Акселю думалось, что он сейчас просто взлетит! И Аксель взлетел.

Потому что от любви, которая заполнила его сердце в этот миг, у него выросли незримые, но несокрушимые и непробиваемые крылья.

Какая разница, что будет потом? Через минуту, час, завтра? Главное, что в эту секунду они были вместе. А значит, непобедимы.

Ёси смотрел на своего солнечного мальчика, и у него трепетала душа от этих зеленых глаз, полных любви и счастья.

Эти глаза спасли мертвое сердце Ёси и возродили его к жизни целых два раза. Первый - почти двадцать лет назад. И второй - совсем недавно, в плену у врагов.

И если первый раз Ёси забыл о них на долгие годы, а, когда увидел вновь, далеко не сразу вспомнил, то теперь…

Теперь Ёси не забудет эти глаза никогда. И сделает все, чтобы незамутненное счастье больше не исчезало из них ни на одну секунду.

========== Глава 21. Цена нелюбви и любви ==========

Я, как эти ржавые часы.

Человеческая любовь заканчивается без причины.

Я помню свое детство, когда я жаждал нежности,

Твой голос был слишком далеко.

В моем сердце в то время ничего не изменилось…

Мои мечты рухнули, обратившись в песок,

И развеялись на ветру.

Без потребности любить,

Но даже сейчас, я все равно ищу тебя…

Сезон плюшевого снега.

Без потребности любить,

Но даже сейчас, я все равно ищу тебя…

Dir en grey - I’ll

Почти двадцать лет назад…

Ёсинори хотел шагнуть вместе со свитой в особняк новоиспеченного фельдмаршала Его императорского Величества Верхней империи, но отец легко остановил его рукой.

- Рано тебе по приемам ходить, - прорычал сквозь зубы отец, отмахиваясь от него, словно от вшивой собаки, - Молоко на губах еще не обсохло. Охраняй вход. Делами будут заниматься старшие.

Ёсинори недавно исполнилось двадцать один. Он получил несколько образований и считался вполне неплохим специалистом в военном деле. Ёсинори мог отрубить голову врагу тридцатью разными способами.

Тем более, в гонзакской делегации, помимо него, было двое его ровесников, но отцу подобное не объяснишь. Проще сдвинуть гору, чем переубедить его.

Ёсинори спорить и не собирался. Несколько минут без отца казались ему глотком свежей воды.

- Нечего клан позорить, - хлестко добавил отец, - Весь в Нее. Ни ростом, ни статью в благородную кровь не пошел!

Она - это его покойная мать.

Ёсинори действительно был мужской копией своей матери. Первой жены одного из генералов гонзакской армии.

Ёсинори не знал, за что отец так ненавидел мать. В минуты ярости у него даже возникали мысли, что смерть ее была насильственной (у мамы просто внезапно остановилось дыхание, она не болела), но Ёсинори давил эти предположения на корню. Они бы ему не помогли.

Но вот отца у него точно любить не получалось. Как генерал ненавидел свою первую супругу - так Ёсинори презирал его.

У них это было взаимно.

Тем более, отец женился второй раз вполне счастливо и удачно. Своих новых детей он, казалось, любил. А Ёсинори… Получал то, что получал.

Отец исчез вместе со свитой в помпезных дверях особняка, а Ёсинори мрачной тучей остался снаружи. На него подозрительно пялились имперские офицеры у ворот. Гонзак бросал на них презрительные взгляды в ответ.

Наконец, Ёсинори надоели эти кошки-мышки, и он плавно ступил на бетонную дорогу в сад, задумчиво сцепив руки в замок у себя за спиной.

Офицеры нервно проводили его глазами, но за ним не последовали. Это была мирная делегация, и приказа шпионить за гостями им явно не поступало. Но Ёсинори чувствовал их ментоловый страх своим затылком.

Он усмехнулся. Правильно - пусть боятся. Есть за что. Ему бы не составило труда убить их, несмотря на то, что руки его были не на рукояти меча.

