Но рядом никого не было.

========== Глава 18. О трансформациях тела ==========

Проснулся Энки от маленьких неприятных уколов - в его лицо будто тыкали прутиком.

Какого демона Энки постоянно будили?!

Он приоткрыл глаза с желанием убивать. Но никого рядом не было - лишь кучка железяк на кровати. На них он и спал, прижавшись к матрасу лицом.

И откуда они взялись?

Энки присмотрелся к ним и похолодел. Это были те самые кольца, которые скрепляли кожу на его лице.

Энки подскочил и схватился за свои щеки, поспешно ощупывая их.

Странно… Кожа была гладкой. Никаких повреждений он не почувствовал. Его руки поползли выше, и вот тут Энки просто остолбенел.

У него был нос. Настоящий. Длинный и тонкий.

Энки похлопал его пальцем, а потом провел линию вверх и грязно выругался. Он наткнулся на едва ощутимые волоски.

Брови?! Серьезно?! Но у него их не было!

Какого хрена происходило?

Энки слетел с кровати и подбежал к шкафу, грубо распахивая его.

Увидев свое отражение, он еле удержался от крика и удара в зеркальную поверхность. Энки с трудом взял себя в руки и провел ладонью по своему лицу, проверяя есть ли на нем иллюзия. Но нет. Ее не было.

А это значило… Это значило, что его внешность кардинально изменилась. Сначала он, вообще, решил, что на него из зеркала смотрел его отец. Но у папы были более длинные волосы и более бордовые глаза. Да и черные татуировки у Энки остались…

Только они и остались! Черты лица Энки стали другими. Вернее, они просто появились!

Длинный узкий нос и черные брови… Отцовские. Большой рот, с тонкими, но выразительными губами… Материнский.

И уши. Целые, не изрезанные. Им Энки искренне обрадовался. Искореженные ушные раковины вечно цеплялись, когда он натягивал одежду. Энки и шапочку начал носить, чтобы прижать их к голове. И они так долго гноились… Ужасно заживали.

А теперь его уши были целыми.

Какого хрена?! Энки не понимал. Его раны полностью исцелились. Лицо Энки стало выглядеть так, как задумала природа. Больше никаких уродств.

Но его шрамы появились из-за нападения демона. Сколько Колдунов бились над лицом Энки (прадед настоял), сколько операций проводили на нем, сколько сил в него вложили…

Тщетно. Раны, причиненные демонами, не затягивались. И не лечились никакой магией.

А теперь его лицо было полностью целым. Будто ничего и не произошло.

Только один Колдун мог за этим стоять.

- Папа? - неуверенно позвал Энки.

Тишина. А затем вокруг него радостно загулял ветер, с любовью оглаживая его лицо.

Отец пришел из-за грани по первому зову. Он всегда приходил. Никогда не оставлял мольбы Энки без ответа.

Жаль, что тогда, пятнадцать лет назад, Энки не догадался сразу его позвать.

Отец был единственным живым существом, которое могло передвигаться между двумя мирами. Но Энки понял слишком поздно, что для того, чтобы папа перешагнул грань, к нему надо было обратиться…

- Привет! - хрипло поздоровался Энки, - Это сделал ты?

Он кивнул на свое отражение.

- Нет, сердце мое… - прошелестел ветер, - Это ты…

А затем все стихло. Ушел.

После подсказки Энки моментально понял, что случилось.

Действительно, папа больше не имел сил в этом мире. Он не мог его вылечить. А если бы мог, давно бы это сделал.

Энки исцелил себя сам.

Почему именно сейчас? Потому что до сегодняшнего дня его в своей внешности все устраивало. Но когда Энки подумал, что удержать Волка можно только, если у него будет эстетически приятное лицо, то… Эврика!

Его силы сами убрали жуткие шрамы и восстановили отрезанные части тела.

Впервые он сам пожелал исцелиться. Не в угоду другим.

И он исцелился.

- Что ты такое? - тихо и медленно поинтересовался у своего отражения Энки.

Ни один Колдун такое излечить не мог… Слишком много в демонах скверны и злобы.

Но Энки смог.

Хотя, если подумать… Его отец был Колдуном уникальным. Древним как сам мир.

Энки вновь посмотрел на свое отражение и с удивлением понял, что его лицо было… Не красиво, нет. Но теперь в нем крылась некая изюминка. То, что удерживало взгляд и приковывало.

Интересно, сейчас у него получилось бы привязать к себе Волка?

Ярость мгновенно обожгла сердце Энки. Как он мог такое подумать? Как он мог просто допустить подобное?

Энки никогда никем не манипулировал, если это не касалось работы. И не собирался начинать.

Так что…

Энки провел ладонью по своему лицу, наводя иллюзию. Пусть все идет так, как должно. Энки не собирался помогать Волку определиться.

Очень своевременно. В комнату, покачиваясь, заполз Волк. С этой нервотрепкой Энки даже не заметил, как он вошел в дом.

Отвратительно. Так и убийца к нему приблизиться мог. Хотя он бы далеко не прошел, но это уже другой разговор.

Энки с хлопком закрыл дверцу шкафа, и Волк вздрогнул. Вид у него был ужасный. Его губы дрожали, а лицо побледнело. Казалось, он вот-вот расплачется.

Волчонок был похож на ребенка, которого отругали за то, что он не совершал, или на щенка, которому перебил лапы любимый хозяин.

И глаза его эти… Большие и голубые… Да и светлые локоны! Мягкие и шелковистые…

Энки поджал губы. Плевать. Он все равно не любил чистое и светлое, верно? Энки придется держать себя в руках.

Меньше надо было пить!

И жалость Энки не почувствует. Пока он не готов был прощать.

- Я в поликлинику, где сделали прививку первому заболевшему, - сухо произнес Энки, вздернув нос, - Вечер, скорее, ночь - самое лучшее время. Мне нужно собрать информацию тайно. Не жди меня. Ложись спать.

Больше ничего не добавляя, Энки пошел к выходу, отодвигая Волка в сторону. Но на пороге Волчонок схватил его за край кофты и попытался остановить.

Энки усилием воли собрал себя в кучу.

Нет. Пусть сначала протрезвеет и подумает над своим поведением. Энки вырвал кусок черной ткани из рук Волка и спокойно вышел из комнаты, стараясь позабыть по-детски наивные голубые глаза, полные слез.

========== Глава 19. Стоит, понял? ==========

Вечер прошел как в тумане.

Волк помнил только рюмки водки на обшарпанном столе да холодные глаза Энки Сина, его равнодушное лицо.

Ну, посмотри… Посмотри на меня мягко и насмешливо! Посмотри!

Но Энки Син на него даже не взглянул. Он просто ушел. Волк не смог удержать его.

Обливаясь пьяными слезами, Волк рухнул на постель и забылся тяжелым сном. Было горько и противно от самого себя.

Волк больше не печалился о том, что он гей. Его пугало лишь то, что Энки ушел.

Энки не нравился Волк.

И после этого мутные, мучительные сны заполнили его сознание. Очнулся Волк только тогда, когда скрипнул матрас.

Он с трудом разлепил свинцовые веки и повернул затекшую шею. Голова его раскалывалась на части, но жизнь мгновенно вернулась к нему, когда он увидел, что на кровать сел Энки.

Пришел! Не оставил!