и преданно.

К высоким гостям, сидящим за столиком, вдруг подошел владелец ресторана, отвлекая Адлерграда от мрачных мыслей.

Глаза руководителя радостно, почти лихорадочно горели.

- Уважаемые гости! - поклонился он, - Спешу сообщить вам, что на сегодняшний вечер мы сумели пригласить очень известного музыканта! Он - лучшее, что есть в Столице! Все - ради вас!

Адлергард без особого интереса посмотрел на сцену. Через минуту на нее скользнул странно одетый, маленького роста человек. Мужчина.

Он был в угловатой черной маске, сапогах на каблуке, белой рубашке с рукавами-фонариками и очень широких темных брюках. На его шее красовался бант.

Но как только под звуки рояля человек начал петь, его внешний вид оказался абсолютно неважен. Это было… Очень красиво? Эмоционально? Пугающе?

Мужчина пел на незнакомом языке, но Адлергард понимал его и без слов. Потому что чувства в голосе музыканта были ему знакомы.

Боль, страдание, тоска, ярость… И любовь. Очень сильная.

Адлергард поморщился. Он не любил такое исполнение. Слишком много всего такого, отчего трудно дышать.

Музыка должна была, по его мнению, успокаивать, а не рвать душу в клочья. Когда ты испытал подобные чувства наяву, ты не хочешь, чтобы они возвращались.

Адлергард попытался абстрагироваться от звонкого голоса, но проще было игнорировать бронепоезд, который несся тебе навстречу со всей скорости.

Это исполнение цепляло все твое нутро и держало крепко. До смерти.

Адлергард постарался прислушаться к словам песни и вдруг осознал, что рычащие нотки в голосе музыканта ему знакомы.

- Это, что, гонзак? - мрачно спросил у владельца Адлергард.

- Да, - с восхищением выдохнул тот, - Переехал к нам после войны. Вроде бы… Такая удача для всех нас!