Ёсинори спокойно шел по тропинке, вяло оглядывая кусты и цветы. Растениями он никогда не интересовался, но красоту оценить их мог. Вид пестрых красок чуть утихомирил его желание убивать после почти суток пребывания рядом с отцом.

Правда, надолго спокойствия гонзака не хватило.

Над головой Ёсинори внезапно что-то оглушительно хрустнуло. Да, от птицы такого треска точно не будет. Что там по имперской фауне?

Кого ему придется убить? Рысь? Ядовитую змею? Кого еще? Ему нужно было больше вариантов.

Ёсинори тяжело вздохнул, поднимая взгляд и вздрагивая.

На ветвях раскидистого дерева была не совсем фауна… Среди листвы, высоко-высоко, Ёсинори заметил совсем маленького рыженького ребенка в забавных штанишках и светлой рубашечке. Мальчика.

Гонзак не поверил своим глазам. Ребенок? На дереве? Что он там забыл? Куда смотрела няня?

Эти имперцы поражали его с каждым днем. И не в лучшую сторону.

Ёсинори присмотрелся к ребенку и понял, что он тянул руки к… Это был кот?

Да, точно кот. Пестрый и пушистый.

А, ясно, маленький герой! Решил снять забравшегося на дерево кота! Но не маловат ли для такого дела?

Ёсинори нахмурился. Будто подтверждая его мысли, ветка под ногами ребенка вновь хрустнула, и он завизжал.

Ёсинори хладнокровно отметил, что сейчас дерево сломается совсем.

Гонзак устало поморщился. Он не любил детей. Не любил животных.

Ёсинори, вообще, мало что любил в своей убогой жизни.

Лишь покойную мать, сладости и музыку. А еще он обожал дерзить, чувствовать боль и делать так, чтобы его обидчики тоже ее ощущали. Так он казался себе живым.

Сладостей, мамы и музыки лишил его отец. Первое было под запретом с детства, потому что Ёсинори, видите ли, был склонен к полноте, как и та, что его родила. Ёсинори весил сорок килограмм.

Маму довел его отец. А музыка была просто не мужским делом.

Он по всем статьям разочаровал отца, несмотря на то, что все учителя говорили, что Ёсинори имел редкий талант демонстрировать ярость вместе с хладнокровием. Он редко когда проигрывал своим противникам. Но отцу этого было мало. Тебе всегда будет мало, когда ты хочешь видеть лишь мрак от человека, а не свет от него. Такова цена нелюбви.

Так что Ёсинори, правда, не любил детей. Но когда совершенно чужой пацан сорвался с ветки, страшно визжа, гонзак стрелой метнулся к нему и очень осторожно поймал его прямо на лету, крепко прижимая к себе.

Ох, ну надо же! В его личное дело можно теперь вписать - умеет ловить детей, падающих с высоты. Ёсинори никогда бы не подумал, что ему придется делать это, но жизнь преподносила сюрпризы!

Ребенок, продолжавший реветь, внезапно заткнулся на середине заунывной “о-а-а” и уставился на Ёсинори абсолютно круглыми глазами цвета свежей листвы. Гонзак насуплено смотрел ему в ответ. И чего ему надо?

- Ты ангел! - внезапно выдохнул ребенок, - Настоящий! Такой красивый!

Ну, приехали! В каком месте он был красивым? Имперцы вроде считали гонзаков крайне странными, узкоглазыми тварями.

Ребенок не дал ему додумать мысль. Он схватил его руками прямо за щеки и от души пожамкал их. У Ёсинори задергался глаз. Да, несмотря на то, что ему был двадцать один год, детская припухлость еще не совсем сошла с его лица…

Это гонзака страшно бесило. Потому что вдобавок он был худым и мелким, и многие его за это недооценивали. Совершенно зря.

- Так, - строго сказал Ёсинори, убирая детские ручонки со своего лица, - Где твои родители? Давай отведем тебя к ним.

Ёсинори прекрасно знал имперский. И не только его. У гонзака не было таланта к языкам, но под розгами обычно все быстро учится.

Ребенок сначала молчал, а потом залился горючими слезами.